Почему Шон был такой грустный

Не ходите люди в Африку лечить: «Последнее лицо» Шона Пенна

Скорее всего, практически всех заинтриговало, почему же такой печальный был Шон Пенн в Каннах.

А причина проста- шквал критики.

Вот что пишет пресса.

После показа фильма Шона Пенна «Последнее лицо», в Каннах началось новое развлечение: придумай максимально хлесткий заголовок к заметке, где картину разносят в пух и прах. Новый режиссерский опус актера и политического активиста из тех картин, смотреть которые неловко (на экране мучаются от ужасных диалогов хорошие актеры, параллельно с этим Пенн обрушивает на зрителей все возможные клише о миротворческих организациях), а ругать как-то стыдно. В конце концов, режиссер явно хотел как лучше, а получилось «Последнее лицо».

В первых секундах фильма на экране возникает рисованная карта Африки, а на черном фоне появляются слова, которые сравнивают жестокие военные действия в Южном Судане с «жестокостью невозможной любви мужчины… к женщине». Смех в зале.

Доктор Рен Петерсен (Шарлиз Терон) возглавляет гуманитарную организацию «Врачи мира», которая помогает лечить жертв военных конфликтов в африканских странах. Она идет по стопам своего отца и явно сомневается, удастся ли ей оправдать свое имя. Со временем в одной из операцией она встретится с хирургом Мигелем (Хавьер Бардем), и между ними вспыхнут отношения, полные страсти, ярости, гнева и больных пациентов.

«Каждый день я думала, как оставить свой след в мире, как спасти мир, — вещает закадровый голос Терон. —До нашей встречи с Мигелем я не знала, что существую». Женщина, чьи поступки и жизнь определяются исключительно наличием мужчин в жизни, сейчас не в моде — попытка Пенна выставить Рен потерянной и беспомощной, получила жесткий отлуп критиков.

Сцены в лагерях беженцев сняты безукоризненно: видно, что Пенн знаком с происходящим не понаслышке и знает, о чем речь. Однако он допускает все возможные штампы. Тянущие к белым людям руки африканцы — есть. Детишки в разорванных одеждах, играющие в футбол — есть. Крупные планы скорбных пожилых лиц — есть. Женщины в ярких платьях и с вещами на головах — есть. Колючая проволока — есть. Военные в грузовиках — есть. Нападение на мирный лагерь — есть. Хирургические операции в сложнейших условиях — есть.

При этом в фильме нет ни одной важной роли для хоть кого-нибудь из Африки. Шон Пенн предпочитает делать центром своего фильма о страданиях африканского народа историю любви двух красивых белых людей.

Мигель остается в Африке, пока Рен вынуждена поддерживать работу организации своего отца, ездить по приемам, заседаниям и гламурным вечеринкам. В итоге Мигель изменяет Рен, и при выяснении отношений выдает следующее: «Я признался ей в любви, но я никогда не любил ее так, как люблю тебя». Журналисты блога Vulture издания The New York Magazine считают, что по фильму Пенна нужно устраивать игру: выпивать каждый раз, когда Рен кричит «Ты меня совсем не знаешь» или что-то в этом роде.

Смотреть, как Терон и Бардем пытаются произносить ужасные фразы сценария Эрин Дигнам, физически больно. Смотреть, как Пенн неловко выстраивает их отношения, неудобно. Тема любви режиссеру просто не дается. Тема любви на войне в его версии превращается в карикатуру.

Режиссер Кэри Фукунага в прошлом году представлял свою с трудом снятую драму «Безродные звери» в Венеции – собрать деньги на картину об Африке, в которой нет ни одного белого лица в главной роли, оказалось очень трудной задачей. Подозреваем, что у картины Пенна не было таких проблем: он заручился поддержкой Шарлиз Терон, одной из ярчайших современных звезд. Перед началом съемок актеры встречались, но сейчас их отношения завершены — на пресс-конференции Терон зашла последней, а до Пенна ее отделяли Бардем и Адель Экзаркопулос (у французской актрисы здесь небольшая роль, как у Жана Рено и Джареда Харриса). «Они расстались, потому что Терон увидела первую монтажную сборку „Последнего лица“», — шутят коллеги. Возможно, в этой шутке есть доля правды.