Кастинг-директор и основатель модельного агентства Viral Talent Management Илья Вершинин побеседовал с креативным директором ЦУМа и ДЛТ Дусей Максимовой о моделинге в России и мире. Интервью, вышедшее в The Blueprint, вызвало противоречивую реакцию у читателей издания, многие из которых раскритиковали Вершинина и Максимову за отношение к моделям как к "мясу", а также за "лукизм, эйджизм и мизогинию". Spltnk собрал самые интересные цитаты.

Об открытии агентства

Илья: Я попал в индустрию потому, что мне всегда нравились красивые девчонки. Когда мне было восемнадцать лет, я узнал, что можно находить красивых девчонок, показывать их модельным агентствам и получать за это деньги. Ещё мне нравилось фотографировать красивых девчонок, я мечтал стать фотографом, и в итоге это всё стало моей работой. До сих пор иногда смотрю на отдельных моделей — и у меня ёкает, я думаю: "Вау, она классная".

Наше с Романом Ларичевым и Вовой Маховым агентство работает с мая. Мне кажется, в России сейчас оно необходимо, потому что у нас образовался рынок-капсула, замкнутый на себе, с необычным подходом клиентов к работе. Здесь стало значительно больше денег, выросло производство, появились клиенты, которые зачастую платят моделям европейскую ставку. При этом, на наш [с Романом] взгляд, всё ещё нет устоявшихся стандартов в работе. 

Об "отмене" российских моделей

Илья: Я думаю, это говорили модели, которые пытались найти обоснование того, что их не взяли на показ. Я считал количество русских моделей на рынках, и корреляции, связанной с понятными событиями, не было. Стало сложнее вывозить моделей туда: на это уходит много денег, логистика сложная, визы получать долго. Меняются тайминги работы. Но в индустрии нет такого, что мы не берём тебя на показ потому, что ты русская. В России, как я вижу, начинается некая мифологизация "отмены" русских моделей. Я уже наслушался историй "меня не взяли на показ, потому что я русская". Но нет, тебя не взяли просто потому, что ты не подходишь под бриф! 

Русские модели хорошо продают. Даже если мы смотрим статистику последних двух сезонов, то ситуация сопоставима с тем, что было раньше. Возникли технические сложности: не каждое агентство может себе позволить отправить модель в Европу. Раньше можно было сделать визу за два дня и лететь на прямом рейсе Москва — Париж. Сейчас нет гарантий, что визу вообще дадут, а если дадут — то непонятно, на какой срок. И ждать решения придётся недели три. Соответственно менеджмент сильно меняется. <...> И для клиента стало дороже везти русскую модель. Ценз возникает не из-за того, что она русская, а потому, что дорого. Зачем везти из Москвы, если можно привезти из Европы, ведь моделей много. Поэтому наша задача сейчас сделать так, чтобы с нами было удобно работать.

О том, кто может стать моделью

Илья: Я вижу это так. Твоя внешность — это твой золотой билетик Вилли Вонки. Ты попадаешь в индустрию благодаря внешности. Не благодаря знаниям, умениям и навыкам и тому, насколько ты классно владеешь английским языком. Твой вход в индустрию определяет твоя внешность. Насколько надолго ты закрепишься, определяет твоя внешность и то, как ты себя ведёшь, чувствуешь, реализуешь себя в работе. <...> Можно ли попасть на показ Prada, будучи необразованной девчонкой, не владеющей английским, ни разу не бывавшей за границей? Да, я такое видел.

О пластике в моделинге

Илья: У меня к этому отношение, возможно, не самое популярное: когда ты модель и ты идёшь к косметологу и улучшаешь свою кожу, это достаточная манипуляция, чтобы обращать на это внимание? Если ты ставишь себе виниры или брекеты, которые сильно, иногда радикально меняют твое лицо, — это достаточная или нет манипуляция, чтобы обращать на неё внимание? Есть хирургические манипуляции, которые я как кастинг-директор буду отсеивать, если увижу. Если я этого не вижу — бог с ним. <...> В современном мире эксклюзивности и нет. У большинства людей сейчас клиповое мышление: мы всегда хотим чего-то нового. Это связано с тем, что коммуникации резко ускорились, человек устаёт смотреть на одно и то же.

О новой популярности супермоделей 90-х

Дуся: Мне нравится тенденция, это суперклассно, но ведь это и ностальгия по настоящей естественной красоте, по жемчужинам, которые ищутся с трудом. И если они находятся — они ценятся по-настоящему. А не в формате жвачки, когда девчонке условно подрезали нос и сделали из неё красотку и супермодель.

Илья: Если мы сейчас посмотрим на рейтинг топ-50 — там таких нет. Я не вижу в этом плохого или хорошего, это просто примета времени. На мой взгляд, наш фэшн-мирок и моделинг сейчас может попасть в ситуацию, когда новые супермодели будут создаваться благодаря машинному обучению и искусственному интеллекту. ИИ уже сейчас создаёт съёмки для каталогов больших брендов с моделями, которых не существует, — следовательно, за права платить не надо. Если этот механистический процесс будет стоить дешевле, чем съемка реальной модели, он будет использоваться.

Рейтинги — это отдельная тема, я их, если честно, ужасно не люблю, потому что они сводят моделей с ума. В индустрию приходят совсем молодые девчонки, начинают грезить этими рейтингами в шестнадцать лет, очень быстро зарабатывают себе РПП и другие болезни, считая, что надо "просто больше работать над собой".

Вся индустрия создаёт впечатление, что это что-то вроде спорта, где нужно больше над собой работать, и тогда ты больше получишь. Это ложь. И главная моя претензия к рейтингам в том, что они создают иллюзию реальных достижений, а по факту все реальные достижения на 80% зависят от того, как ты выглядишь. Бывает, что в какой-то момент всё совпадает: ты подходишь, ведёшь себя подходящим образом, плюс у тебя есть агент, который вовремя делает визы, и немного (вернее — много) удачи.

Испортить себе всё можно очень легко, и это как раз от модели зависит. А сделать себе лучше — не зависит. Насчет хорошей формы — озвучу ценности нашего агентства. Если мы берем "на борт" модель, у которой бёдра 98 сантиметров, — значит, мы считаем, что можем с этим работать. Мы ей говорим: вот твоя форма, вот твой рост. Это то, что может ограничивать твой пул клиентов. Есть то, что от тебя зависит, а есть то, что не зависит. Рост от тебя не зависит, а вот бёдра — да. Если тебе комфортно в своём теле и ты не хочешь с этим делать ничего, — это окей, значит, мы заявляем у этой модели такие параметры.

О модельных стандартах

Дуся: Для меня странно, что тема суперхудых, болезненных моделей, которые вдруг появились на обложках, так быстро ушла из медиа. <...> Могу честно сказать: вот приходят девчонки, что называется, "мясо-молоко", в теле. И для чего-то это окей, но для серьезного кампейна — скорее всего, нет, если там не ставят цель показать diversity. Она может быть не намного больше стандартного модельного размера, чуть больше sample size, но выглядит "булкой". Тела же у всех разные, и бывает, что смотришь и понимаешь, что это — "булка".

Илья: Моя позиция в том, что не модель должна быть меньше, а моделей должно быть меньше. Не нужно пытаться заставить похудеть потенциальную модель какой-то потрясающей красоты до нужных тебе параметров. У меня есть такой кейс: я наскаутил девчонку, что называется, face to die, могла быть мировой звездой, на мой взгляд. Она была в необходимых для индустрии параметрах в четырнадцать-пятнадцать лет и полетела на свой первый контракт. Тогда мы отправляли в Японию совсем молодых девчонок. А после она уже никогда не была меньше, наверное, 95 сантиметров [в бёдрах]. И я помню наш с ней последний разговор, когда я сказал: слушай, возможно, это просто не твоя работа, и это нормально. Не надо пытаться из себя сделать модель, зачем увечить себя, если можно заняться чем-то другим. Поэтому я и говорю, что моделей должно быть меньше, не надо тянуть за уши тех, кто не готов ментально, у которых базово тело по-другому выглядит. Ну, либо учитывать эти ограничения и находить клиентов, которые готовы с этим работать.

Сейчас модельный мир, по счастью, уже не пытается тебя довести до голодного обморока. Я вообще считаю ситуацию, когда почти всё определяет твоя внешность, а не то, как ты себя ведёшь, нездоровой. И агентство мы делаем в том числе для того, чтобы были люди, которые на входе проговаривают, что такое индустрия. Мы хотим сделать безопасную среду для людей, с которыми работаем.

О мужчинах-моделях

Илья: В России вообще особая ситуация с мужчинами-моделями, потому что тех, кто подходит под запрос российских клиентов, очень мало. Например, парень может сделать эксклюзив с Prada. В женском мире это top of the top, то, что обеспечивает карьеру на ближайшие два сезона минимум. В мужском мире он сделал эксклюзив Prada, и он в России не нужен вообще никому.

Дуся: У нас требуется немного другой типаж. Все хотят Дэвида Ганди (известен по кампаниям Dolce & Gabbana. — Прим. ред.), но Дэвид Ганди один.

Илья: Важно понимать, кто покупает одежду люкс-сегмента, которая продаётся здесь. Когда мы букируем модель для кампании под российский рынок, мы так или иначе транслируем своё видение покупателя, клиент должен рифмовать себя с тем, что мы пытаемся продать.

Дуся: У нас востребован мужественный типаж. Он должен быть симпатичным, брутальным, он должен продавать. Не непонятный мальчишка, а достаточно холёный мужчина, и чтобы женщина, проходя мимо этой рекламы, так характерно вздохнула.