Ирина Апексимова в 1990 году окончила школу-студию МХАТ (мастерская Олега Табакова), поступила во МХАТ им. А. П. Чехова, где работала до 2000 года, после чего перешла на административную работу в театр Виктюка. Исполнила более 60 ролей в театре и кино. Известна по фильмам «День рождения Буржуя», «Ширли-мырли», а также участвовала в более чем двух десятках телевизионных проектов и сериалов.

Представляю большое интервью с актрисой, собранное из разных источников:

- Ирина, поздравляю! Но как получилось, что ты, будучи директором Театр Романа Виктюка, дала согласие прийти на Таганку? Значит ли это, что ты оставляешь Виктюка?

- Официально я еще работаю в театре Виктюка, у меня 25 -го марта официальное открытие театра после ремонта, я должна довести все до конца. А на Таганку мне предложил пойти Департамент культуры.

- Это такое выгодное предложение, от которого ты не могла отказаться?

- Да, не смогла. Я даже не знаю, как правильно ответить на этот вопрос - сначала театр Виктюка (был не подарок), теперь вот Таганка. Как у Лермонтова в "Маскараде", когда баронесса Штраль говорит: "Какая цепь ужасных предприятий" . Ну в моем случае совсем не ужасных - прекрасных предприятий.

- Насчет того, что Таганка прекрасна...вряд ли теперь кто поверит. Тебя не пугает все то, что происходило там в последнее время? История достаточно печальная - и Любимов, и Золотухин...

- Честно? Не пугает. Везде люди, они разные, я иду туда с хорошими целями. Получится - получится, не получится - значит уйду.

- Ирина Апексимова – человек-администратор, который устраивает фестивали, руководит театром. Это интересно?

Это очень здорово. Так забавно. Может быть, я не стала настоящим директором за два года, но я не понимаю, что делают начальники, которые сидят с 10 до 19 часов у себя в кабинетах. Играют в пасьянс «Паук» большую часть времени. Не понимаю этого. Я всегда на ногах, мне это интересно. Моей задачей с тех пор, как я стала директором, было вернуть Театр Романа Виктюка в Москву. Московский театр с 1994 года практически постоянно был на гастролях. И своей площадки в столице не имел. Было здание, но там скорее база театра была. И ресторан. Мы начали реставрацию здания, попрощались с рестораном. И для того, чтобы заявить о себе, стали предлагать зрителям новые проекты. Я придумала «Ночь театра», по аналогии с «Ночью музеев». И оказалось, что зрителям это интересно. Были у нас еще Пушкинские чтения, тоже ночные. Мы читали стихи при свечах всю ночь, до рассвета. Вот такие проекты я создаю. И новый фестиваль «Золотая карусель» пройдет в Коломне. Это праздник уличных театров. Марафон спектаклей, которые идут с утра до вечера. Уличные театры со всей России плюс две команды привозим из Испании и Бразилии. И все это в Коломенском кремле, который невероятно красив.

- Сколько ты даешь себе времени, чтобы понять - уйти или остаться на Таганке?

- Как минимум к концу второго года многое будет понятно.

- Какими такими ты, актриса, обладаешь качествами, которые делают тебя несъедобной? Юрий Любимов, авторитет с мировым именем, и тот не устоял, не захотел унижений - плюнул, ушел, хлопнув дверью.

- У меня нет качеств и тем более авторитета Любимова - это минус. Но оно же , наверное и плюс. Я про это не думаю. Если все время думать кто кого съел, то лучше запереться дома и не выходить на улицу.

- Когда департамент предложил пост, ты не брала тайм- аут на размышление?

Нет, это, наверное, спасает мой природный оптимизм.

- Твоя веселость и неуемная энергия. Откуда берутся силы?

Наверное, родилась такой. Я счастливый человек. Меня так любили в детстве... Может быть, сейчас не так любят. Но это не играет роли. Cвою порцию любви, которую должен получить каждый человек в жизни, я получила в детстве. И вот с этим ощущением очень хорошо жить. То есть у тебя есть тылы, есть люди, которые всегда тебя примут и любой твой поступок, даже самый сумасбродный, воспримут нормально. Я стараюсь в жизни не делать то, что неинтересно. Наверное, поэтому и энергию не расходую на пустяки.

- У меня есть знакомые, которые просыпаются поутру и начинают страдать, что посетили уже все магазины. По второму разу идти никуда не хочется. Новых не открыли, а тех, что еще остались непосещенными, на целый день не хватит... Вот такая модель счастья, потребительская, – это нормально?

Не для меня, точно. Я очень люблю магазины. Люблю покупать. Но только в течение получаса. Долго магазины я не выношу. Если бы мне пришлось все время ходить по магазинам или сидеть в ресторанах, я бы застрелилась.

Какой спорт предпочитаешь?

Никакой. Я раньше очень много танцевала, и теперь иногда мне этого не хватает. Тогда я просто тупо бегаю. Иду в спортзал и на дорожке наматываю километры. Красная, мокрая, я поработала – и можно выходить. Один раз я была на йоге. И поняла, что это не мое. Думала, что сойду с ума от тоски и скуки.

Веришь в судьбу как в дорогу, которая тебе дана от рождения? Или судьбу можно изменить?

Все, что со мной происходит, явно где-то предначертано. Таких избегаю вещей, торможу в двух шагах от пропасти. Несколько раз меня чуть не убили. Конечно, судьба ведет нас. Иногда я вспоминаю об этом слишком поздно: как же я не увидела знаки судьбы?! Все же очевидно. Но в сотый раз, наступив на грабли и получив по лбу, я начинаю прислушиваться к внутреннему голосу.

Эти свои знания, навыки ты передаешь дочери? Хочешь, чтобы она сама по себе прошла всю дорогу? Или все-таки ведешь ее?

Конечно, хочется же уберечь дочку от ошибок. Но это же бесполезно. Мы очень много разговариваем. Чаще всего я в режиме подруги, но все равно периодически соскальзываю в должность мамы. Открываю рот и кричу, но это надо делать все равно. Иногда. Потом мы опять миримся и снова подруги.

А есть представление, кем она будет? Актрисой?

Хочет стать актрисой, да. Она способная девочка, я очень пристрастно относилась к ее поступлению и слежу за ее успехами. Не как мама, а как профессиональный человек. И, наверное, самые серьезные замечания, самую жесткую критику делаю ей я. Раз уж она пошла туда, то должна быть лучшей. Но и всем том понимаю, что наша профессия не зависит от таланта, хорошей внешности. Это абсолютная вкусовщина. Это удача. И что с тобой будет, непонятно. Можно все вложить, научить, помочь. Но дальше... Это уже не в моих силах.

Если дочка сыграет роли, в которых блистала ты, не будет актерской ревности?

Да дай бог! Я могу ревновать к своим ровесницам, которые играют лучше. А к собственному ребенку? Я же еврейская мама, перестань. Пускай сыграет. Но, я надеюсь, не в «Дне рождения Буржуя», ей это точно не нужно. А вчера застукала свою 20-летнюю дочь за просмотром фильма «Москва слезам не верит». В какой-то сотый раз пересматривает. Я говорю: ну что тебе, молодой девочке, в этом фильме интересно? Да, я из тех лимитчиц, которые приезжали покорять Москву. Я это помню, что-то во мне отзывается. А ей интересна человеческая история…

А что должно быть в твоем идеальном мире, чтобы почувствовать счастье? Кому-то достаточно просто лежать и весь день смотреть приятные фильмы. А кому-то нужно, чтобы дети бегали, муж был рядом...

О, круглое счастье – это когда все дома и все спят. Но при этом большой процент счастья от того, что я востребована как актриса. Для меня это очень важно. Я должна сниматься в кино, выходить на сцену. А еще должна девать куда-то свою энергию администратора, продюсера, мне это тоже очень важно. Конечно, рядом должен быть любимый мужчина. Потому что когда он просто любящий – это неинтересно. Надо самой любить, тогда это приносит удовольствие.

С большим пристрастием изучаю, что происходит с институтом семьи. На наших глазах реконструируется целая эпоха с установленными традициями. Вековые устои рубят, все смешивают и называют по-разному: гражданский брак, гостевой брак, веерный брак... Что происходит и чем это кончится?

Я раньше во всех своих интервью ругала мужиков. Теперь уже нет. Мне кто-то из умных людей сказал: а может быть, вопрос к себе? Может быть, женщины стали настолько мужественными, независимыми. Может быть, это наша проблема и незачем на мужиков валить?! Хотя не без их помощи мы такими становимся.

Мне кажется, идет сближение полов. Что мы видим на страницах журналов? Красивый мужчина, у него кубики, трехдневная небритость, маникюр. Как мужчину мы его не воспринимаем. Мужчина все-таки должен быть немного лесорубом... А с другой стороны мы видим женщину в журнале, которая всем своим видом сообщает: «Я – тварь! Попробуй подойди!» С чего вдруг такие идеалы?

Могу провести параллель с кинематографом. Он уже много лет приходит к красивой, глянцевой, но неумной картинке. Не только у нас, в Голливуде тоже: смотришь в последнее время фильмы, а они все плоские. Неинтересные. Говорят: «Пипл хавает», но это же неправда. Я снимаюсь в такой вот мерзости. Когда говорю: «Ребята, доколе? Что мы делаем? Сколько можно?» Отвечают всегда: «А люди хотят это смотреть». А куда людям деваться? Они смотрят фильмы, сериалы, им показывают всю эту чушь. Они привыкают. Так, может, мы будем давать им другое? Не силиконовых женщин, а настоящую красоту. Я недавно видела в Интернете подборку фотографий – советские девушки 70-х годов. Там близко фотошопа нет. Красотки такие! Замечательные, живые, настоящие. Это не монстр, который разведет тебя на несколько кабриолетов. Это женщина. То, что мы показываем, как преподносим, так зритель и реагирует. И мы, деятели культуры, за это в ответе.

- А почему бы актерам, режиссерам, продюсерам не отказываться от всего этого? Либо самовыражаться даже в этих пустых сериалах так, чтоб люди почувствовали эмоции. Увидели образ новых героев нашего времени. Сейчас же все хотят идти короткой дорогой к быстрым деньгам, сиюминутной любви, моментальному успеху. У многих жизнь такая же плоская, как и сериалы...

Потому что люди не развивают душу. Только тело. Красивой женщине нужно смотреть в глаза. Если они пустые, то жизнь ее будет длиться ровно две ночи, пока тело свежее. К сожалению, то же самое происходит и с мужчинами. Он считает, что состоялся в жизни, если у него куча бабла. А говорить-то с ним не о чем... Сейчас богатые люди ходят в консерватории и театры. Не для того, чтобы послушать музыку или посмотреть спектакль. Просто это стало модно.

- Но ведь есть мировой опыт. Я знаю, что кастинг в Голливуде или в Лондоне – это многотысячные очереди. И все виртуозно играют с листа произведение, танцуют, поют... Выбирают лучших из лучших. Ну почему у нас так не могут?

У нас другая традиция: мы не умеем ходить на кастинги, на кинопробы, у нас другая система преподавания русского театра. Мы не умеем продавать себя. Это как раз для меня большая проблема. Ходить на пробы? Да лучше бы меня застрелили. Нас по-другому воспитывают. Мы должны сыграть нутром. Ты можешь прийти и включиться в любую секунду. Но стыдно, неловко себя продавать. У молодых актеров сейчас с этим попроще, они воспитаны на другом, на американском опыте. Но мое поколение воспитано на русском кино и театре, великими актерами взращено, вот нам это стыдно. И вот это преодолеть (я абсолютно искренне) тяжело. Я не умею этого делать.

- А как же тогда роли находишь?

Мне повезло. Режиссеры звонят сами. Ну что еще пробовать, все знают как облупленную. Мне же не предлагают роль Джульетты, к сожалению. Мне предлагают все время одно и то же. Амину из «Дня рождения Буржуя».

-То есть нереализованные мечты существуют?

Килограммы! Вот Мерил Стрип, например, до сих пор играет прекрасные роли. Она играет человека, судьбу. У нас же, когда актрисе исполняется 35 лет, ее вычеркивают из бизнеса. Потому что у нас все сценарии, все истории только про сопливых. У нас хороших ролей для среднего поколения почти нет. Не пишут. Обрати внимание, у нас в любом фильме или сериале есть взрослые мужчины. Они ближе к 50 годам матереют, становятся больше похожи на мужчин, что заменяет им харизму. А все остальное играют юные девочки. Я перестала сниматься после одного сценария, который мне прислали. Там у моего персонажа даже имени не было, называлась роль «мама Жени». На что я сказала: да идите вы... Мне очень хочется интересных ролей. Сложных персонажей. Бывали картины, где я переписывала сценарий или ругалась с режиссером, билась за каждую сцену. Там, где я заинтересована, иду до конца. А есть моменты, когда даже не надо читать сценарий. Зачем? Я прекрасно понимаю, что от меня хотят. Я сыграла «женщину с ружьем» уже столько раз, от убийц до генералов налогового ведомства.

- То есть на первом плане сейчас театр?

Всегда был на первом месте. Кино – это все-таки не актерское, а режиссерско-продюсерское искусство. Я видела примеры великих артистов, которых неумелый монтажер или режиссер порезал так, что просто бездарный ужас в кадре. А в театре как бы кто ни ставил тебя в определенные рамки, ты выходишь на сцену – и все. Дальше только ты и зритель. И вот тут уже, будь добр, играй. Выкладывайся на 100 процентов и доказывай, что ты имеешь право это делать.

- И ты не имеешь права ошибиться, потому что не будет второго дубля.

Совершенно верно. И на сцену выходишь каждый раз как в последний. Даже когда знаешь каждое движение, слова, каждый раз нужно проживать все это по-новому. Тогда ты счастлив, и зритель получает эмоции. Первый шаг на сцену по количеству адреналина – это как прыжок с парашютом. Хотя ни разу не прыгала.

- Скажи, а актеры действительно обмениваются энергией со зрителями?

Это, к сожалению, происходит не каждый раз. Но когда происходит, ты чувствуешь, как первую половину зритель тянет из тебя силы, и борешься, чтобы завоевать его внимание. А дальше начинается счастье. Ты чувствуешь, что можешь просто повести глазами в сторону, и весь зал делает то же самое. Вот это кайф, когда ты владеешь энергией зрителей. И никогда с таких спектаклей актер не уходит опустошенным.

(с) Лента.ру, wday.ру, mk.ру