Внутренний мир Тарковского

По паре последних постов о Тарковском мне стало обидно за героя. Приведу несколько цитат из его дневника и книг, чтобы взглянуть на него заново и может открыть что-то близкое вам.

Почему я чувствую себя таким одиноким? Конечно, прежде всего, оттого, что я действительно одинок. И всегда был одинок. И буду. Пора бы знать и не забывать этого.

Художник начинается тогда, когда в его замысле или уже в его ленте возникают свой особый образный строй, своя система мыслей о реальном мире, и режиссер представляет ее на суд зрителя, делится ею со зрителем, как своими самыми заветными мечтами. Только при наличии собственного взгляда на вещи, становясь своего рода философом, он выступает как художник, а кинематограф — как искусство.

В детстве я как-то спросил отца: «Существует ли Бог?» Его ответ был для меня открытием: «Для неверующего — нет, для верующего — да!»

История человечества слишком похожа на какой-то чудовищный эксперимент над людьми, поставленный жестоким и не способным к жалости существом...

Большое несчастье человека в том, что он вообразил себя замкнутой системой. Например, он думает, что не наносит себе вред, когда скрытно творит зло, и не считает, что тем самым подвергается саморазрушению. Человек связан с Космосом. Я убеждён, что сущность человека, его интеллект и энергия связаны не только с другими людьми — эти связи простираются за пределы нашей планеты и даже за пределы Солнечной системы. Важно, чтобы люди поняли своё существование в более широком смысле, нежели только в зримом. Это избавило бы их от чувства неполноценности, которое является первой причиной трудности человеческих контактов.

Художник всегда испытывает давление. И для художника никогда не было идеальных условий работы. Более того, если бы были какие-то идеальные условия, то работа бы не состоялась, потому что художник не может существовать в безвоздушном пространстве. Он существует только потому, что мир не устроен, мир не благополучен. И именно поэтому существует искусство. Очевидно, если бы мир был прекрасен и гармоничен, никакого искусства не нужно было бы. Человек не искал бы гармонии в побочных своих занятиях. Он бы жил гармонично и этого было бы вполне достаточно.

Если убрать из человеческих занятий всё, относящееся к извлечению прибыли, останется лишь искусство

Меня всегда раздражали в искусстве намеки, какие-то попытки быть на гребне того, что происходит сию минуту.

Есть только один вид путешествия, которое возможно, — в наш внутренний мир. Путешествуя по всему свету, мы не очень-то многому учимся. Не уверен, что путешествие всегда оканчивается возвращением. Человек никогда не может вернуться к исходному пункту, так как за это время изменился. И разумеется, нельзя убежать от себя самого: это то, что мы несём в себе — наше духовное жилище, как черепаха панцирь. Путешествие по всему миру — это только символическое путешествие. И куда бы ты ни попал, ты продолжаешь искать свою душу.

Моя память обладает странным свойством запоминать только то, что мне нужно. Я никогда не помню того, что могло бы мне повредить. Это идет не от бессовестности моей, а от свойства памяти: я выборочно фиксирую события, независимо от моей воли.Я не хочу сказать, что у меня очень хорошая память. Скорее наоборот: я мало что помню конкретного. У меня сильная эмоциональная память. Я больше вспоминаю какие-нибудь психологические состояния, чем встречи, людей, обстоятельства. Я склонен относиться к миру эмоционально, больше созерцательно. Не столько думать, сколько созерцать, ощущать. Я отношусь к миру, как животное, как ребенок, чем взрослый зрелый человек, который умеет размышлять и умеет делать какие-то выводы.

Запад кричит: «Это я! Смотрите на меня! Послушайте, как я страдаю, как я люблю! Как я несчастлив, как я суетлив! Я! Моё! Мне! Меня!» Восток ни слова о самом себе! Полное растворение в Боге, Природе, Времени. Найти себя во всём! Скрыть в себе всё!

У меня есть такое ощущение, что все, что мне предстоит сделать в жизни, уже предписано кем-то. Такое ощущение было у меня с детства. Это очень странно, но это так. Поэтому я не испытываю никаких самолюбивых ощущений, связанных со своей деятельностью, со своей работой, с кинематографом. Мне даже кажется, что я недостаточно люблю себя — так же, как каждый из нас. Если бы мы любили себя по-настоящему, мы бы умели любить и других. Те, кто не может любить себя, то есть не знает цели своего существования, не могут испытывать и любви к другим и вообще к жизни.

Когда человек живёт, не зная, для чего он пришёл в этот мир, мир доходит до ситуации, в которой мы сейчас оказались. Беда заключается в том, что современная цивилизация зашла в тупик. Нам нужно время, чтобы изменить общество духовно. Но этого времени как раз может и не хватить. Человек борется с мнимыми врагами. Мы все боремся друг с другом. Одна страна — с другой. Все мы боремся с чем-то вместо того, чтобы вести борьбу с собой. Потому что наш злейший враг — это мы сами. И меня постоянно мучает вопрос, смогу я победить самого себя или нет. В этом состоит смысл моей жизни. Я успокоюсь только тогда, когда буду знать, что я себя победил. Я, собственно, для того и рождён.

Меня уже много лет мучает уверенность, что самые невероятные открытия ждут человека в сфере времени. Уверен, что время обратимо. Непрямолинейно, во всяком случае. 

Нельзя воспользоваться опытом наших отцов. Это было бы слишком просто. Нельзя передать свой опыт другому. И нельзя заставить человека чувствовать иначе, чем он чувствует. Он должен жить своей жизнью.

Книга, которую прочитала тысяча разных людей, — это тысяча разных книг.

Существует легенда, что на площади Св. Петра в Риме, есть в каком-то её месте невидимые ворота, через которые человек может исчезнуть из этого мира, как исчезли уже многие. Только попасть в невидимый этот проход очень трудно: необходимо то ли стать лицом к ним, то ли находиться ещё в каком-то точном положении по отношению к ним, прежде чем войти, — этого я не помню, но легенда эта существует.

Все фотографии Тарковского взяты из открытых источников, в том числе детские, с папой, мамой, сестрой.

Спасибо и счастливого воскресенья!