Глазами Мэгги Роулинс

Модель Мэгги Роулинс рассказала Вог, что она видела, работая на польско-украинской границе. 
 

Прежде чем Мэгги Роулинс заметили модельные скауты и опубликовали ее снимки в журнале Sport illustrated, девушка работала медсестрой в отделении гематологии и онкологии в Чарльстоне, Южной Каролине. Даже работая моделью, она продлевала лицензию медсестры, чтобы иметь возможность практиковать. С началом эпидемии ковида в США, Мэгги стала работать в нескольких госпиталях в Квинс, Нью-Йорке.
 

Спустя два года Мэгги снова кинулась на помощь, когда узнала, что требуются медсестры на польско-украинской границе.

Она поехала в Польшу, в городок Медыка, на 10 дней, от частной организации «Помощь без границ», чтобы работать в ночную смену в скорой помощи. Вот что Мэгги рассказала Вог о своём опыте:

Подруга, доктор кардиолог Даниэль Белардо, глава организации в Калифорнии, сказала мне, что нужны медицинские профессионалы, и она едет в Польшу. Я спросила: «нужны ли медсестры?», и она ответила, что сейчас нужны любые свободные руки.

Я прилетела в Краков, Польшу, и затем ехала два или три часа до границы. Работала в ночные смены, с 10 вечера до 10 утра. Я не взяла с собой много медицинских препаратов, а им очень требовались детские медикаменты. Тогда я связалась со своим сообществом в Чарльстоне, и они отправили 64 кг медикаментов прямо ко мне. 

Мы были на западе от Украины, на восточной стороне Польши. Я не знала, что ожидать. Там были сотни людей. Я поехала, потому что чувствовала, что мне нужно быть там. У меня нет детей и работы с 9 до 5, поэтому я обладала привилегией бросить все, чем я занималась и поехать. 

Я знала, что это должно быть место для помощи, но я не представляла с какими медицинскими проблемами я столкнусь. 

Мы работали, как скорая помощь. Мы видели огнестрельные ранения, сломанные ребра. Но так же много изнуренных людей, нуждающихся в инсулине или лекарствах от давления, к которым у них не было доступа. Было много больных ковидом, детей с респираторными заболеваниями. Там были люди, шедшие 2-3 дня, в ужасно изнуренном состоянии, особенно дети и пожилые.

В этом месте были палатки с сим-картами и едой со свей Европы: машины с готовой турецкой, израильской едой, палатки с разнообразными типами еды. Я видела там людей со всего мира, приехавших помочь, кто чем может. Не только доктора и медсестры, там были люди, делавшие завтраки и какао для детей. Через четыре палатки от нас, была палатка с кормом для собак, кошек, попугаев, хомяков, и любых животных, которых можно представить.

Было холодно. Мы находились посреди ничего, старясь делать все, что в наших силах, чтобы помочь тем, кто потерял все.

Каждая история трагична, но люди с которыми я познакомилась, их стойкость, вдохновляли. Даже те с кем я работала. Однажды ночью я дежурила с 70-тилетней медсестрой с юга Франции и 71-летним доктором из Израиля. Медсестра говорила по-французски и немного по-английски, а доктор говорил немного по-французски, и мы все использовали Гугл переводчик, чтобы общаться. Ночью, между двумя и пятью часами, когда все затихало, у нас появлялось время посидеть, у пылающей дровами, печки и послушать истории друг друга. 
Всю свою жизнь они проработали в гуманитарных организациях. У одного из них пятеро детей и 18 внуков. Медсестра объехала более 30 стран с гуманитарными миссиями, и сейчас, на 71 году жизни, продолжает работать в ночную смену, помогая людям, даже переносить сумки через границу.

Другой парень, Эладио, приехал со своим другом, доктором Джефри Хоринштейном из США. У Эладио нет медицинского образования. Он был всего пять дней, но за это время пересёк границу 52 раза.

Люди переходят границу пешком, но это не просто прийти к воротам и перешагнуть границу. Это большое расстояние и долгий процесс между украинским пограничным контролем, нейтральной зоной, польским пограничным контролем и прохождением до палатки, где можно сесть на автобус, либо кто-то заберет вас. Весь пешеходный путь около 8 км.

Он пересекал границу 52 раза, потому что там нет мужчин, в основном женщины и дети которым тяжело нести сумки. Если мужчине от 16 до 60, то он должен оставаться в Украине. Эладио ходил туда-сюда с продуктовой тележкой. Он возил медикаменты на украинскую сторону и перевозил сумки и багаж беженцев в Польшу. Такие вещи действительно трогают меня, потому что люди думают, что для того, чтобы помочь, нужно медицинское образование, но он был одним из самых полезных людей, и помог очень многим.

Там были девочки из Украины, 13, 14, 15 лет, которые переходили границу и проводили с нами целый день, чтобы переводить для медицинских сотрудников. 
Всем нашлось место, чтобы помочь. И это очень согревало в таком темном месте. Это давало нам проблеск надежды.

В основном я занималась приемом. Кто-то приходит, и вы измеряете его жизненные показатели и пытаетесь выяснить, что его беспокоит и его историю. Тут на помощь приходили наши переводчики. Трудно лечить кого-то, не понимая, что произошло. Переводчики нам были просто жизненно необходимы.

Все было душераздирающе. В мое последнее ночное дежурство в палатку вошла 85-летняя женщина со своим 87-летним мужем, у которого была болезнь Альцгеймера. Она просто рыдала: «Мы не хотим уезжать, мы не хотим уезжать», но они должны были уехать. У них есть родственники в Италии, которые приедут забрать их. Они никогда не были там раньше. Она не говорила по-английски, поэтому мы говорили через переводчика. Их жизнь полностью вырвана с корнем.

Как можно оказаться там и не поддаться отдать последнюю рубашку? Но это нереально. Я вернулась домой, у меня тут работа, завтра съемки. Мой разум немного потрясён, пытаясь обдумать эти два слова: вернулась домой. И я даже чувствую себя виноватой, говоря, что у меня есть свой дом. Я не знаю, может ли наш разум совмещать такие жизненные крайности. Это тяжело для нас, но я думаю, что мы должны это знать.

Статья Сары Спеллинг, по рассказу Мэгги Роулингс, перевод мой.