День первый: здесь и здесь
День второй здесь
День третий: здесь и здесь
День четвертый: здесь
День пятый: здесь и здесь
День шестой: здесь и здесь
 

14:46. 

Заседание начинается с опозданием на 40 минут. В зал заходит свидетель Алексеев Владимир Михайлович, мужчина в костюме, очках и пальто. Лично обвиняемых не знает, видел только в прессе. Неприязни к ним не испытывает.

— Пришли как обычно с супругой позавтракать в «Кофемании». Завтракали в отдельном зале, который был отделен картиной, — начинает он.

Затем Алексеев услышал звуки потасовки, спросил у официанта, действительно ли там драка и вызвал ли он полицию. Официант ответил утвердительно.

— Я слышал только звуки. Например: «Поклянись, что ты нас не снимал!» Мужчина в ответ сказал, что не снимал. Ну вот и все, — рассказывает мужчина.

Прокурор спрашивает, боялся ли свидетель за свою жизнь. Он говорит, что за жизнь не боялся, но произошедшее было ему неприятно. «Я не был участником драки и даже не видел ее, поэтому на меня она не повлияла». По просьбе прокурора он уточняет, что его супруга была беременна на тот момент.

— Часто ли вы посещаете такие заведения? — спрашивает прокурор.

— Первый раз году в 2001-м, с тех пор достаточно часто.

— Приходилось ли вам наблюдать подобные истории?

— Ну, место круглосуточное, из-за этого там, наверное, разная публика бывает утром, днем, вечером, ночью. За последние 15 лет пару раз была история, когда приходишь, сидит довольно пьяный шумный мужчина. В этом случае сотрудники кафе говорят, что он частый гость, и не хочешь ли присесть в другую сторону. Ну, такое было, но это нечасто происходит. При драках я не присутствовал.

15:02.

Свидетель рассказывает, что стол, за которым он сидел, находился за пластиковым экраном, поэтому он не мог разобрать, кто именно и как наносил удары — лишь заметил, что одни люди были в спортивной одежде, а другие в пиджаках. В какой-то момент он решил тоже позвонить в полицию: «На всякий случай, чтобы они поторопились».

После нескольких вопросов адвоката Александра Кокорина Андрея Ромашова о том, как и когда следователь допрашивал свидетеля, его отпускают.

15:11. 

Следующий свидетель — Алексей Авдеев. Это очень крупный короткостриженый мужчина в спортивном костюме и белых кроссовках. Неприязненных отношений к потерпевшим и обвиняемым не испытывает. Никого из них лично не знает — только из СМИ.

Свидетель работает охранником в ночном клубе «Эгоист». Смена сутки через сутки — в день событий у него заканчивалась смена. Он рассказывает, что подсудимые пришли с «большой компанией», с «девушками», сидели в отдельном зале.

— В седьмом часу начали уже все расходиться, никакой агрессии не было. Кто-то первым выходил, кто-то следом. Вышли на улицу, на улице меня не было. Единственный момент — услышал громкие голоса, вышел тоже на улицу, секунд 10 я там находился, и они побежали в сторону Белорусского вокзала. Человек бежит, а за ним ребята, — вспоминает Авдеев драку у «Эгоиста».

— Какое количество людей за ним [Соловчуком] бежало? — уточняет прокурор.

— Я видел двоих. Видел человека в белой кофте — он еще падал — и в черной. Видел только двоих.

— Видели ли вы, когда указанная компания направилась в ту сторону, когда крики уже были, дальнейшие действия вы видели?

— Дальнейшие действия нет, я в клуб уже уходил в этот момент.

— Правильно ли я вас поняла, что вы зашли в клуб на том моменте, когда возле человека, за которым бежали, было только два человека?

— Да, за кем бежали — упал. И в этот момент я смотрю, толпа стоит. Но у нас по инструкции должен хоть один находиться в помещении, поэтому я должен был остаться в клубе.

Свидетель уточняет, что не общался с подсудимыми. О том, что на улице произошла драка, он понял только со слов коллеги.

— Ребята пришли, не агрессивничали, ничего, за ними не было никаких вопросов. А что на улице происходило — я не видел, с кем и что они повздорили. Когда убегали, лично я подумал, когда толпа двинулась, что разнимут. Ну и там был разговор от кого-то: «Вызовите полицию». Поэтому меня это уже не интересовало, — подытоживает свидетель.

15:14. 

На вопрос прокурора Авдевв отвечает, что когда давал показания на следствии, перечитывал их сквозь пальцы. Давления следователь не оказывал и неправду говорить не заставлял.

— Меня дернули с работы, говорят — быстрее приезжай, надо срочно дать показания. И все, минут 15-10 побыл, и поехал.

— То есть быстро так? — наигранно удивляется прокурор.

— Ну да.

Ромашов спрашивает, называл ли он следователю инициалы и фамилии людей, которые участвовали в конфликте. Свидетель отвечает, что не мог их знать.

— Вы видели в протоколе фамилии?

— Не помню.

— А как происходил допрос, вам вопросы задавали?

— Ну время уже было позднее, и я так думаю что следователь просто вставлял абзац, и добавлял мои действия.

— Вы это видели?

— Нет, это я предполагаю. Потому что быстро все. Три листа или четыре было, но произошло все быстро.

— А видео вам следователь демонстрировал?

— Нет.

Вопросов нет. Прокурор Тарасова ходатайствует об оглашении показаний: «На мой вопрос свидетель сказал, что зашел в здание и не видел момент, как человек падал, однако на следствии рассказывал, как человек упал, почему упал и кто к нему подбежал. Далее он рассказывал, что смотрел видеокамеры, находясь в здании, и только после этого вышел на улицу, поскольку именно на видео увидел, что происходит на улице, и вышел туда».

— Я в данном случае даже поддержу уважаемого гособвинителя, потому что показания данного охранника детально, по буквам совпадают с показаниями охранника другого — Козлова. Видно, что это не он говорил, — встает адвокат Ромашов. Коллеги поддерживают его, судья говорит, что «при полном единодушном согласии сторон» оглашаются показания.

15:27. 

Согласно протоколу, допрос начался в 17:25 и закончился в 18:20, на нем присутствовал адвокат. Авдеев рассказывал следователю, что дежурил вместе с коллегами Кустовым и Козловым. В заведение пришли Мамаев и Кокорин, которые ранее неоднократно посещали клуб. Вместе с ними были «ранее незнакомые лица, как впоследствии стало известно, Протасовицкий, Григорян, Кокорин-младший, Куропаткин, Мамаев а также две девушки».

Компания прошла внутрь клуба. Что они там пили и как себя вели, свидетелю неизвестно. Около семи утра клуб прекратил работу, компания его покинула. Затем он по камерам увидел, как ранее незнакомый ему мужчина — впоследствии стало известно, что это был Соловчук — бежит. Выйдя, свидетель увидел Мамаева, который бежит за ним, спотыкаясь, и Кокорина, который догнал Соловчука и нанес ему несколько ударов. Когда их настигли другие участники компании, они тоже стали наносить Соловчуку удары, пытаясь сбить его с ног. Когда он упал, все указанные лица стали наносить ему удары руками и ногами. «По виду, это было похоже на избиение лежачего человека. Кто и как удары наносил, я пояснить не могу, так как все они обступили его и пытались наносить удары», — говорится в протоколе.

— Подтверждаете показания? — спрашивает прокурор.

— Ну, то, что били там, толпа, этого я точно не видел.

— А зачем это подписывали?

— Ну, со смены меня сняли, я торопился, следователь говорит — читай-читай — я сквозь пальцы прочитал.

— А зачем вам защитник?

— Ну, это от работы, я так понял. Я пришел, он уже был там.

— Он находился там?

— Да, был.

— Он читал показания?

— Не помню, возможно, читал. Я точно не могу сказать. К тому же, меня третьим допрашивали, после Козлова и Кустова.

— Тут указано, что вы вышли на улицу после просмотра камеры, откуда это следователь взял?

— Понятия не имею, я услышал крики, вышел на улицу, в камеру я не смотрел. Вышел, по левую сторону там все происходит. Потом все побежали, и я зашел.

— Вы знаете, мы смотрели запись, и вы там с Козловым стоите смотрите.

— Ну, я выходил, там было секунду-три-пять.

— Одна или две секунды, это мы будем выяснять еще! — вмешивается адвокат Кирилла Кокорина Вячеслав Барик.

— Вам не нравятся мои вопросы? — парирует прокурор.

— Мне нравится абсолютно все, что вы делаете.

15:35. 

Встает адвокат Александра Кокорина Андрей Ромашов.

— Правильно ли я вас понял, что вы не вникали в смысл написанного?

— Да.

— А адвоката Олесенко вы где-то видели раньше?

— Да, по-моему, где-то видел.

— Ранее общались?

— Нет.

— А соглашение заключали с ним?

— Ну, если только у следователя, я там что-то подписывал.

— А до допроса что-то подписывали?

— Нет, до допроса ничего. Я пришел, там сидят адвокат, следователь и товарищ Кустов. Потом Кустов ушел, меня допросили.

— Почему вы разрешили, чтобы он вас защищал?

— Ну, понадеялся на свое руководство.

— А оно, руководство, вам фамилию конкретную называло?

— Нет, просто сказали, что будет адвокат.

Адвокат Протасовицкого Татьяна Прилипко после череды почти одинаковых вопросов вытягивает из свидетеля фразу о том, что показания, данные на следствии, действительности не соответствуют. Потом Авдеева отпускают, он радостно говорит: «Все, свободен? Спасибо, до свидания!».

Прокурор Тарасова говорит, что следующий свидетель прибудет в 16 часов, и предлагает пока изучить материалы.

16:43. 

Пятиминутный перерыв, который объявили в 16 часов после короткого оглашения материалов, продлился полчаса. В зал заходит свидетельница Лола Джафарова, девушка в бархатных штанах, серебряной куртке и кепке. Она отвечает на вопросы судьи кивком, за что та делает ей замечание.

Она говорит очень тихо: «Это давно уже было, подробностей я уже не помню… (улыбается). Я не помню».

— Посещали ли вы клуб «Эгоист»? — начинает допрос прокурор Тарасова.

— Да.

— В какое время пришли и с кем?

— С подругой Екатериной Бобковой.

Джафарова очень нервничает, говорит неуверенно.

— Где-то в час ночи мы пришли.

— Сколько вы там находились?

— Мы вышли в семь утра где-то.

— Вы в этом клубе с кем-то познакомились?

— Ну-у-у… Ну, я не знакомилась, меня за стол пригласила моя подружка Екатерина, она была знакома.

— К вам за стол или к ним за стол?

— К ним за стол.

— Подсудимые были за этим столом?

— Да.

— Еще какие-то люди были?

— Ну, была компания большая.

— Сколько человек примерно?

— Примерно? Ну, человек 10-15. Ну, народу было много. Вообще в клубе было очень много народу.

— Употребляли они спиртные напитки?

— Честно, я не знаю. Я не следила, что официантка приносила за стол.

— А вы не употребляли?

— Я пила апельсиновый сок.

— Вышли все вместе?

— Да, все вместе.

— О планах договаривались дальнейших?

— Ну, мы собирались дальше поехать куда-то.

16:49.

— Ваша подруга рассказывала, как давно она знакома с подсудимыми? — продолжает прокурор Тарасова.

— Я не спрашивала, — отвечает свидетель.

— Вы вышли на улицу, что дальше было?

— Искали машину, чтобы водитель нас отвез. Кто-то вызывал машину.

— Кто-то из подсудимых был за рулем?

— Я не знаю, я не видела и не могу сказать.

— Дальше что было?

— Я помню, что «Мерседес» был, белая машина, туда села девушка. Она просто ошиблась. Девушка, которая с нами сидела за столом. Она перепутала машины. И кто-то крикнул: «Ты не в ту машину села». И через минуту она оттуда вышла.

— А куда она села?

— Ну, с левой стороны вторая дверь, заднее место. Примерно минуту она там находилась.

— Как она оттуда вышла?

— Она вышла и закрыла дверь. А дальше я уже ушла в другую сторону, к дороге.

— Она сама вышла?

— Там крикнули, что не та машина, и она сама вышла, вроде.

— Сам момент, когда она выходит из машины, вы не помните?

— Наверное, нет.

— Когда она вышла из машины, в каком состоянии она находилась?

— Я от нее далеко находилась. Если она даже что-то говорила, я не слышала.

— А в машине кто-то сидел?

— Там никого не было, по-моему, но она была заведенная. Я не помню, честно.

— Дальше что?

— Я отошла к дороге, с Екатериной мы разговаривали, потом началась драка, потасовка.

— Кто с кем?

— Ну, компания молодых людей, стояли разговаривали о чем-то, я не слышала, о чем. Потом началась драка.

— Компания подсудимых?

— Я уже не помню, кто там где стоял, но да, они там были.

— На каком расстоянии они от белой машины стояли?

— Ну, чуть подальше.

— Как вы поняли, что происходит драка.

— Ну, потому что драка началась.

— Какие действия, и с кем? Или они между собой дрались?

— Ну, я этого не видела просто. Я помню, что потасовка началась, кто-то побежал, и все туда же побежали.

— Когда этот кто-то побежал, этот кто-то находился в вашей компании?

— Ну, я не помню, кто там побежал первый. И кто за кем побежал, не помню.

17:00. 

Прокурор Тарасова продолжает допрос свидетеля.

— Там был вообще какой-то ранее незнакомый человек?

— Ну да. Водитель, как я узнала, «Мерседеса».

— На каком расстоянии от Мерседеса они были?

— Ну также, рядом.

— А откуда водитель взялся?

— Я честно не знаю. Я этого не видела.

— В какую сторону они побежали?

— Ну, там лестница такая, в ту сторону.

— Далеко от вас?

— Ну, метров 30, наверное.

— И там что было?

— Тоже была потасовка.

— Какое количество людей туда направилось?

— Ну, я тоже туда побежала. Все. Все ломанулись в ту сторону, но я не помню, кто в ту сторону ломанулся… Мальчики, а потом уже Екатерина а за Екатериной я.

— Когда вы прибежали, что увидели?

— Я не знаю.

— Кто-то кого-то избивал?

— Кто кому наносил удары, я не видела. Единственное — помню, что Александр Кокорин не участвовал в этом.

— Екатерина что делала?

— Она легла на водителя.

— То есть, вы побежали, а она лежит?

— Ну да… Я пыталась дернуть ее.

— А зачем она это сделала?

— Не знаю, не помню.

— Она встала потом?

— Да.

— Кровь на лице водителя видели?

— Да. Весь в крови был.

— Он кому-то удары наносил?

— Ну, да… Он тоже.

— Весь в крови, лежа?

— Ну до этого же тоже потасовка была.

— В этот момент, когда она встает, он кому-то наносил удары?

— В этот момент нет.

— А люди вокруг что делали?

— Стояли вокруг.

— И что делали?

— Ну потом, ничего, он просто сам пошел к машине… Я честно не помню, кто там что делал. Это давно было.

— Он пошел к машине, дальше что?

— Потом я ушла.

— У машины его кто-то трогал?

— Я не видела.

— А вы видели, как он уезжал?

— Как он уехал — да.

17:08. 

Прокурор пытается выяснить, видела ли свидетель, как уезжал потерпевший Соловчук, та отвечает, что не помнит.

— Вы что-то кричали в момент потасовок?

— Нет.

— А походил ли к машине кто-то посторонний? Двое мужчин.

— Да, подходили. Но это незнакомые люди были.

— А вы с ними разговаривали?

— Я не помню.

— А они что хотели?

— Они просто хотели спросить, в чем дело.

— А в чем дело, на что они смотрели?

— Ну, на потасовку.

— Которая когда происходила? В какой момент?

— Я не помню, честно. Может, возле лестницы.

— Когда возле лестницы были, явно же у машины никто не стоял.

— Ну, я просто не помню, в какой момент они подошли.

— Бобкова плакала?

— Да. Когда легла.

— Отчего она плакала?

— Потому что была потасовка.

— А зачем она легла-то вообще?

— Ну, чтобы ему… Я не знаю.

— Вы с вашей подругой это не обсуждали?

— Мы с ней давно не виделись.

— А вы перед тем, как сюда прийти, с кем-то обсуждали показания?

— Нет, нет.

— А на следствии с адвокатам давали показания?

— Да.

— А почему?

— Ну, я первый раз в такой ситуации, поэтому с адвокатом поехала.

— Вы читали свои показания тогда?

— Тогда читала.

— Адвоката вы своего пригласили?

— Ну да.

— Давление на вас оказывалось?

— Нет.

— Вы сейчас сильно нервничаете?

— Ну да.

— Вы переживаете за те последствия?

— Ну, вообще да. Я в первый раз в такой ситуации.

— Вы испытывали стресс, когда эта потасовка была?

— Да.

— А водителя было жалко?

— Было.

— В связи с чем потасовка случилась, стало известно?

— Нет.

— А водитель агрессию проявлял к кому-то?

— Я потом по разговору поняла, что водитель кого-то назвал, обозвал. Я лично не слышала, но по разговорам так было.

— А вы видели как кто-то из подсудимых избивал машину?

— Нет, не видела.

— А как избивал водителя?

— Нет, я очень часто отворачивалась.

— А как кто-то избивает водителя возле машины?

— Ну, кто, как, кто первый наносил — я этого вообще не видела.

17:14. 

Встает адвокат Александра Кокорина Андрей Ромашов. Он напоминает, что следователю девушка рассказывала, что Александр Кокорин не наносил удары водителю. На вопрос, с чего она это взяла, свидетель отвечает, что футболист, напротив, разнимал дерущихся: «А когда потасовка началась, он на другой стороне был, его там не было. Потом он подходил и максимум — кого-то дернул за одежду».

— А лежачего он бил?

— Нет.

— Кого конкретно он [потерпевший Соловчук] обозвал?

— По-моему, Александра.

— А каким словом?

— Ну, по разговору... а можно его говорить?

— Можно.

— Ну, :)ас. (все смеются)

— А может, птицу какую-то?

— Нет, вроде…

— Ну вот на сленге это слово как раз то и обозначает. Ну, то есть по разговору вы поняли, что смысл такой был вложен в это слово? — выкручивается Ромашов.

— Ну да.

— Когда девушка села в машину, потом вышла, и начался конфликт…

— Ну, ей крикнули, что не та машина. И она вышла.

— Так вот, перед этим, может быть, они обсуждали, договаривались кого-то побить, кучковавшись?

— Нет, нет, такого не было. Они стояли в разных местах. Мы собирались куда-нибудь поехать посидеть.

Встает адвокат Игорь Бушманов.

— Когда вы в клубе находились, агрессия была, с кем-то из персонала может ругались?

— Нет, нет. Все было спокойно.

— Вы от кого-либо из подсудимых слышали, что в процессе начала диалога с водителем кто-то кого-то ударил? Что водитель кого-то ударил?

— Ну, я не помню, честно.

— Вы когда в клуб зашли, через какое время вы вернулись, и не обнаружили никого?

— Ну, минут, семь, я пока умылась, успокоилась.

— Больше вы ни с кем не общались?

— Нет, я села в машину и уехала.

Прокурор Тарасова просит огласить показания Джафаровой.

— На предварительном следствии с участием защитника свидетель рассказывала обстоятельства, почему же Бобкова легла на водителя — безусловно, потому, что его избивали. Также она говорила, кто бежал за водителем, в какой последовательности. Также она произнесла сегодня нецензурное слово, так вот это слово в ее показаниях сказал водитель, и он это слово он сказал на себя.

Ромашов и другие защитники возражают, потому что это показания «кого угодно, но не Джафаровой». Тем не менее, судья удовлетворяет ходатайство.

17:29. 

Прокурор Тарасова начинает читать протокол. В нем Джафарова рассказывает, что она нигде не работает, ее заказы в клубе «Эгоист» обычно оплачивают ее знакомые. В тот день ее подруга Бобкова позвала их за столик к футболистам, пили апельсиновый сок. Употребляли ли алкоголь сидевшие за столом она сказать не может.

После того, как клуб закрылся, оставшиеся лица из компании стали выходить. Выходя из клуба, кто-то из компании предложил дальше поехать и продолжить отдых. Для этого нужно было вызвать такси. Все стали искать свободную машину. Кто-то вышел на дорогу, кто-то стал спрашивать у припаркованных. Одна из девушек, Александра Поздняковиене, села в мерседес Соловчука на заднее правое сиденье. Там она находилась около минуты. Потом Джафарова услышала, как кто-то кричит [Александре], что она села не в ту машину. Та вышла. В это время все «общались и веселились». В какой-то момент Кокорин, Мамаев и Соловчук встали у машины.

«Обернувшись, я услышала разговор на повышенных тонах между Мамаевым и Кокориными. Суть разговора я не помню. Я не помню, чтобы кто-то бросал бутылки в автомобиль. Потом я увидела, что Соловчук стал убегать от автомобиля. За ним побежал Мамаев, размахивая руками и пытаясь нанести ему удар. Попал ли, я не знаю, потому что не видела. Я видела, что началась потасовка. За ними побежали остальные ребята. Соловчук пытался убежать. Я и остальные девушки побежали за ними. Мамаев по пути падал. Затем я увидела на расстоянии 30 метров, что потасовка идет с Соловчуком, в которой принимают участие все ребята. Я понимала, что избивают Соловчука», — говорится в показаниях.

«Все ребята размахивали руками и ногами в сторону лежащего Соловчука, однако нанес ли кто то удары, и в какие части тела, я не видела. Подойдя ближе, я увидела, что лежит Соловчук, а на нем лежит Бобкова, прикрывая его и не давая тем самым ребятам его избивать. Кокорин и Мамаев в это время что-то обсуждали. Далее я подняла Бобкову. Увидела, что лицо Соловчука все в крови. Я не помню, чтобы кто-то высказывал реплики в адрес друг друга.

Далее Соловчук встал. Далее ребята проследовали к его автомобилю. Я видела, что с участием Соловчука и нашими ребятами у указанного автомобиля снова началась потасовка. То есть, кто-то из ребят снова начал избивать Соловчука. Я увидела, что Мамаев открывает автомобиль Мерседес и ногами бьет с внутренней стороны, а Куропаткин ногой бьют стекло водительской двери. Я слышала только, как в какой-то момент Соловчук сказал: "Я :)ас". Иных слов от какого-либо из участников инцидента, в том числе чтобы кто-то кого-то назвал петухом, или иными обзывательствами, я не слышала».

17:44. 

Прокурор обращает внимание, что на протоколе есть множестве подписей Джафаровой. В частности, там даже есть отметка, как правильно произносить ее установочные данные.

— Показания подтверждаете?

— Ну, насчет двери я не помню…

— Вы на мой вопрос сказали, что показания давали с адвокатом, что вы их читали.

— Ну, это было давно.

— Вам нужно показать, там есть подпись?

— Я понимаю… я эти показания давала только через три месяца.

— Я вам простой вопрос задаю — вы показания подтвреждаете?

Джафарова молчит. Адвокат Ромашов говорит, что это давление на свидетеля.

Адвокат Бушманов обращает внимание на то, что в этом протоколе есть фразы в мужском роде. По его мнению, это свидетельствует о том, что показания были скопированы из другого протокола.

Адвокат Прилипко спрашивает, видела ли свидетель, как Протасовицкий бил кого-то. Та говорит, что не видела. Затем адвокат зачитывает стандартную фразу из протокола о том, что давление на нее не оказывалось, и спрашивает, говорила ли она эту фразу. Свидетель отвечает, что «это уже было».

—В связи с чем вам был задан вопрос, готовы ли вы дать показания на полиграфе? Кто-то сомневался в том, что вы говорите правду?

— Да. Следователь сказал, что он потом покажет видео, и что то, что я говорю, не соответствует тому, что было на видео.

— Это было на вас давлением? То есть, он вас припугнул?

— Ну да.

— С адвокатом припугнул, ага. На 286 (статья УК о превышении должностных полномочий — МЗ), — хихикает прокурор.

Джафарова говорит, что следователь припугнул ее статьей о ложных показаниях, если они не совпадут с тем, что есть на видео. Судья предлагает ей посмотреть протокол, чтобы она указала, что в нем соответствует действительности, а что нет. После подсказки одного из защитников она говорит, что перечисление фамилий не соответствует действительности, поскольку она их не знала.

— Эти фамилии через три месяца вся страна знала! — смеется прокурор.

— Ага, фамилии, инициалы, год рождения и номер машины! — вставляет Ромашов.

17:49. 

После нескольких вопросов судья добивается того, что Джафарова признает, что протокол ее допроса соответствует действительности, за исключением фамилий, которых она не знала.

— Угрозы следователя возымели действие на вас? — спрашивает судья.

— Ну, то, что он кричал на меня — это да.

— И вы под влиянием крика дали правдивые показания?

— Ну, то, что как я помню, так я и сказала.

— Под влиянием следователя вы дали показания, которые ему нужны?

Свидетель молчит.

— Он просил вас неправду говорить? — вмешивается прокурор.

— Нет.

Адвокат Ромашов пытается выяснить, почему из протокола следует, что видео Джафаровой демонстрировалось во время допроса, а сейчас она утверждает, что это случилось после. Почему так — свидетель объяснить не может.

Адвокаты обращают внимание на то, что время начала допроса 14 декабря, а окончания — 14 ноября, в одном месте адвокат Чумаренко, а в другом — Чумаченко. По их мнению, это значит, что протокол никто не читал.

Свидетель уже собирается уходить, когда прокурор заявляет ходатайство о просмотре видео с ее участием. Защитники говорят, что допрос не окончен, поэтому менять порядок исследования нельзя.

— Вы хотите уйти? — спрашивает у Джафаровой адвокат Ромашов.

— Конечно.

— А я вас не пускаю! — говорит судья.

17:53. 

Стороны начинают спорить. «А как можно исследовать вещдок, когда его можно только осмотреть?» — звучит фраза от прокурора.

Все защитники по очереди возражают и возмущаются тем, что в просмотре видео совместно со свидетелем смысла нет. «Ну давайте тогда всю страну позовем, будем каждого спрашивать, кто что тут увидел!» — возмущается адвокат Вячеслав Барик.

Объявляют перерыв в пять минут.

18:26. 

В зале включают телевизор. Прокурор Тарасова говорит, что сегодня присутствие свидетеля не обязательно, но, когда будет просмотр других записей, она ее позовет: «Я думаю, целесообразно будет просмотреть с ее участием, и не только с ее, а вообще со всеми свидетелями».

Джафарову отпускают, включают видео с камер возле клуба «Эгоист». На записи виден белый мерседес со включенными фарами. Из машины выходит Соловчук, Александр Кокорин дергает ручку двери. Следом к машине подходят все и объясняют что-то Соловчуку, Мамаев показывает пальцем в сторону.

Разговор продолжается, Соловчук разводит руками. Футболисты обступают его, девушки стоят с противоположной стороны машины. Александр Кокорин подходит к потерпевшему очень близко и говорит ему что-то прямо в лицо. Следом к месту конфликта подходят и девушки, Мамаев отталкивает Бобкову, она уходит назад.

Следом к Соловчуку подходит Кирилл Кокорин, теперь они обступили его втроем. Кокорин-старший обнимается с Мамаевым. Александр Кокорин хватает Соловчука за подбородок; тот будто отталкивает его, Соловчук делает движение в сторону лица — он отталкивает Мамаева, а Мамаев как будто пытается его ударить.

Корреспондент «Медиазоны» отмечает, что не очень ясно, что происходит дальше — то ли Соловчук наносит удар и отталкивает Мамаева, то ли Мамаев бьет и падает сам. Похоже, будто водитель ударил первым, но утверждать это нельзя.

— Обычная драка… — комментирует адвокат Ромашов.

— Не дай Бог вам в такой драке оказаться. В избиении, а не в драке — говорит прокурор Тарасова.

Следующие шесть минут потасовка происходит вне поля зрения камеры. Соловчука ведет один из нападавших, он весь в крови. Он опускает голову, Кокорин-младший бьет его ногой в голову, Соловчук уворачивается. Его окружают пятеро, Мамаев уходит в сторону, Протасовицкий бьет водителя кулаком в голову.

— Хороший удар у Протасовицкого, — комментирует прокурор.

Затем Мамаев уходит в сторону другой машины , но потом возвращается и присоединяется к остальным. Они снова пропадают из поле зрения камеры на две минуты. Протасовицкий с руками, сжатыми в кулак, плюет на землю. Соловчук держит руки ладонями вперед, будто бы сдаваясь.

Следом Мамаев побегает и наносит потерпевшему с прыжка где-то пять ударов, Кирилл Кокорин делает то же самое. Мамаев открывает дверь мерседеса, ногами разбивает все изнутри, потом подходит к другой стороне машины и тоже все разбивает, Соловчук падает на пол, его поднимают, Мамаев бьет его еще раз, Протасовицкий держит его за затылок. Вчетчером они окружают его и что-то говорят.

Появляются двое мужчин, которые смотрят, что происходит. «Подходят, хотят помочь», — говорит прокурор. Следующие четыре минуты компания по-прежнему что-то объясняет Соловчуку, затем Кокорин-младший бьет его кулаком еще раз. Мамаев подходит к зевакам, берет одного за шею, приближается вплотную и что-то агрессивно говорит. Куропаткин пытается сопроводить Соловчука в машину. Запись заканчивается, когда Мамаев идет к камере.

18:38. 

Теперь смотрят запись со звуком с видеорегистратора Соловчука. Камера направлена на потерпевшего.

— Да все понятно, — говорит на записи водитель.

— Почему ты сказал, что Кокорин петух?

Соловчук разводит руками, что-то объясняет, но что он говорит — не слышно. Мамаев показывает на Кокорина пальцем. Они все орут на Соловчука; их крик не разобрать.

— Тебе че, ***** [лицо] разбить? — слышится фраза. Следом идет крик «Ты шлюха конченая! Ты шлюха, ***** [черт]».

Подходит одна из девушек, Мамаев ее отталкивает. Соловчук весь разговор отворачивается и пытается не смотреть в лицо окружившим его футболистам.

Подходит Кирилл Кокорин. Его старший брат хватает Соловчука за подбородок; потерпевший делает движение в рукой — даже на таком расстояни кажется, что он отталкивает его, а не наносит удар. Адвокаты подсудимых при этом настаивают, что это был удар в лицо.

— Специально включил видеорегистратор и пошел на конфликт, чтобы его запечатлеть, это же очевидно, — говорит адвокат Кирилла Кокорина Вячеслав Барик.

Следом на записи видно, как за всем наблюдает охранник «Эгоиста», потом выходит еще один — Алексей Авдеев, которого сегодня допрашивали. Слышится очень пьяный голос «Мамаев, Мамаев».

Запись идет еще четыре минуты и заканчивается. Видно, как охранники возвращаются в клуб; участники драки больше так и не появились.

18:54. 

Встает адвокат Ромашов, он делает замечание:

— Действительно звучала фраза «почему ты назвал Кокорина петухом?». И второе, хочу обратить внимание — никакого сговора из содержания записи не усматривается, все идет спонтанно.

— Группой, — вставляет прокурор.

Теперь комментирует видео адвокат Мамаева Бушмаков.

— Четко видно удар Соловчука в сторону Мамаева. По амплитуде понятно, что это удар не в тело, а в область лица. Соловчук наносит удар, который приходится в область челюсти Мамаева, — говорит он.

19:01. 

Теперь включают следующую запись — после потасовки вне поле зрения регистратора ее участники возвращаются к машине. Соловчук прикрывается руками, его держат, Кокорин-младший его пинает. «Один на один, ты ***** [надоел]!» — кричит кто-то. Мамаев бьет в голову, Протасовицкий тоже, его успокаивает женщина. У Соловчука все лицо в крови.

— Ты понял, да, брат?

— Да, все понял.

Подсудимые начинают ломать машину.

— Это не моя машина, — кричит Соловчук.

— Ну ты в следующий раз подумай, ***** [к черту].

— Умоляю, не надо!

Слышен звук сигнализации. Свидетель Джафарова на все это смотрит. Участники драки заходят за машину.

— На колени, на колени!

— Никаких коленей!

— Просто ты можешь сказать, какого *** [черта] ты говорил, что мы петухи? Лично тебе что мы сделали?

— Ничего.

— А какого *** [черта] ты сказал, что мы петухи? Братан, какого *** [черта]? Я клянусь матерю, тебя никто не тронет, скажи.

— Скажи просто по факту! Почему человек, который живет в Питере — петух?

Следом Соловчуку задают вопросы хором, слышны отдельные фразы:

— Почему ты говорил, что он петух?

— Ты вообще понимаешь?

— Ты знаешь, кто такой петух?

— Не нужно «прости», не нужно «прости»!

— Ты про него сказал, это мой близкий друг!

— ***** [Черт], ну зачем ты это сказал?

— Просто скажи...

— Ну ***** [черт], ты адекватный, нормальный чувак… Ну зачем ты...

— Все, все, успокойся!

— Хорошо, я понял.

— Ты должен запомнить это, сука, на всю жизнь! Еще раз такое будет, ты умрешь ***** [к черту]!

— Ты проститутка, **** [чего] тебе надо!

— Киря, уйди отсюда!

— Да он моего брата обозвал!

— Сядь, сука ***** [гребаная!]

— Моего брата нельзя обзывать! Я тебе в жопу засуну!

— Иди ***** [к черту] тоже!

— ********, ***** [Несмышленыш, черт].

19:19. 

— Я этого рот **** [сношал]. Я твои номера сфотографировал, я тебя лично ***** [трахну].

Соловчук тяжело дышит.

— Щас, ***** [черт], — говорит он.

Соловчук уезжает на другую сторону дороги, по пути он стонет и мычит от боли. Останавливается, обходит машину. Все лицо у него в крови. Запись заканчивается.

Встает адвокат Александра Кокорина Андрей Ромашов

— В конце этой записи все убедились, что протокол ее осмотра не соответствует содержанию диалогов, которые есть на записи. Вырваны из контекста отдельные фразы, занесены в протокол, чтобы придать им негативный характер, более негативный, чем он есть.

Ромашов говорит, что защита ходатайствовала об обращении к специалисту для расшифровки всех диалогов, но следователь отказал. Поэтому адвокат просит дать ему снять копию этих записей на свой носитель, чтобы привлечь специалиста и сделать расшифровку. Адвокат Мамаева Бушмаков тоже говорит, что нужно привлечь специалистов, которые скажут — был удар от Соловчука или не был, и кто что говорил.

Судья говорит, что разрешит скопировать записи. Небольшой перерыв — адвокаты звонят и просят привезти флешки.

19:43.  

Теперь включают записи с камер наружного наблюдения, они снимали конфликт сверху. На записи видно, как подсудимые бегут за Соловчуком и бьют его ногами руками. В какой-то момент, видимо, Соловчук дает сдачи и Кокорин-младший падает.

Мамаев бьет Соловчука очень много раз. Следом Протасовицкий после группового избиения ведет потерпевшего, держа за куртку. Кокорин-младший порывается его ударить, но Протасовицкий разводит руками, чтобы никто не подошел к потерпевшему, и сам очень сильно бьет ему в лицо.

Следующая запись — с камеры в противоположном конце дома, она направлена на машину, но очень далеко от нее. Тут лучше видно момент избиения на полу — Соловчука бьют жестко, каждый ударяет ногой по нескольку раз.

На этом с видеозаписями все. Прокурор Тарасова начинает вновь читать письменные материалы — это чьи-то показания, написаные от руки, которые ей прочесть сложно, а также показания приехавшего по вызову в «Кофеманию» полицейского.

Теперь у прокурора Тарасовой ходатайство — свидетель Александра Поздняковиене, та девушка, что села в машину Соловчука, не является в суд Она просит оформить привод по адресу, который есть в протоколе допроса.

Защитники возмущаются: она — гражданка Литвы, и привод оформить не выйдет.

— Может, тогда кто-то из обвиняемых нам сообщит, как можно найти этого свидетеля? — предлагает судья.

— Ваша честь, мы полгода в тюрьме сидим, — отвечает Мамаев.

На этом заседание закрывают. Следующее пройдет 19 апреля в 12 часов.