Столько заметок, комментариев я адресовала Барселоне, а вот о месте, которому обязана самым ранним этапом моей испанизации, сказать всё не находилось повода. Таковы превратности памяти — первые сильные чувства в долгосрочной перспективе оказываются слабыми. Январь этого года запустил механизм машины времени — снова оказавшись в одном городе, я вернулась в период, когда…

  16 лет назад (тоже в январе) состоялась моя первая поездка в Испанию. Она носила учебный характер. В багаже: одежда девушки, не представляющей, что север Испании зимой даже ради русской студентки не отменит своего холодного приёма, и лингвистические навыки, позволяющие мне звучать очаровательно-категорично. Мадрид за сутки не успел околдовать меня своими прелестями, поэтому с лёгким сердцем я села в автобус, чтобы через 2,5 часа окунуться в ночную сказку. Мы едем вдоль реки Тормес, в её чёрных водах купаются отражения подсвеченных древних стен, моста, и чего-то грандиозного, возвышающегося, очерчивающего сонное небо контурами куполов и остроконечных башенок. Это Salamanca. Здесь находится третий старейший университет в Европе (после Оксфордского и Болонского), основанный в 1218 году.

  Колыбель знаний и место встреч самых светлых умов Испании. Например, выдающийся философ и писатель Мигель де Унамуно сначала служил в этом «храме интеллекта» в качестве профессора, а позднее занял кресло ректора. О его насыщенной, политически неспокойной жизни крупнейший представитель современного испанского кинематографа Алехандро Аменабар («Дипломная работа», «Открой глаза», «Море внутри», «Другие») недавно снял художественный фильм Mientras dure la guerra (Пока идёт война — прим. автора).

  Моё знакомство со старым городом, как и первое впечатление от него, носило «ночной» характер. Языковые занятия проходили в более современной части Саламанки, смеркалось рано. Когда я доходила до традиционного «места встречи» — под часами на главной площади — эстафета от солнца уже была передана элегантным уличным фонарям.

  Ни в каком другом испанском городе я не встречала потом площади, которая бы затмила Пласа-Майор в Саламанке, ни по размаху, ни по королевскому апломбу.

  Исторически это место было средоточием главных городских активностей: церемониальных, торговых и развлекательных (здесь и корриды до недавнего времени устраивались).

  Чёткому восприятию города даже в поздние часы немало способствует следующая отличительная примета Саламанки. Как архитектурный ансамбль, опоясывающий площадь, так и главные здания «старого» города выполнены из добываемого в окрестностях песчаника (piedra franca de Villamayor). Благодаря его характерному жёлтому оттенку улицы города даже при скудном фонарном освещении никогда не бывают тёмными.

(Palacio de la Salina)

  Этот же материал во время рассвета или в минуты перед заходом солнца превращается в золото. В золотом сиянии я и увидела Пласа Майор в январе, спустя 16 лет после первого знакомства. Мне довелось любоваться ею с одного из 477 балконов.

  Внизу двигались главные действующие лица — студенты. Примечательно, что Саламанка считается городом с самым высоким уровнем демографической старости в Испании.

  «Коренная» молодёжь отправляется «на ловлю счастья и чинов» в другие, более перспективные регионы страны. Однако оседлым пенсионерам скучать не приходится, уличную компанию им составляют «перелётные птицы» — приезжающие со всего мира ловцы знаний. Саламанский университет насчитывает 26 факультетов и давно сотрудничает с учебными заведениями других стран по программе обмена.

  Кстати, о птицах. Только на этот раз вполне себе настоящих, а не тех, кого к земле тянут рюкзаки. Во время одной из наших «предзакатных» прогулок от любования резным фасадом доминиканского собора Святого Стефана нас отвлекло шумное, быстро перекатывающееся по небу, чёрное пятно.

  Такие поднебесные, групповые танцы устраивают скворцы. Как потом выяснилось, на этих птиц и их нескромное поведение обозлено всё население города. С поздней осени до ранней весны о тишине и «непомеченных» улицах саламантинцам приходится только мечтать. Куда добропорядочнее в этом отношении арендаторы многочисленных маленьких колоколен — аисты.

  Сидят себе спокойно в своих «пентхаусах», не шалят, не шумят, наслаждаются самыми «козырными» видами. В испанском языке есть пословица, за основу которой взята календарная народная примета: Por San Blás, la cigüeña verás y si no la vieres: año de nieves (На Святого Власия увидишь аиста, а если нет, то будет снежным год). С учётом того, что праздник в честь святого приходится на 3 февраля, а мы были в Саламанке в первой половине января и уже увидели аистов, то мудрости народной не хватило точности. На самом деле, причина конечно не в наших предках, а в новых климатических условиях. Некоторые птицы, которые раньше улетали «с севера милого в сторону южную», из-за «мягкой» зимы теперь предпочитают не оставлять своих насиженных мест. На утро следующего дня я усомнилась в правильности их поведения. Холод был беспощадный. К нему для пущей суровости добавился туман, как выяснилось, совершенно типичный в этой округе, рассеивающийся к полудню и уступающий место синему небу.

  Должна признать, была в нём своя мистическая красота. Пелена скрадывала контуры зданий, превращала их в призраков.

  Пока двигались к главной достопримечательности, я ощущала себя словно в кадре из фильма Ориола Паоло или Дэвида Линча.

  В то утро мы решили взбодрить себя подъёмом по крутой лестнице, открывающей доступ к башням Нового и Старого кафедральных соборов.

  То есть вместо того, чтобы увидеть эти две архитектурные жемчужины города с привычного для прихожан «земного» уровня, мы выбрали «путь Святого Иеронима», именно так, в честь одного из самых известных епископов эпохи Реконкисты, называется лестница с различными остановками по пути — с них открываются чудесные «внутренние» и «внешние» виды.

  Старый собор или собор Девы Марии cтроился в 12–15 вв., его отличает аскетичный романский стиль с небольшим уклоном в готику. Он получился тесноватым и тёмным, поэтому в 16 веке начинается строительство более величественного барочно-готического Нового собора, как бы приклеенного к Старому.

  Преодолев серьёзное количество крутых ступеней, мы очутились на террасе одной из башен, Torre Mocha.

  Далее нас ждал подъём по каверзной винтовой лестнице. Головокружение от её спирали сменилось головокружением от видов, открывающихся с террасы Anaya. Эффект усиливался ещё и обещанным прояснившимся небом. Отсюда можно было увидеть недавно проснувшийся город и рассматривать внешнюю красоту соборов.

(Фонарная башня Старого собора)

  Спустившись, мы отправились к северному фасаду Нового собора. К нему устремляются не только для того, чтобы войти внутрь.

  На протяжении многих лет гостей города раззадоривают следующим курьёзом — на фасаде среди выпуклых средневековых витиеватостей есть, как минимум, две странные фигуры, ставящие людей в тупик своим современным видом. Речь идёт об астронавте и драконе с шариками мороженого. Для начала их надо найти. Туристы, потерявшие терпение, могут обратиться к дежурящим там попрошайкам, которые охотно разменяют своё знание на пару монет.

  Несмотря на то, что астронавт превратился в предмет местной гордости и стал частью городского фольклора, стоит внести разоблачительный штрих. В 1992 году во время реставрационных работ фигурка астронавта была добавлена хитроумными и затейливыми строителями. (Дракона, скорее всего, просто “оснастили” мороженым). Спустя всего пару лет прораб компании признался, что таким способом они поставили автограф под своей работой… А заодно насмеялись над той частью духовенства, которая по сей день уверяет, что работы над данным объектом ЮНЕСКО проводились в чётком соответствии со средневековыми канонами. Бэнкси бы одобрил.

  Северный фасад Нового собора выходит на, пожалуй, самую красивую площадь города — plaza Anaya.

  Стоящие там ели, за ночь подёрнутые инеем, к полудню стали согреваться и стряхивать с себя ночные заморозки. Капéль с веток на солнечном свете — зрелище, должна сказать, завораживающее.

  Да и вообще, Саламанка сказочна, пронизана любовью к своему прошлому. Когда попадаешь туда, хорошо понимаешь, откуда берётся стремление людей придумывать особые городские мифологемы. Помимо забавной загадки с астронавтом и демоном, имеющим слабость к helado, есть и другая легенда, привязавшаяся к «дому с ракушками», где расположилась городская библиотека.

  Casa de las Conchas была построена в конце 15 века по распоряжению знатного вельможи Родриго Мальдонадо. В качестве декора для экстерьера были выбраны ракушки. То ли это было признание в любви своей супруге, на семейной геральдике которой появлялись эти морские атрибуты, то ли всё из-за католического военного Ордена Сантьяго, к которому принадлежали Мальдонадо и символом которого была как раз раковина гребешка…Важно другое: согласно местному преданию, во время строительства под одну из ракушек была спрятана золотая монета. То есть долгому стоянию перед этой красотой есть оправдание — ты не просто любуешься, ты ещё и занимаешься теорией вероятности.

  Закончить мой рассказ о Саламанке я собираюсь в необыкновенном доме, который станет отдушиной для поклонников ар-деко.

 Casa Lis служит музеем этого направления. Внутри, за изумрудными витражами, скрываются потрясающие предметы искусства, включая совершенно бесподобную коллекцию фарфоровых кукол (лучших французских, немецких и испанских фабрик конца 19 — начала 20 вв.), которые почему-то напомнили мне увлекательные литературные триллеры Карлоса Руиса Сафона.

  Не знаю, когда состоится мой следующий визит в Саламанку. Знаю лишь, что теперь совесть моя чиста — этим постом я почтила место, с которого началась моя «испанская история».

Текст и фото – мои