Интервью – ...Есть несколько событий в жизни, которые я могу назвать вехами: рождение дочки, встреча с моим любимым Максимом, предшествующее этой встрече замужество, то, что я стала певицей и написала книгу... Но самая первая веха, точка отсчета — день, когда от нас с мамой ушел отец. Это событие кардинальным образом изменило всю мою жизнь. Будь отец с нами, я наверняка не совершила бы множества поступков, которые очень больно мне отозвались. Я мерила бы мужчин совсем другой меркой и не относилась бы к ним с таким недоверием. Очень долго я была абсолютно категоричной в отношениях с противоположным полом. Стоило уличить человека даже в самой маленькой неправде — и я уже вычеркивала его из своей жизни. Потому что заранее подозревала, что так и будет. Заранее не верила. Так произошло и с моим бывшим мужем Валиком Белькевичем. Я не давала шанса оправдаться. С детства у меня в голове сидело: все мужчины лгут, все мужчины уходят... Я ожидала от них только худшего. А, как известно, мысли имеют свойство материализоваться. Мой бывший муж часто где-то задерживался. И я, вместо того чтобы сказать себе — он занят, у него дела, накручивала себя, представляя, что он с другой женщиной. Сама себе все и напророчила...

— Сколько вам было лет, когда ушел отец? — Три года. При этом мама и папа, когда познакомились, обожали друг друга. Наша семья и в Киеве-то оказалась потому, что родители влюбились и сбежали из родного Томска. Когда они решили быть вместе, в их семьях началось противостояние, совсем как у Монтекки и Капулетти. Мамины родители, дедушка — фотограф, бабушка — врач-рентгенолог, жили, можно сказать, скудно. А у папы, напротив, семья была очень состоятельная. Бабушка и дедушка по папиной линии — профессора. Они категорически воспротивились будущему браку сына.

И тогда папа и мама решили сбежать за тридевять земель, в Киев. Туда из Томска шесть часов лету... У родителей была очень большая любовь. Но по прошествии семи лет и рождения двоих детей — брата и меня — большая любовь превратилась в большую ненависть... Развод мамы и отца был просто ужасным. Они закрывали двери друг перед другом. И открывали их только с милицией... Папа отказался платить алименты, и мама подала на него в суд... — Аня, в юности у вас были какие-то романы? — У меня совершенно отсутствует подростковый период первых свиданий, увлечений и романов, потому что в четырнадцать лет я четко поняла: надо работать, иначе мама (она к тому времени уже просто не могла трудиться так же много, как раньше) и брат не выживут. Все мои мысли были направлены на то, как помочь семье. Даже поступив в институт, я не ходила на посиделки, которые устраивались в группе, — все время работала. Возможно, я вошла во взрослый мир неподготовленной именно потому, что у меня не было романов в юности.

— Вы очень яркая девушка. Неужели на вас не обращали внимания? — Я была абсолютно неяркая. Подростком не представляла никакого интереса для мужчин. Мне никогда не присылали любовных записок, на танцах меня не приглашали... Я долго ходила с двумя косичками. Да еще ко всему прочему была отличницей, «училкиной дочкой». Во мне не было ничего, что могло зацепить мальчишек. Та привлекательность, которая есть сейчас, — это абсолютная наработка. Я от начала и до конца сделала себя сама. Мой портрет в юности — это кудряшки и огромные глаза. Такой искренний наив. Наверное, благодаря ему меня и взяли в модельное агентство. Это была моя первая работа, не считая заработков в ансамбле, с которым я объездила всю Украину. Но там платили гроши. Все модели были высокими, я со своим ростом 170 сантиметров оказалась самой маленькой. К тому же все девочки как одна худышки, у них ребра торчали, я на их фоне выглядела полненькой. Меня спасали только длинные кудрявые волосы и то, что меня любит камера. Мне повезло работать с лучшими фотографами. Однажды меня в числе других девяти моделей пригласили на дефиле в ЦУМ. Мы показывали трикотаж. За этот показ я получила целых сто гривен! Огромные, нереальные деньги для меня по тем временам. Но в агентстве я продержалась недолго. Как-то пришла на кастинг и увидела, что заказчики совершенно беззастенчиво и недвусмысленно меня рассматривают. Стало очень стыдно и неловко. Я вдруг почувствовала себя куском мяса. После этого из агентства я ушла. Это все равно рано или поздно произошло бы. Я никогда не питала иллюзий по поводу своей внешности — вокруг было много гораздо более красивых девочек. Потом я решила поступать в институт. Рассматривались два варианта: университет культуры и театральный.

Решила попытать счастья в театральном. Помню, к документам приложила модный журнал, в котором были мои снимки с разными прическами. Фотографии очень эффектные, и я подумала, что это может помочь. Но, как потом выяснилось, именно они сыграли не последнюю роль в том, что в театральный меня не приняли. Перед экзаменами я волновалась ужасно. Будущая актриса должна хорошо выглядеть, а мне было решительно нечего надеть. Но выкрутилась: у подружки взяла старую юбку, нашла какую-то кофточку и отправилась на прослушивание — читать отрывок из прозы. Я окончила школу с золотой медалью, поэтому могла сдавать только один экзамен. И вдруг на прослушивании мне ставят тройку! Это значит, нужно идти на второй экзамен. Там я тоже получила три балла. Это был сильный удар. Хорошо помню, как шла по коридору и думала: наверное, я ошиблась. Никаких артистических данных у меня нет. Я бездарь. Последним аргументом в пользу моих сомнений стало то, что и на третьем экзамене я тоже получила тройку. Меня с головой захлестнуло отчаяние. Я столько лет пела, занималась музыкой, выступала, и получается, все зря. Артисткой мне быть не суждено... Я просто возомнила о себе невесть что. Но, как выяснилось вскоре, экзаменаторы специально провели меня через тройное унижение, чтобы я забрала документы с бюджетного отделения и поступила на платное. Выяснилось это, когда поинтересовались, кто мои родители. Я сказала, что отец от нас ушел, когда я была маленькой, выросла с мамой, она простая учительница. Педагоги тогда очень удивились — они видели мои фото в журнале и решили, что я из богатеньких Буратино. Комиссия обманулась на мой счет. А когда экзаменаторы поняли, что деньги содрать не получится, тут же потеряли ко мне всякий интерес.

И я пошла в университет культуры. В тот день, когда отправилась подавать документы, с неба лились настоящие потоки. Дождь был такой, что я даже под зонтом тут же промокла насквозь. Но в университет все-таки добралась. Меня с порога огорошили: «Что же вы так поздно? Прием уже закончен». И тут меня прорвало. Я не могла потерять целый год! Мне обязательно надо как можно скорее получить профессию! Ведь человеку с дипломом платят гораздо больше, а я должна заботиться о бабуле, маме и брате... Я так упрашивала заведующую приемной комиссией, что она в конце концов сжалилась. На этот раз я поступила.

Как только начался семестр, я нашла работу: один приятель сказал, что есть вакансия ведущей в ночном клубе. Клуб располагался достаточно далеко от центра города, добираться надо было на перекладных. Но это меня не смущало: не важно, что потрачу час на дорогу, главное — у меня будет работа! В клубе сказали: «Вы нам подходите. Будете вести «Мужской день». Что такое «Мужской день», я понятия не имела. Главное — пообещали платить двадцать пять долларов за ночь! Я тут же представила, сколько всего можно купить домой, и у меня просто дух захватило. — Как вам работалось в ночном клубе? — Роль у меня там была презабавная. Руководство доверило мне вести «Мужской день», наверное, для того, чтобы я работала на контрасте со стриптизерами. Публике очень нравилось, когда появлялась девчонка с кудряшками и звонким голосом объявляла: «А сейчас встречайте! На эту сцену выходит развратник Эммануил!» Или: «Прошу внимания! Великий Викинг!» Некоторые в зале просто умирали со смеху — думали, я начинающая артистка юмористического жанра... Домой приходилось возвращаться в четыре утра. Сейчас, когда вспоминаю то время, не верится, что мне удалось выйти целой и невредимой из всех передряг. В клубе собирался такой отвязный народ, но меня никто не обижал. Наверное, мой ангел-хранитель очень сильный.

Впрочем, забот я ему доставляла предостаточно. Представьте только: молоденькая девчонка ночью вызывает такси и просит отвезти ее в другой конец города. Ехать надо сорок минут, а в машине тепло, и тут же начинает клонить в сон. Помню, каждый раз уговаривала себя: только не засни, только не засни. Я ужасно боялась, что задремлю, и водитель отвезет меня черт знает куда. Таращила глаза из последних сил...

Но однажды мой ангел-хранитель все-таки на мгновение отвлекся, и я едва не потеряла почву под ногами. Дело было в университете. Ко мне подошел один из профессоров. Отвратительный тип, из тех, что любят руки распускать. Меня сначала сковал ужас... а потом я вырвалась и убежала. Помню, примчалась домой, забралась в душ и долго стояла под струями воды, стараясь смыть воспоминания о том, что произошло. У меня не было ни отца, ни парня, который мог бы заступиться. Я всю жизнь была одна, сама за себя. А такие скоты, как этот профессор, видимо, прекрасно чувствуют, когда человек одинок и беззащитен. Думаю, он поизмывался над многими девушками в нашем университете. Не всем, как мне, удавалось убежать. В ночном клубе я проработала недолго — ушла ведущей на музыкальный канал. А вскоре уже другой канал предложил мне стать у руля утреннего шоу. — Аня, а как вы попали с телевидения на эстраду? — Совершенно случайно. Но, видимо, внутри я уже была готова к переменам. Научилась правильно держаться, подчеркивать свои достоинства и скрывать недостатки. Без этого в «ВИА Гру» меня никогда не приняли бы… — Что значит научились? — Просто однажды я встала перед зеркалом, посмотрела на себя и сказала: «У тебя красивые кудри, милая улыбка и симпатичный подтянутый животик» — никаких других достоинств в своей внешности я не увидела. На тот момент как женщина я еще не сформировалась: ни груди, ни попы не было. Ну нет и нет. Значит, надо обходиться тем, что есть. Стала распускать волосы, приучила себя чаще улыбаться, носила короткие свитерки и кофточки — это мне шло.

Я тогда ходила на все кастинги. Иногда там собиралось по пятьсот человек. Как-то давным-давно проходила даже кастинг в группу «Hi-Fi». Не прошла... Помню, купила в магазине нитки, связала себе топик и пошла в нем на очередной кастинг. Голый живот, копна волос и большое желание петь... Продюсеры слушали меня очень внимательно. И — мой мозг отказывался в это верить — отдали мне предпочтение перед всеми другими претендентками!

Я ликовала. Неужели в жизни все-таки случаются истории, похожие на сказки?! Но сказка очень быстро закончилась: как выбрали, так и забыли. Я была еще слишком юной и неопытной, чтобы стать солисткой «ВИА Гры». Мое время еще не пришло.

Попасть в группу удалось только со второй попытки. Я тогда ушла с телевидения и решила напомнить о себе продюсерам группы. Шансов, что меня помнят, было немного. Но попытка — не пытка. И вот тогда, после второй встречи, меня, наконец, взяли в группу. — На вас обрушилась огромная популярность. Ваше трио называют «золотым» составом «ВИА Гры»... — Популярность на самом деле была невероятная. Я даже не представляла себе, что такое бывает. Но звездной болезни у меня не случилось. Я переболела ею гораздо раньше — когда снялась в клипе одной молодежной украинской группы.

Видео длилось минуты три, я появлялась в кадре секунды на полторы — проходила на заднем плане у солиста. Но когда ролик запустили в телеэфир, и я увидела тень, проскользнувшую на заднике, в которой узнала себя, у меня просто началось головокружение от успеха! Я была уверена, что теперь меня знает вся страна. Популярность, которую я пережила в «ВИА Гре», не шла ни в какое сравнение с тем первым завораживающим ощущением абсолютного триумфа. — Многие девчонки стремились вам подражать…

— Тогда неожиданно выяснилось, что меня считают красавицей! Хотя я-то знала, что это не так. Красавицами мы стали благодаря Константину Меладзе. Он лепил нас, как Пигмалион: подбирал платья, макияж, прически, даже высоту каблуков.

Константину я доверяла беззаветно. Он стал для меня отцом, учителем — всем на свете! Тем большим ударом оказалось то, что он меня забыл сразу после того, как я, забеременев, ушла из группы. Мы были одной семьей — и вдруг я перестала существовать...

Знаете, брак с Валиком дал мне несколько серьезных уроков. Я поняла, для чего бог провел меня через это испытание. Чтобы я родила дочку. Чтобы когда встречу свою половинку, сумела это понять.

Но вот в случае с «ВИА Грой» я так и не разобралась до конца, для чего мне эта боль — огромное разочарование в людях. Свой развод я уже пережила.

А вот то, что люди, с которыми мы вместе работали двадцать четыре часа в сутки и столького достигли, как будто ластиком стерли меня из своей жизни, — нет... Фото наши дни