20‑летняя Катя Петухова из Барнаула. 19‑летний Слава Чистяков из Лампово. 16‑летняя Диана Ибрагимова из Воронежа. 16‑летний Андрей Козлов из Выборга. 15‑летняя Вероника Быстрова из Санкт-Петербурга… Они все – «дети» Вани Ткаченко, капитана разбившегося «Локомотива». Он боролся за их жизни – и он их спас. 2006 ГОД. СОНЕЧКА КОРЕНЕВА «Моя дочка Сонечка родилась 24 сентября 2005 года. В марте 2006‑го мы попали в отделение детской онкологии больницы № 31 Санкт-Петербурга. У Сонечки двусторонняя ретинобластома (опухоль сетчатки правого глаза). Моя девочка прошла семь курсов химиотерапии. Онкологи считают: нужно удалить правый глазик из-за опасности рецидива. Окулисты считают, что можно глазик сохранить. Требуется срочное обследование в Клинике ретинобластомы (Лондон). Мы взяли большую ссуду в банке, потому что ждать невозможно. Мы будем благодарны за любую помощь! С уважением, Елена Коренева» Эта история началась в 2007‑м. 2 марта Иван перечислил первые деньги – 166 тысяч рублей – шести незнакомым детям. Двое умерли. Четверым эти деньги помогли победить рак. Свои первые 500 долларов на спасение детской жизни капитан «Локо» отослал самой маленькой – Сонечке Кореневой, ей тогда не было и полутора лет. Как и Ваниной дочке Сашеньке. Я знаю, на небо не пишут письма. Но если бы было можно… 2011 ГОД. СОНИНА МАМА Иван! В прошлую субботу (семнадцать дней, как тебя не стало) Соне исполнилось шесть. Я приехала в Питер и на северном автовокзале села в автобус до Подпорожья. Подпорожье – это в Ленинградской области, в сторону Мурманска. Пять часов поворотов, мостов и берез. А на въезде – рыжие от песка лужи. На станции меня встретила Сонина мама. – Когда это случилось, Соне было четыре месяца, – сказала Лена. – Чего тут плакать? Я одна. Мужа у меня нет. Реветь было некогда. Села в машину, Соню – на заднее сиденье в люльку, и поехали. 300 километров до Питера. Одна, вторая, третья больница… До года прожили с глазом. Хотели спасти… В 31‑й городской, Ваня, ей предложили отречься от ее ребенка. Так всем говорят: «Вы – молодая, решайте. Если не хотите страдать…». И некоторые оставляют… Первый день рождения Соня справила в больнице. В игровой комнате. В ходунках. Она была самой маленькой. Все дети ходили и разговаривали… Год прожили в 31‑й благодаря деду – Владимир Николаевич занимался бизнесом. Не имея направления, в первую неделю обследований заплатили 60 тысяч… Семь химиотерапий. Это называется «два блока». Первый блок – четыре и второй – три. За три недели… Сначала капают. Потом все анализы уходят в ноль. Потом – возвращаются. И – все заново. С каждой новой химией «выйти» из нее сложней. После четвертой Сонечка попала в реанимацию. После седьмой пришла в себя через полтора месяца… На каждую химию покупали «бабочку». Для детей. Ее крепят на детское плечико и вставляют в нее иголку. Лена вздрагивает каждый раз, видя бабочек на рисунках у Сони. 2007 ГОД. МОЛОКО ЖИЗНИ Знаешь, как это было, Ваня? Сидеть весь день в палате невыносимо. И они гуляли. По коридору отделения. Капельница – на высокой стойке, подключена к катетеру. Соня – у Лены на руках, она держит дочку, везет капельницу. Так и передвигались… – Тем, кто живет в Питере, было попроще. А мы постоянно с баулами. Она – маленькая. Холодно. Зима. Ужасно было. Особо даже не хочется вспоминать. В лондонскую клинику на обследование прилетели под Новый год, взяв обычный тур. 28‑го вернулись. Но какой тут Новый год, когда лондонские врачи такое сказали… Каникулы прошли – и на операцию… С Соней в палате лежала девочка. Она умерла. И еще двое из их палаты – тоже. Дети не выносят химию. У кого-то сердце отказывает, у кого-то – печень. Сонечку спасло мамино молоко. «Старайся не нервничать, – говорил Лене врач. – Делай все, чтоб у тебя было молоко. И Лена себе говорила: «Мне надо вытащить ребенка». Да еще бабушку успокаивала… – Что такое безразличие? – переспрашивает. – Это когда у тебя ребенок – онкобольной, ты рассказываешь: «А вот моему ребенку поставили диагноз…». А тебя человек даже не переспросит: «А что это такое?»… Я старалась избегать слова «рак». Говорила: «Лежим в больнице»… У меня был небольшой магазин. Я там за себя оставила девочку, а через год вернулась – громадные долги. Люди не понимали, что они, наживаясь, эти деньги воруют у моего ребенка… Лене пришлось выйти на работу, как только их выписали. Когда мама уезжала в Питер, Соня ее ждала. Не ела. По приезде тащила маму с порога в комнату. С невымытыми руками. В зимних сапогах. В расстегнутой куртке. Становилась рядом. Сосала грудь. И только потом шла кушать бабушкин суп. 2008 ГОД. ОДИННАДЦАТЬ НАРКОЗОВ У Сони детский «порог» – до семи лет. Им, Иван, осталось пережить всего год. После него, как говорят врачи, ничего не должно случиться. Раньше ездили наблюдаться каждые три месяца. Потом – через полгода. Скоро будут – через год. Каждый раз Соне дают наркоз – чтобы развернуть глаз и посмотреть под окуляром. В прошлом году было одиннадцать наркозов… Кровь она сдавать не боится, не плачет. Под плечиками – по три шрама от катетеров. Сонечка – общительная. Любит дружить с людьми постарше. Очень ласковая. Всех целует. Научилась считать до двадцати – и в следующем году пойдет в первый класс. Раз в два-три месяца они с мамой ездят в Питер. В любимый океанариум. На мультики. В зоопарк. Побывали в Петрозаводске и в Кижах. Записались в музыкалку и на изо. На час после садика Соня ходит на работу к маме в небольшой салон цветов. Мама разрешает Соне делать из брака букетики. Подвижность правого глаза – процентов шестьдесят. Если вам об этом не сказать – вы и не заметите… 2009 ГОД. ХОРОШИЙ ПОСТУПОК – А вы знаете это ощущение – когда кому-то деньги даешь просто так? – в лоб спросила Лена. – Я когда захожу в Сбербанк, кладу. Пятьсот. Тысячу. Сколько могу. У нас многие родители так делали. Даже лежа в больнице. Копейки посылали. А из копеек получались жизни. А у Вани, видно, никогда безразличия к людям не было… Ты знаешь, Иван, тут один человек развелся с женой. Не находил себе места. Переживал. И Лена ему сказала: – Сделай что-нибудь хорошее – и отпустит. – А что я могу сделать хорошего? – Ну, что-нибудь. – Цветы тебе подарить? – Не надо мне цветов. Лучше положи эти деньги детям. Звонит: «Спасибо, Лен. Положил деньги – не то что собой загордился, но просто как-то спокойно стало…». 2010 ГОД. ОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ Соня на всех домах рисует открытую дверь. «Почему?» – как-то спросила мама. «Да пусть будет открыта», – ответила Сонечка. Веришь, Ваня? У них в доме время расплавилось. Ты бы сам это почувствовал, если б приехал. Мы сидели на кухне. Ели картошку, курицу, пили горячий чай. Рядом на стуле лежала серая Мурка. Купленная еще студенткой Леной в Питере у станции метро «Купчино» за сорок рублей. Из коробки с надписью «Помогите животным»… Спрашивать про время было неудобно. – Во сидим! – выручила Лена, когда до моего поезда (обратно в Питер я ехала мурманским) оставалось чуть больше двадцати минут. По ухабам и через рельсы домчала меня на своей машине до железнодорожного вокзала. «Папа Сони жив, но он нам не помогал. А Ваня, как я понимаю, – произнесла Лена с долей светлой женской зависти, – был самый настоящий мужчина, о котором можно только мечтать…» 2011 ГОД. СОБАКА ДЛЯ ВАНИНОЙ ДОЧКИ Ты, Иван, не просто жил – а чувствовал, понимал, что что-то ты в этой жизни должен успеть сделать. Не мог без чего-то. – Когда человек болеет и ты пытаешься его лечить, то у тебя еще есть какая-то надежда. А надежда может сделать многое, – сказала мне Лена. – А когда человека просто так вдруг не станет – то это тяжело… Это случилось. Уже ничего обратно не вернешь. Ваниной жене Марине сейчас не нужно сочувствие. Нужно просто ей помочь выйти из этой ситуации. Ей надо себя успокаивать, чтоб это не отразилось на сыне. Если она рожает третьего ребенка – это очень сильная женщина. Ей потом все равно станет легче. Ей будут помогать дети. Это – его дети. Его кровь. У нее их трое. Ей нужно сейчас – как мне тогда – встать и идти. – Вы расскажете Соне, что был такой Человек – Ваня Ткаченко? – Я уже рассказала Соне: «Разбился самолет. На нем был капитан Иван Ткаченко. Он присылал тебе деньги, когда ты лежала в больнице. У Вани остались две девочки. Та, что старше, твоя ровесница…» – Давай я ей сделаю открытку, – ответила Соня. – Ты мне поможешь? В день рождения, в субботу, Соня с мамой сидели и клеили открытку. Для Ваниной дочки. Лена открыла шкаф (у знакомых есть пасека) и протянула мне для Марины банку меда. А потом Соня ушла в комнату. И вынесла оттуда для 6‑летней Саши Ткаченко свою любимую игрушечную собаку, с которой спит. Доброта – как смола, Ваня. Капнула из твоего сердца в детские ладошки. Неслышно для остальных. Не деньгами. Неравнодушием. И потекла по другим сердцам. От тех, кого ты спас, – к тем, кого любил. Обновлено 01/10/11 16:54: Статья с ресурса Советский спорт.ру Обновлено 01/10/11 16:57: Комментарий оттуда - лучше и не скажешь- ali - 30 сентября, 15:38 ВАня сделал то , что только хотят сделать другие, но откладывают,да ладно потом, вот со следующей зп, причины всегда можно найти. Невыносимо это читать, слёзы в глазах. Спасибо тебе , Ваня, за то, глаза открыл мне на жизнь, благодаря таким светлым людям вера в человечество не иссякнет. МОя дочь уже знает, что был такой добрый дяденька Иван Ткаченко