Вернулись мы с семьей из отпуска, гостили у друзей. Хотела поделиться впечатлениями, но решила, что Антон Павлович за меня сказал все гораздо лучше ;) 11 (23) сентября 1897 г. Биарриц. 11 сентябрь (четверг). Сообщаю Вам подробности моего жития. В Бордо я застал теплое, яркое утро, но чем ближе к Биаррицу, тем все хуже и хуже. Меня встретили Соболевский и Морозова. Когда ехали с вокзала, шел дождь, дул осенний ветер. М предлагала занять у нее комнату, но я отклонил сие любезное предложение и поселился в «Виктории». Погода в общем неважная, особенно по утрам, но стоит только выглянуть солнцу, как становится жарко и очень весело. Plage интересен; хороша толпа, когда она бездельничает на песке. Я гуляю, слушаю слепых музыкантов; вчера ездил в Байону, был в Casino на «La belle Hélène»1. Интересен город со своим рынком, где много кухарок с испанскими физиономиями. Жизнь здесь дешевая. За 14 франков мне дают комнату во втором этаже, service и всё остальное. Кухня очень хорошая, изысканная, только одно не хорошо — приходится много есть. За завтраком и обедом, всё за ту же цену, подают вино, rouge et blanc2; есть хорошее пиво, хорошая Марсала — одним словом, тяжела ты, шапка Мономаха! Очень много женщин. Погода, кажется, не станет лучше. Придется скоро покинуть эти милые места и отправиться куда-нибудь на юг, через Париж, конечно. Поеду на Ривьеру, потом, должно быть, в Алжир. Домой не хочется. Здесь Поляков с семейством. Гевалт! Русских очень, очень много. Женщины еще туда-сюда, у русских же старичков и молодых людей физиономии мелкие, как у хорьков, и все они роста ниже среднего. Русские старики бледны, очевидно изнемогают по ночам около кокоток; ибо у кого импотенция, тому ничего больше не остается, как изнемогать. А кокотки здесь подлые, алчные, все они тут на виду — и человеку солидному, семейному, приехавшему сюда отдохнуть от трудов и суеты мирской, трудно удержаться, чтобы не пошалить. И Поляков бледен. Пишу сии строки в 8 час. утра. Пасмурно. Напишите, как доехали и что нового. Анне Ивановне, Насте и Боре поклон и привет. Будьте здоровы. Ваш А. Чехов. Так все и осталось.

И из дневника большого друга и издателя Чехова - А.С.Суворина о родном Отечестве: Вагоны на поляковской дороге — мученье; все делается как-то по-домашнему, стоят сколько где придется, было два звонка, пассажиры садятся, проходит 10 минут после этого, третьего звонка нет. — Что же не едут? — Спрашивали у кондуктора. — Путь не дают (техническое выражение, означающее, что со следующей станции нет уведомления, что путь очищен и ехать — Как не дают пути, когда два звонка было? — Два звонка потому, что обер-кондуктор в ссоре с буфетчиком. Пассажиры сели в вагоны и буфетчик не продаст столько, сколько продал бы им, если бы 2-й звонок был вовремя. Какая дикость! Обер-кондуктор пускает пассажиров с билетами 3-го класса в 1-й, и вообще ведут себя как бесконтрольные полные хозяева. На воронежской дороге, говорят, порядки еще хуже, и ездившие по ней уверяли меня, что Курско-Харьковская железная дорога — примерная в сравнении с Воронежско-Ростовской. Поезда не приурочены, например поезд из Таганрога в Ростов приходит в 2 ч., а поезд из Ростова в Новочеркасск — в 8 ч. Пассажир девайся куда хочешь. Объявления для некурящих перечислены на клочке бумажки, которая прилеплена на вагонах и внутри их, где ни попало. Особых мест для дам нет. Циркуляр министерства путей сообщения от конца 1874 г. об отделениях для дам, чтобы они находились в «дамском обществе» (даже в том случае, если их сопровождают мужчины, последние уходили бы к мужчинам) и чтобы была прекращена продажа отдельных купе. Циркуляр этот прибит в вагонах. Чего не выдумают. У Азовской дороги всего два вагона 1-го класса. У станции Морская Поляков строит себе виллу, два этажа, каменную, похожую на станцию железной дороги, разбиваются сад и фонтан быстро. — Откуда эта вода, из моря или из Дона? — Нет, это, должно быть, из Волги, отвечает кондуктор. Вокзал в Ростове — верх безобразия. Дощатый сарай, грязный, вонючий, тесный. Хуже этой жидовской корчмы можно встретить разве в настоящей жидовской корчме. На Донскую дорогу казаки рассчитывали, как на свою, трясли деньжат, но им ровно ничего не дали, исключая разве 10 человекам, которые отправляют товары. Ростовский товар — фальшивые ассигнации, нахичеванский — также. Вообще все станции дрянные, подвижной состав так беден, что масса товаров не отправляется. На одной станции я видел целые груды кулей с хлебом под открытым небом, потому что сарай наполнен им доверху. Жалобная заметка из Харьковского календаря. Но Поляков, очевидно, всех запугал. Как он хотел купить «Санкт-Петербургские ведомости». Случай в Харькове — нет мест ни 1-го, ни 2-го класса. — Нет ли выше 1-го? — Нет. — А 3-го? — Тоже нет. Господин врывается в вагон; с него требуют двойную плату. — Иногда, говорят, нарочно пускают без билетов, чтобы потом брать двойную плату. Жалобные книги на виду, но кто их смотрит? Русский человек вот каков. Господин, о котором я говорю, рассказывал даме своей по-французски случай с ним и прибавил: «Мне говорят, напишите о железных дорогах книгу. Охота мне беспокоиться писать». Таганрог — известковая мостовая, пыль невыносимая. Смотря в бинокль на город, я увидел, что здания как будто покрыты снегом — что это было? Спрашиваю господина, который сел в Таганроге, — известка. Ездить невозможно — рытвины. После дождя наполняются водою; лошадей уводят, экипажи — в манеж. Поверите ли, нынешней весною один пассажир, поехавший со станции в город, до смерти убился. Извозчик думает — лужа, а это целая пропасть. Хороший камень можно достать верст за 60 по железной дороге. Городское управление все думает. Хороших домов мало, лачуг много и в городе. Вонь, бочки стоят по улицам. Мостовая ухабистая, Бог знает с какого времени не поправлялась. Толпы народа у кабаков и харчевен с «выносом». Отсутствие буфета. Воды достать нельзя. Один вагон II класса. Как сельди в бочонке.