Жена Навального научила его кричать «да или нет?!»

Мы встречаемся с Юлей в одной из сетевых кофеен. Она не сразу согласилась на интервью — муж настоял. — Некоторые опасаются, что Алексей может стать авторитарным политиком. В обычной жизни он такой? —Совсем нет. Даже если посмотреть на то, как он общается со своими сотрудниками, то очевидно, что он очень лояльный руководитель. А что касается нашего семейного уклада, то у нас есть четкое разделение «сфер влияния». Я поддерживаю его взгляды, но не лезу с советами по работе. Зато я главная в вопросах быта и воспитания детей. — Вас не напрягает такой плотный рабочий график мужа? — У нас были моменты, когда я жаловалась Алексею на то, что он слишком много времени проводит на работе, но на это он отвечал: «Ты же знала, за кого выходишь замуж!». И правда, он всегда был таким. Я даже не могу сказать, что в связи с последними политическими событиями что-то изменилось. Он всегда был поглощен работой. — Алексей достаточно экспрессивен во время своих публичных выступлений, некоторые даже сказали бы, что истеричен. Одно «да или нет?!» чего стоит. Он всегда такой? (эти слова Навальный кричал с трибун на митинге на проспекте Сахарова; по Интернету даже гулял сфабрикованный ролик, где корреспондент демонстративно затыкал уши, уверяя, что Навальный заглушает гул многотысячной толпы. — А.Р.) — Всем очевидно, что митинг — особый формат. Выступление должно быть кратким и доходчивым, заводящим. Но, возможно, я всех разочарую — муж дома не кричит и не буянит. Разве что во время игр с детьми. Кстати, я сейчас подумала, что пресловутое «да или нет» чаще произношу я. Например: «Даша, ты сделала уроки, да или нет?». Может, он от меня это перенял. — Кстати о детях. Когда Алексея задержали, вы говорили им, что папа в тюрьме? — Первые дни мы об этом не говорили, дети привыкли к тому, что его часто не бывает дома. Да и речь идет скорее о старшей дочери. Младшему такие вещи объяснять пока рано- ему три, а с дочкой (ей 11) пришлось поговорить. Мне стали звонить из школы, спрашивать все ли в порядке и я поняла, что ей все равно расскажут. Объяснила, что папу на 15 суток посадили жулики, с которыми он борется. — После выхода из спецприемника Алексея встречала сотня журналистов. Первый вопрос был, почему он не стал баллотироваться в президенты. Вы готовы к роли первой леди? — Вас люди за соседним столиком не слышат? Я никогда об этом не думала, вот правда. — Как вы с Алексеем познакомились? — О, это был классический курортный роман, но с развенчанием привычного стереотипа: мы уже 14 лет вместе. Мы одновременно отдыхали в Турции, потом продолжили встречаться в Москве. До сих пор спорим, кто кому первый позвонил после приезда в Москву. — К Навальному приковано внимание не только прессы, но и гражданских активисток. Ну девушки обращают внимание, бумажки с телефоном в карман подкидывают, я сама видела. — Да вы что?! А я не видела! Может это были предложения по реформе государства (смеется). — Не беспокоит вас эта сторона публичности? — Любую женщину немного раздражает излишнее внимание к ее мужу. Но я стараюсь относиться к этому спокойно. Алексей человек со здравым смыслом, и было бы непредусмотрительно с его стороны делать глупости. Тем более, к нему приковано столько глаз. Видите, вы и бумажку с телефоном заметили (смеется). — А вы не боитесь? Нет, не поклонниц, а преследования со стороны властей, например? — Я боюсь, что в нашей стране ничего не изменится. На самом деле до последнего момента Алексей даже не был уверен, что пойдет на тот митинг 5 декабря, где его задержали. Мы сидели всей семьей и смотрели телевизор. Там показывали подсчет голосов. Я помню, как процент «Единой России» перевалил за 46 по Москве, дальше я уже не следила. Тогда Алексей сказал, что надо идти, а я дома осталась. На самом деле у нас нет привычки все время говорить о политике. Вы интересуетесь, почему я не выступаю с трибун, не участвую в делах оппозиции, но мне не кажется, что это естественно, раз я жена Навального, скорее наоборот. На следующие митинги я ходила, даже поднималась на сцену, но не для того, чтобы выступать. Просто мы ждали Алексея вместе с компанией друзей. А слежку я замечала. Как-то даже смешно было, но я вижу в этом положительную сторону. — Это показывает вашу значимость? - Не в этом дело. Просто, я, как и муж, считаю, что власть таким образом доказывает, что он во всём прав. Вот решили проследить за мной. Выяснили, где я покупаю молоко и во сколько забираю ребёнка из детсада. Уверена, что те, кто следят, жутко бесятся и думают "зачем мы тратим на это время"? В стране безнаказанно и открыто воруют миллиарды, а мы за мамашей следим. Понятно же, что слежку заказывают именно те, кто и ворует эти миллиарды, хотят обезопасить себя. Государство потратило кучу ресурсов МВД или ФСБ (уж не знаю), чтобы выяснить график волейбольной секции нашей Даши. Попросили бы - я б бесплатно его дала.Хотя конечно, периодически я вспоминаю фильмы про шпионов, и меня таки подмывает спрятать что-то в лимоны в магазине и посмотреть на реакцию "наружки". Это наверняка будет весело. Свободная Настя Писать об Анастасии Удальцовой просто как о жене оппозиционера не совсем уместно. Настя сама на баррикадах c 18 лет. С 2004 года она еще и работает пресс-секретарем организаций мужа: «Левого фронта» и «Авангарда красной молодежи». За последний год Удальцова провел под арестом больше 2 месяцев. В начале декабря — голодовка в знак протеста за незаконное задержание. Голодовка закончилась реанимацией.

— Как вам удавалось держаться? — Я никогда не считала, что свои переживания нужно выносить на публику. Поймите, когда 15 лет в этом движении, то отношение меняется. Мы насмотрелись на репрессии, сами им подвергались. Помогло как раз то, что я все время была занята. Нужно было вести хозяйство, заниматься детьми, к тому же на меня свалили многие дела Сергея. Я понимала тогда, что если начну думать о том, что может случиться, то начну реально нервничать, что в декабрьской ситуации было недопустимо. Впереди еще столько всего. Самый тяжелый этап — президентские выборы, и чем это обернется для нашей семьи, неизвестно. Мы не застрахованы ни от чего. Но мы готовы с этим жить. Как говорится: «Путина бояться — в политику не ходить». — Как дети воспринимали аресты Сергея? Вы говорили им, где папа? — Воспитанием детей в большей степени занимаюсь я и считаю, что это правильно. Конечно, Сергей как отец для них авторитет, но его подолгу не бывает дома. Скрывать от детей что-то глупо. Они все равно узнают — в школе, от друзей. Но мы не делали из этого трагедии, они не переживали, скорее наоборот, гордились отцом, картинки рисовали, где папа борется с жуликами-полицейскими.. — А на митинги их не приводите? — Я не могу подвергать детей таким стрессам. Ситуация с шестилетним сыном Сергея Аксенова, заставляет задуматься о недопустимости втягивания детей в политику хотя бы лет до 14. — А были случаи, когда детей все же затрагивала ваша деятельность? — Один из последних случаев, когда в начале декабря к нам в квартиру ломились сотрудники уголовного розыска, а дети были одни в квартире, тогда они, конечно, сильно испугались. Но я не хочу специально вовлекать их в политическую жизнь. Вырастут - сами решат. — Насколько я знаю, вы воцерковленный человек, дети крещеные, притом что муж — убежденный атеист. В этой сфере вы не предоставили детям права выбора? — Это примерно то же самое, что не учить детей говорить — вырастут и сами выберут себе язык. Я же должна дать ребенку основы. Если он спросит у меня, откуда все произошло, я не буду рассказывать ему про теорию Дарвина, если придерживаюсь теории креационизма. Хотя, для общего развития они должны знать и то и другое. Я действительно хожу в церковь, и моя родная тетя на Украине — игуменья монастыря. — А как это согласуется с левыми взглядами? — Я не вижу в этом противоречия. И не считаю себя коммунисткой. А левые взгляды вполне сочетаемы с христианской этикой. С Сергеем у нас возникали споры на эту тему, но взаимное уважение помогает избежать конфликтов. Сергей живет такой правильной жизнью, что любой православный позавидует. — Но ведь, исходя из христианских принципов, человек, живущий правильной жизнью, приходит к вере рано или поздно... — Главное, чтобы это было добровольным решением человека. — Ходят слухи, что вы с Сергеем познакомились на митинге... — Мы познакомились на самом деле на дне рождения. Оказались в одной компании и сразу обратили друг на друга внимание. — Вы сразу поняли, что хотите быть вместе? — Практически сразу, по крайней мере я. Наверное, и Сергей тоже. Мы решили идти дальше по жизни уже через три месяца после знакомства. Мне всегда хотелось, чтобы у меня с мужем было общее дело - так и вышло. — С чем связано такое раннее увлечение политикой? Это пошло из семьи, как у Сергея? — Не скажу, что у меня была политизированная семья. Мать учительница, отец работал на заводе. А вот дедушка, хоть он и рано умер, действительно повлиял на формирование моих взглядов. В тридцатые годы у него от голода умерла вся семья, но, несмотря на это, он всю жизнь состоял в партии. У меня же все началось еще со школы. Когда заведение, в котором я училась, преобразовали в элитную городскую гимназию, там стали учиться в основном дети нуворишей. Чтобы удержаться, нужно было проявлять упорство. Наверное, именно тогда у меня особенно обострилось чувство социальной справедливости. А еще на меня повлияли песни нашей с Сергеем любимой группы «Гражданская оборона». — Многие задаются вопросом: на что вы с Сергеем живете? Даже считают, что семью содержите вы, а Сергей только занимается политикой. — Мы оба работаем, у меня два высших образования, и на отсутствие опыта и умения работать я не могу пожаловаться. А Сергей дает частные юридические консультации. Если поначалу его деятельность мешала работе, то сейчас наоборот, ведь образовался огромный круг знакомых. В целом живем мы не богато, и не стремимся к роскоши. Есть в жизни более важные ценности. — После историй с прослушиванием разговоров, компрометирующими видео не боитесь, что с вами случится подобное? — Ну видео — это слишком, конечно. А по поводу «прослушки» — нам скрывать нечего. — Неужели? — Да, правда. Ну запишут, как я, как Немцов, матом иногда ругаюсь. Вот признаюсь на всю страну: случается, что я ругаюсь матом. Так что если выложат, то ни для кого это не станет новостью. — А не хотелось отойти в сторону, зажить спокойной жизнью? — Я в первую очередь женщина, у меня двое детей, поэтому да, хотелось бы. Мне кажется, что именно женские качества заставляют меня бороться с режимом. Если бы не было детей, ответственности за них, я сейчас была бы более равнодушна к тому, что происходит в стране. — Два борца с режимом в одной семье — не слишком много? — Личных политических амбиций у меня нет. Есть амбиции жены. Я хочу всегда быть надежным тылом для мужа. Но активно я стала заниматься протестным движением только потому, что Сергей был отрезан от него арестом. — О чем же мечтает Настя Удальцова? — Время мечтаний, мне кажется, прошло. Настало время действий! «Привет, Чирикова!» Михаил Матвеев называет свою жену так же, как и вся страна — Чирикова. Лидер движения «За защиту Химкинского леса» Евгения Чирикова и не думала о политической карьере, как она уверяет, не думает и сейчас.

— Вообще, первым эти зарубки увидел я, — рассказывает муж Евгении Чириковой, Михаил Матвеев. — Не жалеете? Вот прошли бы вы, Михаил, мимо, жена бы не стала гражданской активисткой. — Все равно что-нибудь похожее произошло бы. А активную гражданскую позицию мы заняли вместе. Я долгое время участвовал в движении за защиту леса наравне с Чириковой. А потом пришлось притормозить. — Почему? Гражданская позиция ослабла? — Жизнь заставила. Кто-то должен кормить семью. — Вы занимаетесь — непросто выговорить неподготовленному человеку — «составлением части проектной документации для атомных станций». Но атомные станции для экологии гораздо вреднее, чем одна автострада и кусок вырубленного леса. — Во-первых, это только небольшая часть того, чем занимается моя фирма, ее мы, кстати, создавали вместе с женой. А то, что я делаю для атомных станций, направлено на обеспечение их безопасности, минимизацию риска. Сейчас к этой проблеме подходят довольно невнимательно: авось пронесет. Конечно, я бы с удовольствием занялся альтернативными источниками энергии, но в нашей стране для этого нет пока возможности. — К слову о стране. Почему бы не уехать туда, где воздух чище, жизнь спокойнее? — Я не стану скрывать, мы об этом думали, но как-то всегда получалось, что то я хотел уехать, а жена была против, то наоборот. А потом случился Химкинский лес, и мы поняли, что должны быть здесь, попытаться что-то изменить. (О Химкинском лесе Михаил говорит не как о географической точке, а скорее как о событии, изменившем жизнь. «Случилось наводнение», «случилось жениться», и лес у них тоже «случился».) — Как вы познакомились? — Я был аспирантом и преподавал у Жени, правда, тогда отношения не завязались. А потом мы стали сталкиваться в самых неожиданных местах: в метро, на улице, у знакомых. Встречались года четыре до того, как пожениться. — Ваша жизнь изменилась, жена стала реже бывать дома... Не думали вообще запретить ей всю эту общественную деятельность? — Я не думаю, что Чириковой можно что-то запретить. У нас не арабский Восток, и если я стукну кулаком по столу и скажу жене сидеть дома, она тоже найдет, что мне на это сказать. Я бы, может, и предпочел, чтобы этим занимался кто-то другой, но я не вижу альтернативы. — А Чирикова дома и на трибуне — это разные люди? — К счастью, да, иначе это было бы невыносимо! Бывает тяжело, когда обсуждения проблем движения начинаются дома, я ведь тоже из него не вышел до конца. Тогда как результат взаимной усталости возникают конфликты, но, к счастью, это легко преодолимо. — Женя все время в работе или вам все же удается отдохнуть? — Она постоянно говорит по телефону. Когда мы последний раз ездили в отпуск, я специально выбрал место, где сотовая связь не работает. Вот с предыдущим отпуском получилась веселая история. Мы поехали на Кавказ, и до Чириковой дошли слухи о том, что неподалеку, на Черном море, проходит экологический съезд. Она тут же нашла водителя, больше похожего на моджахеда, и укатила туда. — Вот дети Удальцовых рисуют папу за решеткой. Ваши дочки рисуют Химкинский лес? — Нет, они дома устраивают пикеты, когда им что-то нужно. Например, недавно нарисовали плакаты о том, что хотят новое платье. — Вам когда-нибудь угрожали? — При нашей деятельности этого не могло не быть. Я замечаю слежку, моим деловым партнерам одно время звонили и советовали прекратить со мной работать. Самым неприятным было, когда это коснулось детей. К нам заявились люди из органов опеки, угрожали забрать дочек, потому что якобы мы недостаточно о них заботимся и в доме бывают «сомнительные люди». Но нас эта ситуация не испугала, скорее разозлила. Помню, дочка пошла в школу, а мы предупредили ее, чтобы она сказала учительнице не отпускать ее ни с кем, кроме родителей. А дочка говорит: «Да вы что, учительница же меня первая сдаст». Я хочу, чтобы если не мои дети, то внуки не могли и подумать о подобных вещах. У Михаила звонит телефон. «Привет Чирикова! Да, скоро буду». Источник