Я действительно не знаю, что делать теперь, когда в моей жизни не стало великого парня – Майкла Кларка Дункана.

В "Армагеддоне" он сыграл свою первую большую роль, роль Медведя. Мы нашли его в спортзале. Он плакал на первом прослушивании, потому что ему так льстило, что он делает пробу для "фильма Майкла и Джерри", ему очень хотелось, чтобы мама гордилась им. И мы дали ему эту роль тут же, в комнате для прослушиваний. В первый же день на "Армагеддоне" он облажался. Помню, как я смотрел на Бена Аффлека и размышлял, что, наверное, нам придется его уволить. Но я все же сказал: "Майк, я нанял тебя ради тебя самого, и мне нужен тот милый мистер Кларк Дункан, с которым я встречался в комнате для прослушиваний". И добавил: "Зрители влюбятся в тебя, вот увидишь". Он посмотрел на меня, улыбнулся и ответил своим глубоким голосом: "Окей".

С тех пор он превратился в самого совершенствующегося актера на площадке. Это было ему наградой в конце фильма. Все любили его, его щедрую душу и заразительный утробный смех. Это было хорошее время, и я не забуду, как гордился, наблюдая за тем, как он превращается в актера. Я смотрел, как он учится всему у ребят, начиная с Брюса Уиллиса и Бена Аффлека и заканчивая Стивом Бушеми и Оуэном Уилсоном. Когда он произнес в фильме фразу "я хотел бы провести лето в Белом Доме" - мы чуть со смеху не умерли. В сцене, где он проходил проверку у НАСА, я сказал ему, чтобы он плакал как ребенок. Он посмотрел на меня глазами Дункана-мачо и сказал: "Майк, я не могу это сделать". Я ответил: "Нет, можешь", - и этот момент стал самым смешным в фильме.

Мне действительно очень грустно, что его больше нет. Покойся с миром, дружище. http://michaelbay.com/