В поисках информации для моих предыдущих постов я набрела на эту передачу.

Это "Новый год с Михалковым" 1999 года выпуска. Своебразный аналог новогодних огоньков. Никита Михалков и его семья принимают гостей.  А это: семья Бондарчуков, Геннадий Хазанов, Марина Неёлова, Олег Янковский, Олег Табаков, Эльдар Рязанов, Петр Тодоровский,Нина Ананиашвили, Юрий Башмет, Гидон Кремер, Зураб Соткилава, Ульяна Лопаткина, Евгений Ст:)в, Евгений Миронов, Александр Градский, Михаил Пуговкин, Георгий Данелия, Петр Глебов, Мария Максакова и другие.

И небольшая статья про этот вечер:

  " 1 января в 20.00 НТВ покажет программу "Русский стандарт — Новый год с Никитой Михалковым". Никто не знает, как программа будет смонтирована, наверное, аккуратно, но скрипач Гидон Кремер играл блюз, альтист Юрий Башмет импровизировал на рояле, балерина Ульяна Лопаткина пела романсы, сам Никита Михалков плясал под цыганский хор, а специальный корреспондент Ъ ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН смотрел на все это из-за колонны.
       
       — Ребята, ну вы же профессионалы! — Никита Михалков призывал благородное собрание соблюдать тишину.— Съемка же идет!
       Собрание тишины не соблюдало. Денег на съемки дала компания "Русский стандарт", производящая водку по цене самолета и желающая отвоевать отечественный рынок у "Абсолюта" и "Финляндии". Администраторы компании, которых просили следить за тем, чтобы фотографы не пользовались вспышками, так старались, что безнадежно Михалкову мешали.
       — Вы вспыхивали! — шипел администратор, поймав какого-нибудь фотографа.— Я видел, вы вспыхивали!
       Еще администраторы выражали готовность ответить на любой вопрос о водке "Русский стандарт". Но водку пили — без вопросов.
       — Ребята, не пейте больше! — говорила актриса Неелова актерам Янковскому и Любшину. Любшин пантомимически изображал игру на скрипке, а Янковский хотел похлопать в такт музыке, забыв о том, что музыка записывается вместе с хлопками.
       У огромного черного рояля в углу, печально опустив скрипку, стоял Гидон Кремер. Ему приходилось играть уже третий дубль. Рядом с Кремером стояла небесной красоты певица Маша Кац и совсем грустно смотрела, как цвет интеллигенции за столиками неформально общается, перекрикивая скрипку.
       — Что это за певица такая хорошая? — спросил тем временем режиссер Рязанов у композитора Артемьева.
       — Не знаю. Наверное, Гидон с собой привез,— Артемьев неопределенно махнул рукой за окно, где по его расчетам располагался цивилизованный мир.— Оттуда.
       — Никита! — закричал Рязанов.— Какой же ты режиссер, если не можешь навести порядок на площадке! Ну-ка дай я! А ну! Тишина!
       Кремер заиграл, певица Маша Кац, живущая в однокомнатной квартире на Октябрьском поле и зарабатывающая бэк-вокалом у всякого Олега Газманова, запела и получилось очень нежно.
       Потом Никита Михалков говорил в камеру, что мир, к сожалению, знает, что у нас кризис, коррупция, дефолт, но как-то, кажется, забыл про то, что мы великая страна, производящая икру, водку, шахматистов и балерин.
       — Вы не поверите,— говорит тем временем каждому встречному балерина Ульяна Лопаткина ни с того ни с сего,— но я самый обычный человек.
       А Никита Михалков продолжает в камеру в том смысле, что собирается сейчас пропагандировать русский стандарт в культуре и искусстве.
       — Блям! Блям! Блям! — отвечают ему из дальнего угла стеклянные фужеры.
       Из блямканья складывается мелодия. Альтист Башмет и певец Градский разлили водку по рюмкам. Много-много рюмочек с водкой. Чем водки меньше, чем выше тон звенящей рюмки. Альтист и певец, настраивая свой стеклянный инструмент отпивают где на тон, где на четверть тона.
       Михалков слышит. Бросает бубнить слова о величии отечества. Бежит к дальнему столику:
       — Камеру, камеру сюда! Кто-нибудь идите к роялю.
       Блям! Блям! Блям! Праздник оживает. Люди, только что не слушавшие великого Кремера, вдруг собираются все вокруг звенящих рюмочек. И это горько и весело. И что-то родное слышится в этом, почти как в долгих песнях ямщика.
       А дальше уже все получается само собою. Терем-квартет в экзотических одеждах наяривает собачий вальс в аранжировке достойной концерта Рахманинова. А Хазанов поет романсы. А Лопаткина крутит фуэте босиком. А артист Миронов читает Пушкина "Да здравствует солнце! Да скроется тьма!", а потом чокается с Лопаткиной, как чокаются с детьми, прикасаясь рюмкой к носу балерины.
       И цыгане поют. И Михалков выходит танцевать с ними. И сердца наполняются радостью. И певец из казачьего хора склоняется вдруг ко мне и доверительно говорит:
       — Чем не барин? "