Знаменитая певица Анна Седокова рассказала журналу Теленеделя о том, как ей живется в Лос-Анджелесе и почему она не хочет обратно в Украину. О своей встрече с будущим мужем Максимом певица Анна Седокова рассказывает следующее: – Впервые мы увидели друг друга три с половиной года назад в киевском фитнес-клубе – разговорились на тему загара. Я тогда не знала, что он ведет свой бизнес, увлекается автогонками. Для меня это был просто обаятельный парень. Кто знал, что это случайное знакомство откроет мне дверь в новую, счастливую жизнь? И вот у нас уже семья. Еще не расставшись, начинаем скучать друг по другу. Бывает, неделями живем в разных городах и даже в разных странах – у меня гастроли, у него бизнес… И усилием воли утешаем себя тем, что для семейной жизни это даже полезно, ведь без расставаний нет встреч. С головой погружаешься в работу: и все удается лучше, когда знаешь, что тебя ждут и любят… Ревнуете друг друга? – Ну конечно! Хотя оба понимаем, что это бессмысленно. Если в мужчине заложена жажда приключений, если он не умеет бороться с собой, смотрит налево и не способен принадлежать одной женщине, то, сколько бы она ни докапывалась до него, он все равно ей изменит. Я не считаю нужным звонить ему по 30 раз в день и спрашивать: "Где ты, что ты?" Мы с Максом не контролируем друг друга 24 часа в сутки. Хотя, когда далеко друг от друга, можно столько себе нафантазировать! (Смеется.) Я всегда в центре внимания, он у меня парень видный, интересный — наверняка немало девочек по нему вздыхает! Но наша любовь и наша связь гораздо сильнее подозрений. И я на сто процентов уверена и в себе, и в нем.

Два года назад вы перебрались из Киева в Лос-Анджелес. Скучаете по родине? – Киев – это город-ностальгия, в который мне хочется приезжать все чаще и чаще, но… не хватает времени. Там остались друзья, квартира… Очень хорошо мне и в Москве. Но дом для меня – это прежде всего место, где живут дети, муж, любимая собака… Сейчас все это в Лос-Анджелесе, в красивом коттедже, который мы снимаем. У нас даже есть сад, где растут лимоны и манго! Во дворе бегает Булгаков – собака моей старшей дочки, Алины, йоркширский терьер, которого я подарила ей на трехлетие. Он наш охранник, самый грозный пес в мире! Лает на садовников, защищает детей… В Лос-Анджелесе я могу вести обычный образ жизни: спокойно ходить за продуктами, стоять в очереди и не оглядываться, боясь, что меня узнали и рассматривают, оценивают. Да я и не Филипп Киркоров, чтобы на меня оборачивались! Вот в России у меня, к сожалению, уже возникают проблемы. Недавно мне нужно было из Москвы уехать по делам в Харьков. На самолет билетов не было, и я взяла на поезд. В итоге в вагоне собралась толпа… Такие импровизированные автограф-сессии, как правило, происходят в 9 утра, когда ты просыпаешься после двухчасового сна, еще толком не причесанная и не накрашенная… А люди не всегда понимают, что тебе сейчас не до совместных фотографий. Я знаю: потом они будут друзьям фото показывать: "Смотри, какая она в жизни страшненькая!" (Смеется.) Ну это ничего, а вот когда лезут обниматься – это кошмар. Сразу говорю строго: "Так, убрали быстренько руки, иначе до свидания". Я не люблю, когда меня касаются чужие люди – это лишняя энергетика! Вот вчера заглянула в книжный: думала, в 10 вечера там никого нет. Хотела было купить Алине и Монике "Тома Сойера", "Робинзона Крузо"… И надо же – нашелся активист, который тут же полез обниматься. Я книжки быстренько купила, и бегом. Кстати, я всегда, приезжая в Москву, обхожу книжные магазины – они лучшие в мире! Я много читаю. В последнее время выбираю для себя интересные новинки по психологии – о воспитании детей, например. Когда детей уже двое, важно научить их дружить, ценить друг друга…

Получается? – Моника – ей только что исполнился годик – обожает старшую сестру: буквально не дает ей прохода. Вот представьте: сидит наша Алинка, старательно по буквочке выписывает домашнее задание (она у нас в этом году окончила первый класс), и тут к ней приползает сестренка, отнимает ручку, влезает на колени, тянет за волосы… Дети часто любят приходить в кровать к родителям. Так вот Моника обычно забирается не к нам, а к Алине. Видеть их дружеские объятия – это настоящее счастье. Если мне надо уехать из дома по делам, я говорю: "Посиди с Моникой, пожалуйста, присмотри за ней". И Алина кивает, ей это даже интересно. Никогда не забуду один момент. Монике было всего две недели. Алина спросила: "Мам, можно я подержу ее на руках?" Мне было очень страшно: вдруг уронит? И конечно, я могла сказать нет. Но тем самым обидела бы Алину, показала бы, что не доверяю. И я переборола себя: осторожненько переложила спящую Монику в руки старшей сестренки. В эту минуту Алинка прямо на глазах повзрослела. Правда-правда! Она сначала постояла, потом прошла по комнате – сестренку держала крепко, уверенно… Конечно, иногда дочка переживает – семь лет была у меня единственной, а теперь мама вечно занята с сестренкой. И тогда говорит: "Мам, побудь со мной". Я подхожу, но если в этот момент Моника начинает плакать, вскакиваю и бегу к ней. Алинка все понимает, терпит. Поэтому стараюсь найти возможность проводить время с обеими сразу. Любим поваляться втроем на кровати: одна с одной стороны спит, прижавшись, вторая под другим боком сказку слушает. Няню пришлось нанять? – Без няни было бы сложно. Она русская, мы взяли ее, как только на свет появилась Моника, выбрали свою по духу. Наша няня расположила меня с первого мгновения. И, к счастью, я не ошиблась: она любит Монику и Алю как своих, а может, и больше. Вы с Алиной обсуждали, где она хочет жить – в Украине или в Америке­? – В Америке у нее школа, друзья. В Киеве осталась одна, зато лучшая подружка. Но ей всего 7 лет! Она должна быть рядышком с теми, кто ее больше всех любит, кто заботится о ней, а это мы.

Старшую дочку, казалось, вы родили только вчера. Сейчас их уже две. Страшно было рожать второй раз? – Вторые роды были гораздо сложнее. Ты знаешь, как все должно быть: вот-вот раздастся первый крик, ты его все время ждешь, ждешь… Время тянется так долго. Именно это бесконечное ожидание страшно. Примерно на середине срока (мы уже жили тогда в Лос-Анджелесе) произошла очень неприятная история. Мы приехали в больницу, чтобы сделать УЗИ и пару анализов. И вдруг доктор с тревогой говорит: "Что-то не в порядке. Не понимаю что, но…" – и стала перечислять симптомы каких-то страшных болезней. Я перепугалась, но слава Богу, Макс резко ее прервал: "Какое право вы имеете ставить нам диагноз? У нас есть врач, который ведет беременность! Ваша забота сделать анализ!" Я выбежала из кабинета в слезах, целую неделю с ужасом ждала результатов анализа. Что может быть хуже, не знаю. Анализ оказался нормальным, но во мне поселился страх, от которого я не смогла избавиться до родов. Кто знает, как в жизни бывает… Я даже не могу описать, что чувствовала, когда родилась Моника — красивая и абсолютно здоровая! Я рада, что последние месяцы беременности прожила в Америке, а не в Москве, где меня, куда бы я ни пошла, фотографировали с животом. Я жила в Лос-Анджелесе как хотела: удобно и комфортно. Настоящий декретный отпуск! Сочиняла песни, занималась Алинкой. Была хозяйкой, мамой, женой­. Но дома в итоге не засиделись. После рождения Моники постоянно в разъездах по миру, причем вместе с дочками… – Почему бы и нет? Недавно, когда мы летели из Лос-Анджелеса в Майами, встретили в аэропорту Милу Кунис — она направлялась в Нью-Йорк. Я ее узнала, подошла: "Привет! Мы очень любим тебя, ты такая красотка"» Она улыбнулась: "Привет! А ты откуда?" – "С Украины", – отвечаю. "Я тоже оттуда! – радостно восклицает она. Потом смотрит на мою семейную команду и изумляется: – Обе твои? Когда ты успела?!" А я, честно говоря, и сама не знаю. Но должна вам признаться, уже задумываюсь о третьем. Но не сейчас, конечно, лет через пять. Пока разрываюсь между Алинкой и Моникой.

Аня, а насколько вас вообще волнует чужое мнение? – Ко мне обращаются не столько с советами, сколько с "Я расстраиваюсь, когда слышу такое. Во-первых, они с папой, с няней. Во-вторых, бросить работу для меня не вариант. Я уже проходила это с первым мужем (Валентин Белькевич, бывший футболист киевского Динамо. — Прим. ТН). Тогда я не хотела ничем, кроме семьи, заниматься. Помню, сидим дома, я с трехмесячной Алинкой на руках, кормлю ее. А по телевизору показывают выступление какой-то группы – поющие девушки в трусах. И муж при мне придвигается поближе к экрану, а потом по телефону с восхищением рассказывает другу, как познакомился с одной из них… А в этот момент рядом я — добрая, нежная, с приготовленной на ужин печенкой и картофельным пюре. Вывод: мужчина привыкает даже к самой лучшей, самой шикарной женщине. Я настаиваю на том, что у женщины должна быть работа. Жена должна оставаться интересной мужу. Чтобы им было чем делиться друг с другом вечерами. Я не хочу, чтобы муж возвращался и слушал, что мы перешли с одних памперсов на другие или что сегодня я ввела в пюре цукини и у дочки не было аллергии. Лучше я расскажу, что сегодня на уроке в киношколе в Лос-Анджелесе встретилась с Энтони Хопкинсом. Из того периода жизни остались какие-то обиды на группу ВИА Гра, на продюсеров? – Конечно, порой накатывает… Не слишком приятно читать в журналах, что у Седоковой карьера складывается не так успешно, как, например, у Веры Брежневой, что кому-то в некоем рейтинге дали первое место, а у тебя – третье. Но у меня достаточно поводов уважать себя за то, что всего в жизни добиваюсь сама. Когда я ушла из ВИА Гры, мне не помог ни один человек. На протяжении пяти следующих лет, когда я пыталась заключить контракт с одной музыкальной компанией в Москве, люди из прошлого меня топили, делая все, чтобы мое лицо, не дай Бог, не появилось в телевизоре. Мои клипы снимали с эфира Муз-ТВ, мне не давали выпустить альбом. Макса на тот момент в моей жизни еще не было, и просто старалась выжить. В тяжелые моменты в отчаянии говорила: "Я же девочка. Я должна просто хотеть красивые туфли! И не должна решать вопросы о том, как рассчитаться с коллективом, не должна заботиться о покупке билетов на гастроли!" Но я научилась делать это за 15 минут. И не потому, что хочу кому-то утереть нос. Мне интересно. Аня, зимой вам исполнится 30 лет. Уже почувствовали, что этот возраст интереснее, чем горячие и веселые 20? – Я в самом деле считаю, что с возрастом становлюсь только лучше. Правда! Я смотрю на старые фотографии, и совершенно не хочу вернуться туда, где мне было 22. Мне кажется, что и выглядела я хуже, и понимала гораздо меньше, и наивной была невероятно… Опыт красит абсолютно любую женщину, если она умна и не устает самосовершенствоваться. Я столько уже пережила, что меня ничто не может сломить. Жизнь – такая штука… Теперь я знаю: что бы ни случилось, надо встать, отряхнуться и упрямо идти дальше.