Мерьем Узерли в жизни производит впечатление милой и открытой женщины. В ней совсем нет хитрости и коварства, присущие ее экранной героине, никакого расчета. Кажется, что такой очаровательной девушке больше пошла бы роль Роксоланы в нашем представлении – рабыни, очаровавшей турецкого властителя свое внешностью ангела и добротой, чем Хюррем – идущей по головам. Каждую неделю вы появляетесь на телеэкранах в сериале «Великолепный век» в роли красивой и коварной Хюррем. Расскажите о себе, своей семье? Я родилась в Германии. Моя мать немка, а отец турок, родом из Стамбула. История их знакомства удивительная, если учесть, что еще мой дедушка, так сказать, «проложил дорожку» в эту страну. Дело в том, что мой дед работал в Германии. Потом вернулся обратно в Турцию, женился и у него родилось четверо детей, мой отец самый старший из них. Мой папа всегда мечтал учиться в Европе и приехал в Германию. К нему в гости приехал младший брат, который первым познакомился с моей мамой, а потом познакомил ее с отцом. И мама влюбляется в него. Они вместе закончили университет, поженились,а потом родилась я. А сколько всего детей в вашей семье? Четверо. У меня есть два старших брата Денни и Кристофер и младшая сестра. Мои детские годы прошли в домике с садом, где всегда царило веселье, где всегда было шумно. У нас были кошка, поросенок и кролик… Брак между турком и немкой, наверняка, в то время был редкостью? Разные культуры, религии, как все это сказалось на вашем воспитании? С самого начала между мамой и отцом были доверительные отношения, они всегда проговаривали многие проблемы, что называется, «договаривались на берегу» и все решения принимались совместно, они находили компромисс. Моя мама − сильная женщина, но какая-то природная чуткость и мягкость отца сглаживала конфликтные ситуации. На первый взгляд, может показаться, что мой отец нетепичный турок. Но теперь я понимаю, что главное в их отношениях − это по-прежнему любовь, несмотря на годы совместной жизни.

Каким вы были ребенком? Застенчивым, замкнутым, живущим в своём собственном мире. Вот сестра – полная моя противоположность. Она всегда была очень активной и общительной девушкой. Моя сестра иногда сердилась на меня, когда к нам приходили друзья, я через полчаса спрашивала:«Когда же они уйдут? Я хочу побыть одна». Но взрослея, я поняла, что быть такой замкнутой, нелюдимой не всегда хорошо, тем более, что где-то подсознательно всегда хотела быть навиду. Как складываются ваши отношения с мамой, одобрила она ваш выбор - стать актрисой? Родители всегда предоставляли нам разумную свободу, поддерживали нас, уважали наш выбор и решения. Мама поддержала меня в желании стать актрисой. Моя мама потрясающая, как я говорила, сильная женщина! Ей сейчас 62 года, она и карьеру построила, и матерью стала замечательной, если возникает какая-то непростая ситуация, мы все до сих пор с ней советуемся. Ей диагностировали рак на ранней стадии, она мужественно боролась с болезнью, несколько месяцев пролежала в больнице, похудела на 38! килограммов... Врачи говорили, что ей осталось самое большое два месяца. Я жила в больнице, рядом с ее кроватью поставили кровать для меня, днем ходила в школу, потом опять приходила к ней. И случилось чудо, мама поправилась. Меня тогда так потрясла мамина болезь, что после того, как мама выздоровела я год работала с детьми, больными лейкемией. Удивительно… Да. Такой опыт многому человека учит.

В детстве вы мечтали о том, чтобы стать актрисой? Тогда три вещи мне казались интересными: полицейская служба, врачебная практика и актерское искусство. Потом я подумала, что если стану актрисой, то охвачу все это разом. Вы никогда не чувствовали себя зажатой между двух культур? Нет, никогда. Я себя всегда ощущала немкой. В Турцию мы приезжали летом только недели на две. Я получила образование в Германии, да и вообще я на турчанку-то не очень похожу. Но стоило мне услышать турецкую музыку, или кто-то рядом говорил по-турецки – мне становилось так хорошо! И я не понимала почему, пока не переехала в Стамбул. Получается, это давала о себе знать моя турецкая половина… Как вы попали в «Великолепный век»? У меня есть подруга, с которой мы вместе работали в гамбургском театре. Она и рассказала авторам сериала обо мне. Меня спросили, не хочу ли я прийти на пробы. Я пришла, хотя и плохо понимала, что это за проект. Я не особо надеялась на что-то, потому что сколько я ни порывалась работать в Турции, мне говорили: «У тебя турецкое имя, но ты не похожа на турчанку. Да ещё и турецкого языка не знаешь…» Я решила снова рискнуть… И мне сказали: «Возможно, тебе придется остаться здесь на несколько лет». Признаться, я подумала тогда, как мне убежать отсюда. Почему же не убежали? После проб мне позвонили и сказали: «Хорошо, мы берем тебя». Я встретилась с остальными участникам проекта, будущими партнерами по съемочной площадке. И я влюбилась в ту Хюррем, о которой они мне рассказали. Можно ли поменять свою жизнь за один день? У меня с собой были только зубная щетка, пара джинсов, несколько футболок. Но я осталась. И вот я здесь уже шесть месяцев.

Одна из самых популярных тем, связанных с «Великолепным веком» это ваша фигура... В Германии вы были стройнее. Я стараюсь не обращать на это внимание. Во-первых, экран делает человека толще. Да и на самом деле я сейчас больше, чем была еще недавно. Я бросила курить и набрала девять килограммов. Три сбросила, с шестью все еще борюсь. И они потихоньку уходят. Но я не зацикливаюсь на этом, для меня самое главное – быть здоровой. В Турции, как и в Америке, все помешаны на похудении. Местные актрисы очень худые. Я думала, что в восточной стране будут нормальные женщины, но я ошиблась. Каковы ваши впечатления о Турции? С каждым днем я все сильнее ощущаю свою привязанность к этому месту. Здесь люди живут эмоциями. В Германии такого нет. Здесь я познала турецкую сторону своего «я». Только вот одиноко. Первые недели я умирала от одиночества. Я ничего и никого здесь не знаю. Ну, кроме людей, с которыми мы работаем над сериалом. Да к тому же я теперь Хюррем, мне даже в супермаркет одной сходить тяжело. Пройти по дороге не могу спокойно. Почему? Меня любят, прямо бросаются на меня. Если меня увидят за стеклом автомобиля, сразу подходят. Я не жалуюсь, я просто растеряна. Я знаю, это проявление любви, но я боюсь. Что вы делаете, когда нет съемок? От усталости я просто валюсь с ног. Делаю массаж. Никуда не хожу. Да еще и работать постоянно надо. Сначала мне переводили эпизоды сериала, теперь я сама читаю, где не понимаю, прошу помощи. На это уходит много времени.

У вас был когда-нибудь романтические отношения с турком? Да. Да еще и шесть лет продлились. Он тоже родился в Германии, многие годы жил в Стамбуле, потом снова приехал в Германию. Его зовут Озджан. Мы всегда говорили по-немецки. Это были мои самые серьезные отношения. Озджан смотрит «Великолепный век»? По-моему, да. Почему вы расстались? Отношения исчерпали себя, сейчас мы не общаемся вообще. Всяческие отношения я с ним разорвала после того, как узнала, что он продал наши фотографии с отдыха... Эти фотографии к тому же сопровождались такими комментариями в прессе, что просто ужас берет. После этого у вас ни с кем не было серьезных отношений? Не было. Но у меня такое чувство, что здесь, в Стамбуле, что-то подобное случится. Мне ведь не важна национальность, внешность или насколько он будет богат. Главное, чтобы было чувство. Источник