Записки адвоката: защищая виновных - 2

Итак, продолжаю описывать свой опыт работы адвокатом по уголовным делам в Калифорнии. На пятичасовом рейсе грех не разразиться очередным постом. Предыдущие части можно прочитать здесь: https://www.spletnik.ru/blogs/pro_zvezd/196224_zapiski-advokata-lozhnye-obvineniya, здесь https://www.spletnik.ru/blogs/govoryat_chto/196377_lozhnye-obvineniya-kogda-sovsem-mrak и здесь https://www.spletnik.ru/blogs/govoryat_chto/196513_zapiski-advokata-zashcishcaya-vinovnykh-1.

Над этим делом я работала pro bono, т.е. бесплатно. 

Женщине 56 лет, у нее три класса школьного образования. Иммигрантка из Китая, приехала в США чуть больше 10 лет назад. Живет в небольшой двуспаленной квартире с мужем-инвалидом, двумя их взрослыми сыновьями, женами сыновей и внуками. Одному внуку на момент преступления три года, другому  несколько месяцев. У взрослых сыновей "временно" - или действительно временно, я не вдавалась в детали - проблемы с доходами, оба в поисках работы. 

Моя клиентка была единственным зарабатывающим человеком в семье. Работала она на нескольких работах: в детском садике-daycare, в собачьей передержке, зазывалой в казино и т.д. График ненормированный, много ночных смен, много работы по 48 часов подряд, на разных работодателей. Возвращается домой - там плачет младенец, шумит и бегает старший внук. И даже когда было достаточно тихо, женщина уже не могла спать больше, чем по три-четыре часа подряд. Ее психическое состояние начало ухудшаться: появилось постоянное беспокойство, паранойя, начались истерики. Это все было установлено постфактум путем интервью членов семьи. 

Она пошла к врачу за снотворным. Врач, выслушав ее симптомы, предложил ей помимо снотворного еще и успокоительные и прописал комбинацию из трех лекарств. Насколько я знаю, про ее образ жизни, рваный график, отсутствие дома условий для нормального сна, историю семьи врач с ней не говорил... 

Спустя примерно три недели после начала приема лекарств женщина напала с ножом на невестку и внуков, когда взрослых сыновей и другой невестки не было дома. Дети отделались сильными порезами, у невестки были опасные раны, но все выжили. Во время атаки женщина не своим голосом кричала "волки! волки! бегите!". Когда на шум подошел ее муж и попытался - безуспешно - отнять у нее нож, она вырвалась, выбежала в подъезд, и  начала резать себе вены. 

Она совершила еще одну попытку самоубийства уже после задержания, во время психического освидетельствования. Предварительное освидетельствование показало острый психоз. Женщину поместили под suicide watch. Прокуратура предъявила обвинения в нескольких попытках убийства, как и требовали обстоятельства. Я начала готовить то, что известно как (я бы убрал) insanity plea / insanitydefense, а именно, not responsible by reason of mental disease or defect: обвиняемый не отвечает за свой поступок по причине болезни или дефекта психики". 

В основе insanity plea лежит неспособность обвиняемого сформировать т.н. mens rea - преступный умысел - в силу проблем с психикой. Эта проблема должна быть настолько серьезной, что обвиняемый на момент совершения преступления не осознает, что его действия неправильны или незаконны. Преступный умысел в той или иной степени является обязательным компонентом абсолютно всех преступлений. Степень преступного умысла может быть разной, и для менее тяжких преступлений зачастую достаточно, например, халатности разных градаций - recklessness или negligence. Для более серьезных преступлений требуется вполне конкретный, сформированный умысел кому-то навредить или преступить закон. Есть и категория преступлений, которая не требует ни преступного умысла, ни понимания того, что человек совершает преступление - например, секс с несовершеннолетними при достаточной разнице в возрасте - но эта категория весьма ограничена. В случае моей клиентки для доказательства попытки убийства прокурор должен доказать не только то, что обвиняемая нанесла жертвам физические травмы, которые могли привести к их смерти, но и то, что у нее действительно было намерение убить внуков и невестку.

Прокурор, однако, оказался более чем вменяемым, да и сам процесс в таких случаях предполагает подробное расследование событий не только стороной защиты, но и стороной обвинения. Были приглашены два психиатра: один от обвинения и один от защиты. Если бы их выводы о причинах случившегося сильно разнились, был бы назначен третий психиатр. Врачи взялись за расследование медицинской истории женщины, а также действия на нее лекарств и терапии, применяющихся в заключении после задержания. Они также провели подробные интервью с семьей обвиняемой, расспросив обо всех деталях от графика ее работы и до истории семьи: не было ли у ее родителей психических отклонений, истории странного поведения. Провели и несколько интервью с моей клиенткой.

Оба врача дали практически идентичные заключения: моя клиентка была в состоянии острого психоза с галлюцинациями, когда она набросилась на невестку и внуков. Она думала, что защищает семью от волков, что удары ножом наносила по атакующим волкам. Причина психоза - комбинация лекарств на фоне продолжительного лишения сна и, вероятно, семейной истории: мать обвиняемой была подвержена неконтролируемым вспышкам гнева. Но в китайской деревне середины 20го века никто не разбирался на предмет диагноза психических расстройств. 

Расследования и обследования длились почти год. За этот год моя клиентка начала приходить в себя. Психотропные препараты работали. Режим дня и возможность нормально спать, вероятно, тоже пошли на пользу. Из человека, отказывающегося мыться, принимать пищу, и при любом удобном случае пытавшегося разбить себе голову о стену, она постепенно превратилась в обычную женщину. Она все еще была ужасе от происшедшего, но психиатры помогли ей понять, что в значительной мере ее действия были спровоцированы переутомлением, отсутствием сна и неправильно подобранными препаратами. 

После окончания психического освидетельствования прокуратура решила не оспаривать insanity plea. Судья тоже ознакомился с материалами дела и согласился завершить процесс вердиктом о том, что обвиняемая не отвечала за свои действия. Мою клиентку из уголовной системы перевели в систему принудительной психиатрии. Прогнозы, однако, были хорошие: ее врачи считали, что уже через пару лет она может попробовать жить без психотропных препаратов и даже вернуться домой - при условии, конечно, что семья сможет обеспечить ей размеренный образ жизни с полноценным отдыхом. 

На этом мое участие в деле в качестве адвоката завершилось. Я еще пару раз в течение следующего года выходила на связь с клиенткой и ее лечащими врачами просто чтобы удостовериться, что лечение идет хорошо - и оно шло хорошо. Меня, конечно, беспокоило ее возвращение в семью, которая позволила женщине дойти до такого состояния, к людям, которые привыкли стигматизировать психические проблемы и не привыкли в них разбираться. Но над этим у меня нет и не может быть никакого контроля.