Наложница шаха собирается курить кальян, Иран, конец ХIX века.

Страусиные гонки на Турнире Роз, 1900-е годы.

Москва повседневная 1900-1914 годов в фотографиях Сергея Челнокова.

Сергей Васильевич Челноков был фотографом-любителем и происходил из видной купеческой семьи, члены которой входили в Попечительский совет Третьяковской галереи. Одной из главных тем фотографий была Москва: повседневные уличные сценки, происшествия, культурные мероприятия. Сегодня прогуляемся по городу 1900-1914 годов и посмотрим на него глазами Челнокова.

Мойщицы окон, Лондон, 1917 г.

Девушка из легендарного шоу "Безумства Зигфельда". Бродвей, 1920-е.

Дмитрий Шостакович, Всеволод Мейерхольд, Владимир Маяковский, Александр Родченко, февраль 1929 года. 

Юрий Никулин в школе

Шалость, Франция, 1934 год. Фотограф: Робер Дуано.

Головоломка из журнала Life, опубликованная в 1939 году. От читателя требовалось разрезать четырех свиней, чтобы получить пятую. Головоломка также распространялась в качестве листовок как в самой Великобритании, так и на оккупированных территориях. 

После того как все вырезано и сложено правильно, должен получиться следующий результат.

Почтовое отделение в Техасе, 1939 год.

Британский солдат принимает ванну в повреждённом доме, Тобрук, февраль 1941 года.

Доктор Синяков — ангел из нацистского концлагеря 

Он был единственной надеждой на спасение для сотен узников концлагеря Кюстрин. «Русский доктор» Георгий Синяков сутки напролет оперировал безнадежных больных и, рискуя жизнью, помогал пленным организовывать побеги. Сам же доктор и не думал бежать — до освобождения лагеря он оставался с теми, кто нуждался в его помощи. 
Синяков воскрешает из мертвых 

В августе 1944 года штурмовик Анна Егорова не вернулась с очередного задания. На Магнушевском плацдарме за Вислой ее Ил-2 был сбит, а обгоревшего и едва подающего признаки жизни пилота подобрали немцы. Следующим пунктом назначения Егоровой стал Кюстринский концлагерь. На родину летчицы, в Тверскую область, отправили похоронку, а в вышестоящий штаб — наградной лист о присвоении ей звания Героя Советского Союза посмертно. Что ждало раненую летчицу в лагере, где людей тысячами выкашивали голод и непосильный труд, представить несложно. Однако ей удалось выжить, а заслуженную Звезду Героя получить — хоть и спустя 20 лет после Победы — лично. 

Это чудо стало возможным во многом благодаря «русскому доктору». Он не только лечил Егорову, но и прятал ее ордена, делился своим пайком. «Всех пленных согнали в колонну, и, окруженная озверелыми конвоирами, немецкими овчарками, она потянулась по Кюстринскому лагерю, — писала Егорова в воспоминаниях. — Меня несли на носилках, как носят покойников на кладбище, товарищи по беде. И вдруг слышу голос одного из несущих носилки: «Держись, сестренка! Русский доктор Синяков воскрешает из мертвых!..». Георгий Синяков ушел на фронт на второй день войны. В должности ведущего хирурга медико-санитарного батальона воевал и спасал раненых на Юго-западном фронте. 

5 октября 1941 года у деревни Борщевка, под Киевом, советские части отступали под натиском противника. Наступление немецких сил было настолько стремительным, что бойцы не успели эвакуировать военный госпиталь: раненые и медицинский персонал остались на оккупированной территории. Так Георгий Синяков, не пожелавший оставить попавших в окружение раненых, оказался в плену. В мае 1942 года, пройдя лагеря Борисполя и Дарницы, он стал узником № 97625 Кюстринского международного лагеря военнопленных неподалеку от Берлина. Синякова назначили лагерным хирургом и тут же устроили ему «экзамен» — приказали сделать операцию. Посмотреть, на что он способен, собрались многочисленные надзиратели во главе с доктором Кошелем. 

«У ассистентов Георгия Федоровича от волнения дрожали руки, — писала в воспоминаниях Анна Егорова. — Кто-то из фашистов громко утверждал, что самый лучший врач из России не выше немецкого санитара. А доктор Синяков, еле держась на ногах, бледный, босой, оборванный, делал резекцию желудка». 

С того дня квалификация «русского доктора» — так стали называть Синякова — не вызывала сомнений ни у надзирателей, ни у ассистировавших ему европейских врачей-заключенных. Он сутками напролет оперировал больных, делал сложнейшие операции, даже не имея необходимых инструментов. Операции, перевязки… Доктор валился с ног, но в бараках находились более тысячи раненых и больных, которым нужна была помощь. Георгий Синяков не только лечил пленных — с ними он делился и частью своего усиленного пайка: обменивал сало на хлеб и картошку, которыми можно было накормить большее число заключенных. «От имени всех пленных лагеря доктор Синяков и профессор Белградского университета доктор Павле Трпинац ходили в гестапо и требовали разрешения лечить меня, — писала Анна Егорова. — Да, именно требовали. Я думаю, русский хирург Синяков вообще имел такое право — требовать». Однажды он спас сына одного из гестаповцев, после чего к нему не только стали обращаться за лечением немцы из ближайших поселений, но прониклась доверием вся охрана. Синяков смог свободно передвигаться по лагерю, бывать там, куда пленных не пускали. Имея подобные привилегии, врач вскоре возглавил подпольный комитет в лагере. Он распространял листовки о положении дел на фронте, поднимая боевой дух узников Кюстрина, и даже организовывал побеги. 

В инфекционных бараках, куда нацисты боялись совать нос, под номерами умерших он прятал пленников, готовившихся к побегу. Подпольщики разрабатывали маршрут побега, снабжали узников картой, а также часами или компасом, сушили для них сухари. Когда все было готово, ни о чем не подозревавшие немцы вместе с трупами заключенных вывозили за пределы Кюстрина и «подопечных» Синякова. В январе 45-го, когда фронт приблизился к Кюстрину, подпольщики были готовы начать восстание. Но нацисты их опередили: ночью узников погрузили в эшелоны, а тех, кто мог идти, погнали пешком через замерзший Одер. Самых слабых и истощенных, больше не годившихся для каторжных работ, — таких заключенных было около 3000, — следовало уничтожить. 

«Доктор, вас не тронут…», — говорили оставшемуся в лагере Синякову охранники. Они же подтвердили и его догадки о дальнейшей судьбе заключенных. Тогда «русский доктор» решил, что не оставит своих. Вместе с переводчиком он пошел в казарму, чтобы поговорить с лагерным руководством.  Что говорил Синяков и что донес до гитлеровцев переводчик — неизвестно, однако нацисты покинули лагерь без единого выстрела. А вскоре в Кюстрин вошли бойцы майора Ильина из 5-й ударной танковой армии генерала Берзарина. 

Георгий Синяков дошел до Берлина, в победном мае расписался на Рейхстаге. После войны переехал в Челябинск, где работал заведующим хирургическим отделением медсанчасти ЧТЗ и преподавал в мединституте. О войне и лагерном прошлом Синякова стало известно лишь в 60-е, когда вышел очерк «Егорушка» о судьбе летчицы Анны Егоровой и спасшем ее удивительном «русском докторе». Со всего Советского Союза и Европы в Челябинск стали приходить письма благодарности от спасенных хирургом бывших заключенных. 

«Я многим обязана чудесному русскому доктору Георгию Федоровичу Синякову, — писала Анна Егорова. — Это он спас меня от смерти в концлагере Кюстрин». 

К сожалению, подвиг Синякова не был отмечен государством. Летчики, танкисты, бывшие узники Кюстрина пытались выхлопотать для него боевые награды, считая, что он достоин звания Героя Советского Союза. Но тщетно. 

Сам же Синяков говорил: «Плен — это беда, несчастье. А разве за несчастье награждают? Моя награда — жизнь, возвращение домой, к семье, к работе, эти письма от людей, которым я помог в час тяжкого горя».

Этот солдат не убил ни одного человека и стал национальным героем... 

Дезмон Досс, рядовой солдат американской армии, который ни разу в жизни не взял в свои руки оружие и не убил ни единого человека, но при этом стал настоящим национальным героем и получил Медаль Почета — высшую военную награду США. Он пошел на войну, потому что не мог смириться с тем, что там гибнут люди. 

Верующий, щуплый и тихий Дезмонд записался санитаром и отказывался брать оружие, за что постоянно подвергался насмешкам и неоднократно бывал бит. Однополчане пытались его спровоцировать, но убежденный санитар никак не поддавался: после очередного разбирательства один из сослуживцев пообещал убить его в бою. Но когда дошло до дела, санитар показал, кто он есть на самом деле. В настоящем бою все поняли, как им повезло, что с ними есть рядовой Досс. Парень самоотверженно вытаскивал раненых под шквальным огнем, под выстрелами снайперов, под взрывами гранат: вытаскивал с передовой — в полном аду. 

4 мая 1945 года в Японии Дезмонд Досс совершил невозможное: он спускал товарищей с отвесной скалы по одному, привязав веревку к дереву. Он удерживал на весу солдат, которые были значительно крупнее его самого, потихоньку, широко расставив ноги, повторяя одни и те же слова: «Господи! Помоги мне спасти еще одного!» Он спускал их 12 часов к ряду, сумев спасти в одиночку 75 раненых. И только когда наверху больше не осталось никого, спустился сам. Через несколько недель его ранил снайпер. После того, как Дезмонд наступил на гранату, чтобы ее взрыв не добил раненого. В тот день он потерял свою Библию, которую ему подарила жена... 

Дезмонда отправили домой, вынув из ноги 17 осколков. Его ждал Белый Дом и церемония награждения Медалью Почета. Там же санитару вернули его потрепанную Библию, которую сослуживцы, обещавшие в учебке убить Досса, отыскали на поле боя, обшарив буквально каждый сантиметр... 

В прошлом году вышел фильм, поставленный Мелом Гибсоном на основе этой истории - "По соображениям совести".

Фото со съемок фильма - режиссер Мел Гибсон и исполнитель главной роли Эндрю Гарфилд.

ИМХО, Шедевра у Гибсона не получилось, но такие люди заслуживают того, чтобы о них снимали кино.

Писатель Сергей Михалков и его сын Никита, 1952 год.

Магазин винила в Нью-Йорке, 1957 год. Фотограф Эстер Бабли.

Одри Хэпберн для журнала Harpers Bazar, 1959 год.

Джули Ньюмар, 1961 год.

Sophia Loren. Photo by Alfred Eisenstaedt, 1966. Кадр из фильма «Брак по-итальянски» с Софи Лорен. Когда вышел этот номер журнала «LIFE», он получил критику со стороны читателей за столь откровенные снимки. Один читатель написал: «Слава Богу, что почтальон приходит в полдень, когда мои дети в школе».

Боксер Али и баскетболист Уилт Чемберлен в шоу на канале ABC, 1967 год.

Алла Пугачева на гастролях. 70-еегг.

Андрей Тарковский во время съемок фильма «Зеркало», 1975 год.

Владимир Высоцкий и Марина Влади в Париже, 1977 год.

Изготовление мороженного в вафельных стаканчиках, 1980-егг.

Хантер С. Томпсон и Билл Мюррей, 1980 год.

АВВА

Ринат Дасаев, Евгений Леонов и Хорен Оганесян, СССР, 1982 год.

Ролан Быков, Кристина Орбакайте и Юрий Никулин на съёмках фильма "Чучело", 1982 год.

На роль Лены Бессольцевой Ролан Быков отсмотрел около 17 тысяч девочек со всего Союза: по 200–300 в день. Позже он сказал: «Все мои героини были в первой тысяче. Изменилось время. И у чистоты, которую я искал, изменилось лицо. Я это не сразу понял». Кристину Орбакайте он сначала отверг. Увидев её фотопробу, Быков заявил: «Да ей с такой губой только ротой солдат командовать!» Режиссер искал наивную девочку, с широко распахнутыми глазами, ангельским личиком, обрамленным белокурыми локонами, а потом пришел к выводу, что современная героиня должна быть другой, более волевой: чистоту надо защищать. И вернулся к Кристине. Кинопроба длилась всего 4 минуты.

Не мама, а бабушка привела Кристину Орбакайте на киностудию Мосфильм почти в самом начале кинопроб. В этой очереди на съемки фильма о шестиклассниках были гораздо более известные и узнаваемые на тот период лица. Среди них и Мальвина из «Буратино» Татьяна Проценко и Красная Шапочка Яна Поплавская. Посланцев из звездных семей на этих кинопробах тоже хватало. Быков присматривался к внешности Марии Мироновой, Филиппа Янковского. Филипп ему даже понравился, но его папа Олег Янковский был против. Актриса Наталья Кустинская тоже была против того, чтобы ее сын Дмитрий Егоров снимался в картине, но Ролан Быков уже решил для себя: «У него красивое серьезное лицо и капризная губа! Он будет у меня сниматься!» И настоял, чтобы тот сыграл Дмитрия Сомова.

Мадонна в день свадьбы с Шоном Пенном, 16 августа 1985г.

Студия программы «Взгляд», Москва, 1987 год.

Джаред Лето, 1996 год.

Железная леди: Диана Оделл 60 лет прожила в «танке» для вентиляции легких.

Диана Оделл - американка, которая вошла в историю из-за того, что всю свою жизнь провела в "танке". Именно так называли громоздкие аппараты для искусственной вентиляции легких, которые получили распространение в середине ХХ века. Сейчас сложно себе представить, что в квартирах сотен людей, переболевших воспалением легких, появились такие машины, и, по сути, многие из них были обречены до конца жизни находиться внутри чудовищных капсул. 

Диане было всего три года, когда она заболела страшным по тем временам недугом - пневмонией. Легкие были поражены, и родители мечтали лишь о том, чтобы любой ценой спасти кроху. Искусственная вентиляция легких, пусть и с использованием такого неудобного аппарата, была единственным выходом из ситуации. Девочка вынуждена была подолгу лежать на спине внутри этих "железных легких", и ее мышцы стали постепенно атрофироваться. Минимальная активность сохранялась в школьные годы, Диану на несколько часов в день выпускали из заточения, и она даже посещала уроки. Правда, домашнее задание приходилось делать лежа, надиктовывая родителям или учителям правильные ответы. В университет Диана тоже поступила, несмотря на свою болезнь. Отец, будучи инженером, сумел организовать трансляции лекций, и Диана наравне со всеми получала знания. Спустя много лет, она получила диплом университета Фрида-Хардмана. 

Недуг не сломил оптимизма Дианы, рядом с ней всегда были любящие родители, и это не давало ей опустить руки. Девушка даже нашла для себя занятие - за долгих десять лет надиктовала книгу для детей, в которой рассказала о том, насколько важно не терять веру в себя и ценить близких людей. После выхода в тираж книги "Меньше света" Диана проснулась знаменитой: к ней начали приезжать журналисты, о ней заговорили в прессе и на телевидении. Прикованная к "танку" женщина искренне рассказывала, что ее жизнь полна интересных событий и встреч. 

Умерла Диана Оделл в 2008 году, причиной стала банальное отключение электричества. Родители старались завести запасной генератор, но не смогли. К слову, до этого инцидента дважды им это удавалось, но на этот раз все пошло наперекосяк. Так закончилась история Дианы Оделл, прекрасной жизнерадостной женщины, жизнь которой прошла в железном заточении, но которая, при этом, не потеряла веру в себя и близких!

Скажите, как ее зовут?