Если бы испанский город Толедо вступил со мной в диалог и с пушкинской прямотой задал мне вопрос «что в имени тебе моём?», то я бы, ведомая музыкально-лирическим порывом, ответила: “в To-le-do есть универсальная певучесть, напоминающая до-ре-ми”. Поддавшись игре в ассоциации, я бы непременно вспомнила ещё и про фильм Бунюэля «Тристана» с молодой и прекрасной Катрин Денёв, в котором Толедо — нечто большее, чем просто декорация.

За мои продолжительные отношения с Испанией в этом средневековом, успевшем побывать столицей, городке я оказалась впервые только в январе этого года. Мы решили наконец-то воспользоваться его близостью к Мадриду и буквально за час доехали до узких мощёных улиц, причиняющих дискомфорт нашим чемоданам.

Во время нашей первой прогулки, начало которой, как это часто бывает, было связано с утолением «дорожного» голода, я успела разглядеть в Толедо его основную характеристику — это город «балконного» типа. Вихляя по светлокаменным лабиринтам, рано или поздно ты обязательно окажешься на возвышенной плоскости с памятным обзором. Это может быть вид на трассу, змейкой огибающую контуры старых стен Толедо, или на реку Тахо, коронованную построенным в XIII веке мостом Сан Мартин.

Знакомство с городом у нас началось с еврейского квартала. Здесь, на ленивом расстоянии нескольких шагов друг от друга, расположились сразу три важных достопримечательности Толедо: католический монастырь San Juan de los Reyes, синагога-белоснежка Santa María la Blanca и дом-музей гения Эль Греко.

San Juan de los Reyes — архитектурный сувенир для любого, кто, подобно мне, питает слабость к сооружениям с внутренним патио, где буйствуют мандариновые деревья, и галереями с благочестивыми статуями.

Здесь можно познакомиться с торжественно-эклектичным стилем Изабеллиной готики (isabelino), возникшем во времена правления католических королей Изабеллы I и Фердинанда II.

Формула этого архитектурного направления состоит из поздней готической базы и декоративного искусства, свойственного региону Кастилии, а также исламской традиции.

San Juan de los Reyes был построен по распоряжению монаршей четы в честь победы в битве при Торо и рождения их сына Хуана. Строительство началось в 1477 и длилось около 18 лет. Предполагалось, что именно в стенах этого монастыря найдут своё последнее земное пристанище Изабелла и Фердинанд. (Однако позднее они завоевали Гранаду и решили, что лучшего места для захоронения их праха не существует. )

Не отрицая общей красоты монастыря Святого Иоанна (Богослова), я всё же выделила бы его отдельную часть, от которой мне было сложно оторваться. «Шкатулочный» потолок выполнен в интересном синтетическом стиле мудехар (арабская архитектура, адаптированная под вкусы испанских христиан).

В характерных для этого направления восьмиконечных звёздах можно увидеть геральдическую символику католических королей: Лев (королевство Леон), замок с тремя башенками (королевство Кастилия), красные полосы (Арагон), гранаты (Гранада) и т.п.

Не менее головокружительный эффект произвела на меня соседняя синагога Santa María la Blanca.

Прошли через калитку, пересекли небольшой патио, открыли скромную дверь и оказались в наполненном светом пространстве из белоснежных колон и арочных сводов, напоминающих подковы.

Впечатление усиливалось благодаря отсутствию туристов — видимо, праздничный день и морозное утро задержали их в постелях. Оказаться один на один с архитектурным шедевром — редкая роскошь.

История этого сооружения уникальна — в ней отражена профильная характеристика Толедо как «города трёх культур». На территории христианского королевства Кастилии в 1180 году началось строительство главной для Толедо синагоги Ибн Шушан, для которого были наняты лучшие в округе зодчие исламского вероисповедания. Немыслимый для нашего века пример толерантности и мультикультурализма не на словах, а на деле. Как результат — потрясающей красоты памятник архитектуры, выполненный в стиле мудехар.

Синагога, напоминающая мечеть, с именем, в котором звучит католическое почитание Девы Марии, — воистину неисповедимы пути Господни.

Правда, в дальнейшем судьба Santa María la Blanca приобрела более прозаический вид — после погрома 1391 года она перешла во владение католической церкви. На сегодняшний день представители еврейской общины в Испании не оставляют попытки достучаться до архиепископа Толедо и доказать ему резонность символического возвращения этого культурного объекта в лоно иудейской конфессии.

Нашим следующим пунктом должен был быть музей Эль Греко, однако в то нестерпимо холодное утро я отчаянно цеплялась за вывески заведений, обещавших мне разные виды согревания. Удача материализовалась в арабском обличии — при виде чайной Dar Al-Chai моё воображение тут же нарисовало мне обжигающий прозрачный фигуристый стакан с содержимым из марокканской мяты. Реальность оказалась ещё лучше.

Сбор Nazarí из зелёного чая, мяты, корки апельсина, корицы и шафрана мне принесли в серебряном чайнике, при виде которого вспомнились и ковёр-самолёт, и Аладдин, и даже старик Хоттабыч. Согрелись, одним словом.

Пора идти смотреть полотна, на которых изображены длинные фигуры святых с непропорциональными головами и увеличенными, но изящными кистями. Доменикос Теотокопулос, получивший славу одного их крупнейших живописцев 16–17 веков под прозвищем “Грек”/ Эль Греко, приехал в Толедо в 1577 (буквально за несколько лет до этого город расстался со статусом столицы) и проработал там вплоть до своей смерти. Музей Эль Греко располагается на месте его прежнего дома и содержит, помимо его полотен, картины его современников, писавших в Мадриде, Толедо и Севилье.

Здесь широко представлены образы святых великомучеников, изображённых в свойственном для Эль Греко вертикализме.

Некоторые исследователи его творчества, к которому после продолжительного забвения обратились только в XX веке, пытались найти объяснение этому необычному искажённому восприятию в астигматизме. Как же любят не-врачи искать ключ к разгадке таланта в офтальмологических особенностях художников! Люди, тоньше чувствовавшие характер Эль Греко и его художественные установки, помнящие его византийскую школу, без труда понимали главное — вытянутость фигур из его евангельских сюжетов свидетельствует об их пограничном состоянии между земной и небесной жизнью.

На этот счёт замечательно высказалась Паола Волкова, обратившись к ахматовским строкам: «плоть, почти что ставшая духом».

Собственно, о духовности. Писать о Толедо и проигнорировать его кафедральный собор Святой Марии было бы непростительно.

Без обиняков сообщаю, что эта достопримечательность города оставила меня, скорее, равнодушной. Причины две.

Во-первых, ровно год назад, в январе 2019 я была в Сантьяго-де-Компостела. Там я увидела самый грандиозный, затмевающий все увиденные на территории Испании соборы, — собор Святого Иакова.

Я назвала его замком из песка, построенным Высшими силами.

Во-вторых, от наслаждения внешней красотой толедского собора отвлекала активная рыночная деятельность, развёрнутая прямо у его центрального фасада. Лотки с сухофруктами кислотного цвета и «пластмассовой» выпечкой преступно закрывали обзор.

Время двигаться к конечной остановке — крепости Алькасар, построенной в конце 15 века и успевшей послужить дворцом, тюрьмой, домом милосердия и военной академией.

Сейчас в ней располагается Музей армии со всеми свойственными для этой деятельности экспонатами. Если применять гендерные вкусовые предпочтения, то достопримечательность может быть названа мальчиковой. Однако даже девочкам может быть интересна история, которую я узнала, оказавшись в одной из комнат Алькасара. В 1936 году, когда гражданская война только набирала свои обороты, толедская крепость являлась важной цитаделью противостояния республиканцам. В стенах Алькасара был разбит штаб националистов. Внутри также находились более тысячи простых граждан, вставших на сторону франкистов. 23 июля в кабинете коменданта Хосе Москардо состоялся драматический телефонный разговор. Начальник республиканской милиции обратился к нему с требованием сдать крепость и сложить оружие, в противном случае его сын будет расстрелян. Для пущей убедительности он передал трубку 17-летнему Луису. Молодой человек обменялся мужественными фразами с отцом и выразил готовность умереть героем.

Потеряв сына, Москардо удержал Алькасар, «поэму и легенду той войны». Спустя несколько часов крепость была обстреляна с воздуха. В качестве живого свидетельства событий тех дней кабинет полковника Москардо был оставлен без последующей реконструкции.

Снаружи крепости теперь стоит памятник героизму.

P.S. На данный пост меня вдохновила моя безразмерная тоска по Испании, от которой я оказалась отрезанной на непривычно долгое время. Меня вдохновляет то, что происходит за последнюю неделю в Италии и Испании. Эти страны подают наглядный пример единения, благодарности и заботы. Вирус пройдёт, но так хочется, чтобы поступки и чувства, направленные на преодоление, остались...