День первый: здесь и здесь
День второй здесь
День третий: здесь и здесь
День четвертый: здесь
День пятый: здесь и здесь
День шестой: здесь и здесь 
День седьмой: здесь
День восьмой: здесь
День девятый: здесь
День десятый: здесь

11:34.

Заседание было назначено на 12:00, но его перенесли на час раньше, чтобы по видеосвязи допросить свидетельницу из Владивостока.

Впрочем, начать пораньше заседание не удалось. Как написалкорреспондент агентства «Москва» Роман Кульгускин, прокурор Светлана Тарасова попала в аварию.

Когда подсудимых заводили в зал, Мамаев шел последним, он кашляет и выглядит уставшим.

— Павел, как вы умудрились заболеть? — спрашивает кто-то из спортивных журналистов. 
— Ветрено, — отвечает футболист.

11:42.

Прокурор Тарасова приходит в суд, с ней все хорошо. Следом в зал заводят журналистов и слушателей, судья уже на месте.

Корреспондент «Медиазоны» отмечает, что сегодня в суд пришло очень много человек.

Судья говорит, что организована связь со свидетелем Шинкаревой. На экране появляется видео из другого суда, проходит свидетельница — брюнетка с длинными волосами. 

— Шинкарева Алена Руслановна, — представляется она.

11:50.

Шинкарева живет во Владивостоке. Судья Абрамова объясняет ей права, ей все понятно. Пока она подписывает документы, адвокат Ромашов жалуется, что по видео Шинкареву не очень хорошо слышно: «Микрофончик-то ей нельзя дать?».

Подсудимых Шинкарева знает, потерпевшие тоже знакомы. Шинкареву действительно не очень хорошо слышно.

Допрос начинает прокурор Тарасова — просит рассказать о событиях 8 октября. Девушка говорит, что пошла в клуб Secret Room с подругами, потом они присоединились к другой компании.

— Дальше что? 
— Потом там стало скучно, мы решили поехать куда-нибудь дальше, — вспоминает Шинкарева. 
— Ну и куда вы в итоге направились? — громко спрашивает прокурор. 
— В клуб «Эгоист».

В компании было 10-15 человек, в «Эгоисте» они «отдыхали, потом решили поехать куда-нибудь покушать».

— Протасовицкий с вами был? 
— Не припомню.

Протасовицкий и другие подсудимые улыбаются в аквариуме.

12:00.

Когда они вышли из «Эгоиста», из машины, стоявшей рядом с клубом, прибежала «темная девушка» и сказала, что Александра Кокорина назвали петухом, продолжает Шинкарева.

— Я не знаю, к кому она подошла и сказала это, я услышала, когда это в компании уже начали обсуждать, — вспоминает свидетель. 
— Когда и кто начал обсуждать? — уточняет прокурор Тарасова.
— Я не помню, начали обсуждать, что Сашу назвали петухом, да как так…

Шинкарева отмечает, что узнала об этом, только когда выходила из клуба. Потом, по ее словам, «ребята» пошли к белому Mercedes, чтобы поговорить с водителем.

— Водитель выходит, дальше что происходит?
— Они начинают спрашивать, почему он так сказал… 
— А они это кто?
— Спрашивали Павел и Александр рядом стоял. 
— Они стояли втроем с водителем?
— Нет, вокруг были еще люди. 
— Что они начали спрашивать?
— Начали спрашивать, говорил он такое или нет. Что ответил водитель не помню, помню, что он замахнулся на Павла. 
— А вы в этот момент где стоите? — с улыбкой спрашивает Тарасова. — Ну так расскажите про этот момент, с чего водитель замахнулся на Павла?
— Я не помню.

Шинкарева говорит, что водитель «либо толкнул, либо замахнулся», прокурор пытается добиться от нее ответа. Свидетельница оправдывается, что не помнит таких деталей — прошло полгода.

— Мамаев рукой за подбородок брал водителя? Вы это помните, не помните? Говорите в микрофон!
— Господи… — недовольно говорит Шинкарева. —Помню, что водитель замахнулся, Павел замахнулся, оно пошло-поехало.
— Потом что?
— Погодите минуту, я вспоминаю.
— Можно даже две.

Водитель стал «быстрым шагом» уходить от футболистов, а Кокорин и Мамаев за ним побежали.

— Если он идет, а они бегут, то какой смысл тут?
— Ну, наверное, чтобы сдачи дать.

12:11.

Слушая показания свидетельницы, Тарасова снова говорит: «Интересная картина: он идет, они бегут». Прокурор задает подробные вопросы о погоне за потерпевшим Соловчуком. Когда футболисты его догнали, «началась драка», вспоминает Шинкарева.

— Как это было? Кто начал? Что там происходит?
— На самом деле, я не могу сказать, потому что у меня зрение плохое. Я вот даже вас не вижу
— Ну еще бы, по видеоконференцсвязи! У меня вот хорошее, я вас тоже не вижу.

В зале смеются.

Шинкарева путано вспоминает, что Кирилл Кокорин во время потасовки упал, «туда начали бежать пацаны». Некоторые пытались разнять драку, другие — просто стояли.

— В итоге водитель упал или нет?
— Да, по-моему он упал. 
— Правильно я понимаю, что когда он упал, Екатерина [Бобкова] побежала туда?
— Я не помню точно. 
— А остальные девочки с вами стояли?
— Ну да.

По словам Шинкаревой, Бобкова начала «защищать водителя, чтобы ребята не били его, грубо говоря». Она закрыла собой Соловчука. Тарасова просит подробнее рассказать об этом.

— Она подбежала, кричала что-то, пыталась подойти, стала его защищать. 
— Она ложилась на него?
— По-моему, да. 
— Вы сказали, что она его защищала, чтобы его не избивали. Так вы избиение-то видели?
— Ну кто-то замахивался, кто-то кого-то оттаскивал, ну, вот такая заварушка была.

Тарасова просит объяснить, что значит «оттаскивать».

— Я не помню, я пытаюсь вспомнить. 
— У вас каждый день на глазах человека избивают?
— Я не хочу сочинять, я не помню, — эмоционально говорит Шинкарева.
— Слава богу, — язвит Тарасова.

Адвокаты зашумели: зачем допрашивать свидетельницу о Бобковой и задавать наводящие вопросы?. Судья просит прокурора переформулировать вопрос. В итоге стороны снова перекидываются недоброжелательными репликами.

12:16.

Шинкарева рассказывает, что видела кровь на асфальте, а еще у водителя на лице. Кто-то из компании проводил его до машины.

— А вот у машины его кто-то избивал?
— Это уже не помню тоже. 
— Скажите пожалуйста, Протасовицкий ему удары наносил на ваших глазах?
— Я уже не помню. Я помню, что он сел и уехал. 
— По машине кто-то удары наносил?
— Вроде бы да. 
— А кто это был, вы помните?
— Нет.

Дальше Тарасова задает вопросы о том, как далеко Шинкарева находилась от машины, и не подходил туда кто-то посторонний. Свидетельница точно не помнит, за ситуацией наблюдал охранник, добавляет она.

— Был ли кто-то из посторонних лиц, кто пытался помочь водителю?
— Этот момент я не помню. Не знаю. 
— Хорошо. Дальше что происходит?

Затем водитель сел в машину и уехал.

12:24.

Компания направилась в «Кофеманию», Шинкарева приехала на чьей-то машине, другие были на такси.

— Кто-то из вашей компании трезвого водителя вызывал? Услуга «трезвый водитель». 
— Я не помню.

Шинкарева дальше рассказывает, что приятели «зашли и сели за большой стол».

— Дальше что?
— Кто-то завтракает, кто-то кофе пьет… Я не помню, кто что пил. 
— Алкоголь кто-то там заказывал?
— Честно, я не помню. Кто-то возможно пил пиво, кто-то воду, все по-разному. 
— В «Кофемании» музыка играла?
— Да я не помню, обычно в кафе музыка тихонько играет. 
— А у вас на столе играла музыка?
— Не помню.

В одном зале с компанией кто-то тоже завтракал.

— А когда вы сидели, кто-то обсуждал ранее произошедший конфликт с Соловчуком?
— Не помню, может и обсуждали, я уже сидела сонная, хотела спать. 
— Мы видели, — тихо говорит Тарасова. — Вы сидите, дальше что происходит?
— Сейчас я вспомню, — произносит Шинкарева и повисает пауза. — По-моему, человека, который там сидел, начали сравнивать с корейским артистом. Ну, певец. 
— А кто начал сравнивать, помните?
— Нет. Потом от этого человека прилетело плохое слово. Ругательство. 
— А рядом с вами Павел Мамаев сидел?
— Не помню насколько рядом, но сидел. 
— Не вашу ли куртку он швырял, не ваш ли телефон? — напирает прокурор.
— Не помню.

Свидетель говорит, что Пак произнес какое-то матерное слово, но какое — она не помнит.

12:27.

Прокурор Тарасова задает множество вопросов о том, в каком порядке приятели подходили к Паку, но свидетельница отвечает, что не помнит.

— Кто-то стулом бил этого человека?
— Я слышала, как что-то куда-то летело, но чтобы прям ударили…
— Вы слышали?
— Ну, грохот…

Внезапно из аквариума слышится голос Мамаева:

— Можно перерыв пять минут? Очень в туалет хочется. 
— Вы главное вовремя, — недовольно говорит судья.

12:43.

Перерыв заканчивается. Окна зала выходят на солнечную сторону, сегодня здесь душно и жарко. Прокурор Тарасова продолжает допрос.

— Сам момент удара вы видели?
— Нет.
— Что дальше происходило?
— Я не помню. То ли в телефоне сидела….

Шинкарева поправляется, что кто-то кому-то наносил удары, но кто именно — она не помнит.

Далее Тарасова задает вопросы о процедуре допроса — девушку допрашивали только один раз.

— Следователь какое-то влияние на вас оказывал?
— Эмоционировал как-то. 
— Это как?
— Ну вроде спокойно говорила, потом крикнула… Я не поняла такое поведение.

Показания у Шинкаревой брала следовательница. После допроса она зачитала Шинкаревой протокол.

— Когда я говорила, что что-то не помню, она так говорила: «Удивительно!», — вспоминает девушка.

У Тарасовой вопросов больше нет.

12:56.

К допросу переходит адвокат Кокорина-старшего Андрей Ромашов. Он просит вспомнить, наносил ли кто-то из ее компании «конкретный удар» Соловчуку.

— Я не помню, но у него был разбит нос. 
— Я не про повреждения, а про удары, — уточняет Ромашов. 
— Не видела. 
— В «Кофемании» ребята перед конфликтом договаривались, чтобы избить вот этого человека, который похож на певца?
— Нет, нет.

Ромашов задает своим излюбленные вопросы о том, показывали ли свидетелю видео во время допроса. Она отвечает утвердительно.

У адвоката Игоря Бушманова тоже вопрос.

— Вы какие-то претензии к Павлу имеете в связи с тем, что он кинул вашу куртку и телефон?
— Нет, я даже не помню, было это… Из-за чего это было…

Подсудимые хором говорят, что вопросов у них нет. У других адвокатов вопросов тоже нет.

Судья Абрамова просит Шинкареву уточнить, что делала компания рядом с потерпевшим Паком.

— Я не помню, я не буду сочинять. 
— Не надо сочинять, — соглашается судья.

В конце концов Шинкарева говорит, что «ребята общались с мужчиной этим». По ее словам, конфликт начался после того, как Пак бросил компании матерное слово. О чем именно они говорили, свидетельница не помнит.

— А как завершилось это, то, что вы называете заварушкой?
— Мы просто ушли. 
— Не подходил никто к вашей компании или мужчине кто-то из работников кафе?
— Не помню, не заостряла внимание на этом. 
— С другими посетителями кафе какое-то общение имело место?
— Да вроде бы нет.

Затем Абрамова расспрашивает про то, как компания ушла из кафе.

— Так же как и входили. Просто взяли и вышли, — говорит Шинкарева. Она повторяет, что тогда не обращала внимание на конфликт, потому что хотела спать.

13:01.

Прокурор замечает, что «конечно же» необходимо огласить показания Шинкаревой на следствии в связи с противоречиями. По словам Тарасовой, на допросе она описывала действия футболистов во время инцидента с Соловчуком.

Адвокат Ромашов возражает против оглашения, поскольку Шинкарева давала показания после просмотра видео. Во-вторых, она не сверила показания после составления протокола, говорит он. С ним соглашается адвокат Стукалова — она напоминает, что, по словам Шинкаревой, следователь задавала вопросы «Ты что, не видишь?», «Ты что, не помнишь?».

— Я думаю, что это не приблизит нас к установлению личности, — поднимается адвокат Барик. Он тоже возражает против оглашения.

Внезапно адвокат Татьяна Прилипко хочет задать Шинкаревой вопрос. Она спрашивает, смогла бы Шинкарева дать показания по поводу конкретных ударов, если бы не видела запись с камер. Это было бы сложнее, говорит свидетельница: «Это все равно шок. Я бы не смогла так подробно описать».

— Правильно я понимаю, что те показания, которые за вами записывал следователь, это ваши комментарии?
— Да.

После вопроса Прилипко обращается к судье и объясняет, почему возражает против оглашения показаний. Адвокат Бушманов также возражает.

Судья ходатайство прокурора удовлетворяет. Пока она озвучивает свое решение, адвокаты переговариваются между собой.

— Меня комментировать не надо, — строго говорит судья.

13:12.

Тарасова говорит о неуважении к суду и берет в руки том. Допрашивала Шинкареву следовательница Костюкова.

Из протокола следует, что вечером 7 октября она была в клубе Secret Room, там выпивала и танцевала, а потом подсела за столик к большой компании, среди них были подсудимые. Кто-то сказал ей, что они — известные футболисты. Девушка проверила это при помощи поиска в гугле.

Далее в документе подробно описывается, как развивался конфликт с водителем Соловчуком. Прокурор Тарасова зачитывает показания, делая ударение на местах, в которых свидетельница противоречит себе. Шинкарева рассказывала, что водителя удерживали и избивали. Соловчук же просил оставить его в покое, все лицо у него было в крови.

В какой-то момент к ним подошли двое прохожих, Мамаев якобы сказал им, «чтобы они шли мимо, если тоже не хотят получить». Затем кто-то сказал водителю: «Вали отсюда», и он уехал.

В показаниях Шинкарева говорит, что она видела, как Александр Кокорин ударил потерпевшего Пака стулом.

13:20.

Шинкарева говорит, что у нее есть «вопросы» к протоколу: она не могла помнить марки одежды и не могла говорить слова «массовое избиение».

— Мы это обязательно оценим, а вас предупредили об уголовной ответственности, - уверяет Тарасова.

Адвокаты очень громко начинают кричать о давлении на следователей.

— И на следствии давление, и тут! — возмущается адвокат Барик.

Защитники и прокурор ругаются, но судья всех успокаивает и предлагает продолжить допрос Шинкаревой.

Адвокат Ромашов задает множество подробных вопросов о поведении Кокорина-старшего во время конфликта с Соловчуком. Далее вопросы задает адвокат Барик: он интересуется, говорила ли Шинкарева следователю, кто какие удары наносил.

— Ну, я посмотрела видео, и там видно было, кто какие удары наносил. 
— У меня пока нет вопросов.

Судья Абрамова просит уточнить, какие именно обстоятельства Шинкарева не подтверждает. Она повторяет про слово «избиение». Шинкарева говорит, что показания зачитали быстро, и она уже не помнит. Тогда том берет судья и начинает по протоколу задавать вопросы.

13:36.

Пока судья задает вопросы, в зале стоит шум: на улице громко сигналят машины. Судья читает протокол и по каждому предложению из него уточняет, видела ли Шинкарева этот момент своими глазами или на видео.

Слушатели скучают, один даже уснул.

Судья обращает внимание, что в суде свидетель сказала: она услышала про петухов еще в «Эгоисте», а в протоколе этой информации нет.

Свидетельница настаивает, что не могла не говорить об этом следователю, так как с этого начался конфликт. Девушка также повторяет, что не видела, как Пака ударили стулом.

Вопросов больше ни у кого нет. Свидетельницу отпускают.

— Спасибо, Алена Руслановна. И спасибо коллегам, — заключает судья.

Прокурор Тарасова напоминает про свидетеля Крысенко, судья говорит, что она не отвечает на телефон. Гособвинительница говорит, что закончила представлять доказательства.

Планируется допрос Мамаева.

13:37.

— Павел, как вы себя чувствуете, готовы давать показания? — спрашивает адвокат. 
— Да. У меня голос просто… — очень тихо говорит Мамаев.

13:48.

Адвокат Бушманов просит Мамаева рассказать о себе. Футболист рассказывает, что с 12 лет жил в спортивном интернате, учился в спецклассе. «Вся моя юность и детство были связаны со спортом и футболом», — говорит Мамаев. В 16 лет он дебютировал в премьер-лиге. Сейчас у него супруга и двое детей, с которыми он старается проводить все свободное время. Кроме того, у Мамаева есть сестра с тремя детьми, а также родители «фактически находятся на иждивении».

— В благотворительных аспектах… Я не считаю, что об этом надо говорить публично, — хриплым голосом говорит футболист.

Далее Мамаев рассказывает про свой график тренировок, что его команда «по сути играла в трех турнирах», а на неделе до инцидента у него было три матча. После этого ему впервые за месяц дали три выходных.

Мамаев очень тихо говорит, стоя в «аквариуме» и трогая свои руки.

Выходные он решил провести с Кокориным-старшим, так как ему надо было съездить в Москву. Во время поездки на «Сапсане» никаких происшествий не было. Футболист говорит, что с Кокориным-старшим общается уже 11 лет. «Мы по большому счету как родственники, постоянно общаемся», — рассказывает Мамаев. В ночь на 8 октября друзья просто собирались отдохнуть.

Мамаев вспоминает, что впервые познакомился с Кокориным-младшим, когда тому было 11 лет, но близко они не общались. С Протасовицким Мамаев вместе играл в футбольной школе.

13:54.

В Москве футболистов встретил Кирилл Кокорин, они поехали в клуб Secret Room. Там он пил виски, и в целом в тот вечер чувствовал себя уставшим.

Бушманов просит рассказать про отношения с Поздниковиене. С Мамаевым они познакомились летом 2018 года, «просто поддерживали отношения».

Затем Мамаев рассказывает, что на выходе из "Эгоиста" Поздниковене села в чужую машину. Мамаев забрал ее оттуда, а потом она сказала, что водитель Соловчук назвал футболистов петухами. Мамаев говорит, что это высказывание его «немножко огорчило, но множко». Он не понимал, почему водитель так сказал. Это он воспринял в свою сторону и в сторону Александра Кокорина.

— Вот это слово, которое произнес Соловчук, оно какое значение имеет?
— Мы все взрослые люди, я думаю мы сами понимаем, что это значит.
— Это выражение оскорбляет мужское достоинство?
— Ну, конечно.

Мамаев долго рассуждает о том, что никогда бы не позволил себе назвать незнакомого человека петухом.

14:03.

— Если бы Поздниковене не рассказала вам, у вас было бы дальнейшее общение с Соловчуком? — уточняет адвокат Бушманов. 
— Нет конечно.

Дальше уже Мамаев передал Кокорину-старшему оскорбления, и приятели решили выяснить отношения с водителем. В тот момент он не заметил Кокорина-младшего и Протасовицкого.

— Как повел себя Соловчук?
— Я подошел, у капота спросил, почему он назвал Кокорина петухом. Потом подошел Саша, я слышал их диалог, но старался не влазить.

Кокорин спрашивал у водителя, почему его назвали петухом, на что Соловчук ответил, что это его личное мнение. Мамаев отмечает, что Соловчук повел себя «не совсем правильно в этой ситуации», так как у него не было причин называть Кокорина петухом.

— Вы намеревались ли применять физическое насилие?
— Да нет конечно, так ситуация сложилась. Спичка зажглась… Мы устали, планировали кушать ехать. Если бы были какие-то намерения, мы бы вышли из «Эгоиста» и сразу пошли к нему.

Бушманов просит объяснить, зачем Мамаев обхватил шею Соловчука.

— То, что он говорил, не соответствовало ситуации, поэтому мне просто это не понравилось, я сказал: «Успокойся», — уже совсем тихо произносит Мамаев.

14:08.

После того, как Мамаев взял водителя за подбородок, тот ударил его. Он почувствовал боль, поскольку не ожидал удара. Мамаев был в шоке и почувствовал угрозу: « Мои действия были ответными».

— Его слова были изначально неправильными, но держался он как мужчина, уверенно, — рассказывает Мамаев.

После удара водитель убежал, но Мамаев его догнал и ударил, тогда водитель упал на землю. Футболист говорит, что приносил извинения и называет ситуацию «не совсем правильной». Он готов взять на себя ответственность.

— Я не буду себя оправдывать, я в этой ситуации повел себя неправильно, я виноват. Я готов возместить ущерб, я просто сейчас нахожусь в тюрьме…
— Я правильно понимаю, что вы раскаиваетесь и хотите загладить вину?
— Ну конечно. Я со своей стороны сделаю так, чтобы человек забыл эту ситуацию, потому что это правильно.

14:16.

Далее адвокат Бушманов говорит, что действия Мамаева квалифицировали как хулиганские. Футболист настаивает, что это не так, он даже не обращал внимание на своих приятелей.

— Я действовал, не думая и не говоря: «А ты сделай это», — говорит Мамаев. — Нас было десять человек, здесь сидит четыре. Если мы группа лиц, то здесь должны все сидеть.

Футболист повторяет, что никакого сговора не было, а сам он никак не оскорблял Соловчука. Все это было единоличными действиями Мамаева. Спортсмен объясняет: свои фактические действия признает, но с квалификацией обвинения не согласен.

— Тысячу раз я перекручивал в голове. И неоднократно уже говорил, что из этой ситуации можно было выйти по-другому. Для меня самое огорчительное, что человек перенес легкий вред, у него есть дети, жена… Все переживают. Хочется сделать так, чтобы они забыли об этом. Я думаю, впредь такого не произойдет, — с расстановкой говорит Мамаев.
— Правильно я понимаю, что вы переживаете не только за потерпевшего, но и членов его семьи?
— Конечно. У меня у самого супруга, дети… Какой бы он ни был, все равно он чей-то сын.

Футболист надеется, что они с Соловчуком смогут пообщаться и найти понимание, когда «придет время».

14:27.

Затем Бушманов переходит ко второму эпизоду. Мамаев уверенно говорит, что не было никакого сговора, а также у него не было никакого предмета, который использовался как оружие.

Подсудимый рассказывает, как компания приехала в «Кофеманию» и «заказала покушать». 
— Вы общались между своей компанией?
— Да. 
— Вы лично с кем общались?
— В основном больше слушал, но общался с девушкой.

Мамаев не хотел общаться и несколько раз попросил ее уйти и не разговаривать с ним, стал кидать ее куртку и телефон в сторону.

— Клали ноги на стол?
— Нет.
— Имитировали нанесение телесных повреждений?
— Нет.

Затем Бушманов расспрашивает, как Мамаев увидел Пака. Подсудимый говорит, что не обращал на него внимания, и увидел потерпевшего только после конфликта. Никаких оскорблений и сравнений в отношении Пака он не слышал, «так как в полусонном состоянии лежал на скамейке». Момент удара стулом он не видел, поднял глаза только на шум.

— Я не понял что произошло, потому что все стояли. Подбежал официант, я ему сказал: «Да подожди ты, я хоть выясню, что случилось». Может быть испугался. Потом спокойно подошел к Паку. Все начали обступать его. Я просто не понял, кто чего сделал. 
— Вы к Паку подходили? Общались?
— Да.

Пак был взволнован и «толком ничего не мог ответить», сказал, что его ударили. Причин конфликта с Паком он на тот момент не знал. От друзей он услышал, что Пак назвал их «нецензурным словом, думаю, вы все знаете».

Рядом с Паком и компанией было много беспричинного шума, люди ходили туда-сюда.

14:32.

Мамаев не помнит, как появился потерпевший Гайсин, он заметил его только уже рядом с собой. Гайсин начал отталкивать Мамаева. Подсудимый говорит, что почувствовал от него опасность.

— Без его действий не было бы моих действий, — говорит Мамаев. — Все было спонтанно и связано с действиями в мой адрес. Побои? Я ему да, нанес, но никакого сговора, тем более из хулиганских побуждений….
— А какие-то слова?
— Он ничего не говорил.
— А после?
— Ну там ребята схватили меня, я не помню, кто что наносил.

Футболист говорит, что теоретически его действия могли привести к травмам, которые зафиксировали у Гайсина.

— То, что я сделал, я несу ответственность. 
— Пытались ли вы помириться?
— Да, да, на очной ставке. Надеюсь, потом еще встретимся, пообщаемся в дружелюбной форме, улыбнемся друг другу. За свои действия я несу наказание, я же не сижу дома. По большому счету это обычная мужская ситуация. Можно конечно огорчиться, озлобиться на нас, но, в любом случае, время лечит.

14:40.

— Я не вижу смысла ничего больше говорить, все и так все понимают. Я приму любое наказание, которое суд определит. Но соизмеримость я не хочу даже комментировать. 
— Желаете ли вы продолжить спортивную деятельность?
— Конечно желаю! Зависит от наказания, — с улыбкой говорит Мамаев. 
— До какого возраста вы планировали заниматься карьерой?
— Не знаю, я в тюрьму не планировал садиться, — снова шутит футболист.

Затем с адвокатом они обсуждают, как заключение в СИЗО сказывается на спортивной форме. Мамаев говорит, что им предоставляют возможность заниматься, но «много не хватает». Бушманов просит рассказать о футбольном матче, который они с Кокориным проводили в изоляторе, но Мамаев смущается и не хочет об этом говорить.

Дальше адвоката интересует, как Мамаев пришел в полицию. Он вспоминает, что по новостям 9 октября уже показывали, что они были в федеральном розыске. Мамаев позвонил в ГСУ, где ему сказали, что никакого дела еще нет. Футболист называет эту ситуацию смешной, поскольку долго было непонятно, кто расследует дело. В полицию все сразу приехали сами.

— Хотите еще обратиться к суду?
— Да я не знаю что говорить, я еще с судом не общался.

14:43.

Далее вопросы у Ромашова — оба касаются эпизода с водителем Соловчуком. Адвокат интересуется, бросал ли Кокорин-старший что-то в машину Соловчука — нет. Никаких ударов от него он тоже не видел.

На вопрос адвоката Стукаловой Мамаев говорит, что не слышал, чтобы Соловчук просил вызвать ему скорую помощь.

Далее к допросу приступает адвокат Прилипко. Подсудимый говорит, что Протасовицкий несколько раз ударил Соловчука у машины. Он вспоминает, что Протасовицкий вел водителя обратно к машине.

У адвоката Барика и других подсудимых нет вопросов.

14:47.

По просьбе прокурора объявляется перерыв, чтобы представитель обвинения могла обратиться к материалам дела.

15:49.

Перерыв окончен, всех возвращают в зал. Вопросы Мамаеву задает прокурор Тарасова. Она спрашивает у него про Поздниковене — как долго и как часто они общались.

— Какое отношение к делу это имеет? — хриплым голосом спрашивает Мамаев. 
— А вы сейчас узнаете, — отвечает Тарасова.

Мамаев говорит, что знает девушку с лета 2018 года. Общались они часто и доверительно, делились проблемами. Когда она вышла из машины, она стала ругаться на водителя: «Как можно так говорить?». Сначала футболист подумал, что она ругается на него самого.

Тарасова интересуется, была ли Поздниковене бодрой и веселой. Мамаев говорит, что все были уставшие, потому что тогда было уже семь утра. Затем она расспрашивает, на какой машине и в каком составе они приехали к клубу «Эгоист».

— А на каком автомобиле ездит водитель Кокорина Александра?
— Понятия не имею. 
— Вы не знаете?
— Ну он живет в Питере, у него много машин. 
— Насколько вы доверяли ее словам?
— Я воспринял это как истину. 
— Допускаете вы возможность, что она что-то неправильно поняла или соврала?
— Я понял, к чему вы говорите. Когда мы подошли к водителю, мы не стали предпринимать никаких противоправных действий: не били, не оскорбляли. Его ответы на поставленные вопросы, почему он обозвал Кокорина петухом, они подтвердили ее слова, вот и все. Я не без оглядки поверил и побежали мы его бить. 
— А скажите пожалуйста, мы просматривали видео, в чем конкретно выразилось, я имею ввиду физическое действие, его агрессия? До того, как вы взяли его рукой. 
— Физические?.. Только словесные. Физические ни он, ни мы не проявляли. 
— Скажите пожалуйста, в свободном рассказе вы сказали, что в эпизоде с Гайсиным показали открытые ладони. Что означает этот жест?
— Означает физическое бездействие, но не словесное. 
— До того, как между вами начинается конфликт, Соловчук на видео делает такой же жест. Что это означает? 
— Он не такой показывал. В тот момент это было как будто жестикуляция. Он не пытался никаким образом избежать конфликта, вот и все. Не было никаких возгласов о том, что это не правда, что «вы не так поняли»… Я такой человек, который не будет придумывать и избивать человека.

15:57.

— Если вас кто-либо начнет как-либо трогать тактильно, какая у вас будет реакция? — спрашивает Тарасова. 
— В первую очередь я бы оценил ситуацию. Если бы я находился один на один, последовали бы одни действия. Если не один на один, то другие действия, — отвечает Мамаев.

Затем Тарасова задает такой же вопрос по поводу Гайсина. Мамаев снова говорит, что почувствовал угрозу, когда Гайсин взял его за кофту.

— Понимали ли вы, что прикасаясь к человеку, что возможно последует какая-то реакция?
— Ну на тактильные действия безусловно может последовать реакция, и она последовала.

Дальше прокурор допытывается, как именно Соловчук ударил Мамаева — сверху вниз, снизу вверх, слева направо. Подсудимый говорит, что на его руку не смотрел.

— В тот момент я не мог даже подумать, что он нанесет мне удар, — объясняет Мамаев. 
— Я вас услышала. На видео видно, что вы берете за подбородок Соловчука, у него опущены руки. Это отрицать бесмысленно. Какой жест он должен был бы сделать удар рукой, чтобы нанести удар в подбородок?
— Подбородок — это самый легкий удар. 
— Как? Кулаком? Ладонью?
— Я вам уже сказал, что не смотрел.

Тарасова говорит, что на видео видно, как Соловчук не бьет Мамаева, а отстраняет его ладонью. В ответ футболист спрашивает, почему тогда Мамаев убрал голову от удара водителя.

Мамаев уставшим голосом говорит, что у всех своя правда, но Тарасова просит его вернуться к конкретике. Соловчук на момент конфликта весил 108 кг, напоминает прокурор.

— Вы сказали, что он довольно сильно вас ударил. Сколько вы весили?
— Столько же, сколько и сейчас. 72 килограмма.
— Находились ли вы в состоянии алкогольного опьянения?
— Выпивал.

16:13.

Дальше Мамаев многословно объясняет, что удар мужчины с таким весом не может быть легким, даже без замаха.

— Если бы он ударил меня со всего замаха, я бы наверное упал. Это не было поглаживание. Толчок это был. 
— Слово «петух», оно конкретно для вас каким образом было оскорбительным? Потому что слово петух можно интерпретировать по-разному. Вы почему так восприняли?
— Я не в организованном преступном сообществе, в обычных мужских отношениях это означает оскорбление.
— Если вы почувствовали угрозу, почему вы продолжили преследовать его и наносить удары?
— Не совсем правильно оценил ситуацию, поэтому побежал за ним. Это был на тот момент эмоциональный всплеск. Шоковое эмоциональное состояние.

Прокурор интересуется, отчего Мамаев испытал шок — от неожиданности удара. Когда Соловчук убежал, Мамаев последовал за ним, но споткнулся. Тогда же у него выпал из кармана телефон, он его подбирал.

— Вы с ноги Соловчука в лицо били в прыжке? Что вы видели?
— Он наклонился, стоял с руками к лицу.

Мамаев не помнит, кто начал поднимать Соловчука после удара. Тогда он периферийным зрением заметил Александра Кокорина. Тарасова спрашивает, был ли кто-то еще рядом, когда Мамаев бил водителя: «Судя по видео, нет».

Тарасова вспоминает показания свидетеля Бобковой, которая рассказала, что пыталась защитить Соловчука, но ее оттаскивали. После долгих выяснений Мамаев говорил, что не видел, чтобы она делала это.

— Соловчук что-то пытался предпринять?
— Когда я его бил, он говорил: «Хватит!». 
— Зачем вы ударили его еще раз, когда он уже встал?
— Можно сейчас что-нибудь придумать, но я не буду. 
— Оскорблял? Агрессию проявлял?
— Нет. 
— Вот вы сказали, что «петух» — это оскорление. А вот в мужских ли понятиях избивать человека который лежит?
— Я поступил неправильно. Я не оправдываю свои действия, поэтому я не стесняюсь говорить правду, я не юлю. Это безусловно неправильно. 
— Пока что то, что я слышу, у вас идет полное непризнание вины. 
— Это не вопрос! — встречает адвокат Бушманов. 
— Это комментарий, — соглашается судья.

Мамаев повторяет, что отвечает за те действия, которые совершил, но не признает никакого сговора.

16:22.

Тарасова спрашивает, пытался ли кто-то остановить Мамаева — да, говорит подсудимый, его пытался становить Кокорин-старший.

— В какой момент это произошло? Куда он шел? — спрашивает прокурор. 
— К Соловчуку, — недовольно отвечает за Мамаева адвокат Стукалова. 
— Спасибо, защитник, — отвечает ей Тарасова.

Мамаев и Тарасова продолжают обсуждать, откуда Кокорин кричал и просил его остановиться.

— Какая необходимость была бить по машине?
— Машина не проходит по уголовному делу. 
— Какая необходимость была наносить удары по нему [Соловчуку] и машине?

Адвокат Бушманов возражает: об ударе по машине в обвинительном заключении ничего не говорится. Мамаев говорит тихо, его ответ не слышно.

Дальше подсудимый рассказывает, что видел, как Протасовицкий дважды ударил Соловчука. Прокурор интересуется, почему он не остановил друга.

— Я не мог повлиять на его действия, — отвечает подсудимый.

Прокурор спрашивает, какие «болевые ощущения» от удара Соловчука испытал Мамаев. Он говорит, что «какое-то было», но он уже не помнит.

— Как долго у вас сохранились болевые ощущения?
— Дорогой гособвинитель, я не отслеживал. 
— В кафе они у вас еще были?
— Были. 
— Вам это кушать не мешало?
— Покушал чуть-чуть.