Текст полная цитата поста Михаила Бондарева из его блога, от 29 апреля.
Решила поделиться этим здесь. 

" Меня часто спрашивают в последнее время про Чулпан Хаматову. Одни говорят, что она чуть ли не главный благотворитель страны и спасительница сотен, если не тысяч детей, другие - что своим отъездом из страны она предала детей и родителей, которые на неё надеялись.
Поделюсь с тобой, дорогой читатель, малоизвестным фактами про мою работу с Чулпан в фонде Подари жизнь. Произошли эти события 10 лет назад, но два директора крупных фондов в то время просили меня сохранить это в секрете, потому что обнародование значительно подорвало бы доверие не только к Чулпан и фонду ПЖ, но и ко всей благотворительности в России, снизились бы пожертвования, пострадали бы люди.

Историю начала чистый светлый человек Галя Чаликова, которая собирала средства на помощь детям и их родителям в Российской детской клинической больнице на Юго-западной. Вокруг неё образовался круг неравнодушных добрых людей, желающих помогать становилось всё больше, подключались руководители компаний, банкиры, Галя с друзьями основала фонд Подари Жизнь и заняла должность директора фонда. Лицом фонда пригласили стать Чулпан, и она с удовольствием взяла на себя эту роль.

Галя на моей памяти никогда не была здорова, но себя не щадила, работала чуть ли не круглосуточно, как говорится, на износ. Фонд рос, в какой-то момент потребовался профессиональный менеджер, Чулпан привела Григория Мазманянца. Меня сразу насторожили две вещи: то, что Григорий работал в фонде бесплатно, а также выставленное им условие, что будет работать он лишь в том случае, если все финансы фонда будет контролировать его человек. С самого начала работы я входил в правление - в орган, который назначает руководство и спрашивает с него отчёт, является высшим органом власти фонда. Прекрасно понимал, что для безопасности финансов, для предотвращения злоупотреблений и хищений главбух или финдиректор должен контролировать фактического директора, но они не должны быть близкими людьми. Однако решение взять Григория озвучила мне Галя лично, поэтому возражать не стал.
О степени нашего с ней взаимного доверия можно судить хотя бы по тому, что позднее, когда Галя стала болеть, свой голос на правлении она всегда отдавала мне. И многим это не нравилось, к слову сказать. Но об этом позже.

Фонд рос, расширялся, обороты увеличивались, в то время он был самым известным в стране, актриса Чулпан Хаматова прекрасно играла роль лица фонда, а за её спиной стояла замечательная Галя со своей командой, которая вкладывала в него все силы без остатка.
Мы дружили, я ценил и любил Галю, и не мог оставаться в стороне:
- Галя, ну нельзя так, вам надо отдыхать, отключайте телефон хотя бы на ночь, он ведь не даёт вам покоя, звонки постоянные!
- Михаил Афанасьевич, а вдруг кому-то срочно нужна помощь, а я не ответила, - с доброй улыбкой отвечала Галя.
- Ну хорошо, ну возьмите хотя бы отпуск, вас ждёт отель ВКС-Кантри, приезжайте без телефона, если можно!
- Ой, сейчас я никак не могу, но вот есть мама с только что выписавшейся девочкой, можно её?
- Да, конечно, давайте её телефон, пусть приезжает на бесплатный отдых.
Я вообще не понимал, как Гале можно было отказать в её просьбах.

В отель Галя приехала позже, и провела в Кантри свой последний в жизни беззаботный отпуск без телефона, а через несколько недель у неё в дополнение к другим её болезням нашли рак. Первым мне об этом сообщил Григорий, с довольной улыбкой на лице.
«Что это», - подумал я, - «неужели он не может сдержать радости? Ну нет, нельзя так плохо о людях думать». Галя в то время ограничивала власть Гриши в фонде своим высочайшим авторитетом. Из-за болезни стала работать меньше, но команда во главе с Гришей собирала всё больше денег, помощь детям и семьям росла! Между правлением, Чулпан и Григорием всегда было полное согласие, я же осмеливался иногда иметь отличное от других мнение. Расскажу о нескольких случаях.

Пришла как-то на заседание правления Чулпан, привела с собой группу поддержки, и начала убеждать нас в том, что в состав правления необходимо ввести известного олигарха Владимира Кехмана. Я стал задавать вопросы, возражать. Спорили долго, все присутствовавшие пытались меня переубедить, не получилось. Поставили на голосование: восемь «ЗА», у меня было три голоса: мой, Галин, и Наташи Кузнецовой, которая тоже отсутствовала, трое против. Много позже, через несколько лет, протокол этого нашего заседания случайно попал ко мне в руки, и я остолбенел: в нём значилось, что Кехмана избрали единогласно! «Как так, я ведь против голосовал?» В ответ на мой недоумённый вопрос Гриша сослался на невнимательность, но тайком отдал распоряжение секретарю протоколы правления впредь хранить в сейфе и никому из членов правления их не показывать и не отдавать. В будущем, чтобы получить их, мне приходилось отправлять по почте заказное письмо и ждать потом протокол только что прошедшего заседания в ответном письме.
Не знаю, какой там у Чулпан с Гришей был договор с Кехманом, но на сайте фонда его фамилия так и не появилась. Позднее, в 2012 году, Сбер, ВТБ и ряд других банков обратились в суд, обвиняя компанию Кехмана в хищениях.

Галю отправили на лечение в США, но, к сожалению, это не помогло. Галя вернулась умирать в Москву.
Больше всего меня возмутило, что в один из дней, на несостоявшемся заседании правления родился протокол решения о том, что умирающую Галю назначили директором фонда ещё на один год. Как обычно, председатель и секретарь его легко подписали. В ответ на мой протест Чулпан пригласила меня на встречу. - Чулпан, ну почему вы назначили Галю директором, она ведь прикована к постели, умирает?
- Михаил Афанасьевич, надо было срочно отправить протокол в минюст, иначе нас бы наказали.
- Откуда срочность? - удивился я, - ведь у нас был год, чтобы найти на её место другого человека?
- Ну пропустили, забыли, - спокойно ответила Чулпан
- Кто забыл? Он наказан? Почему этот важный вопрос не обсуждался на правлении?
К пониманию не пришли. Понятно, что я всё больше раздражал менеджмент, в руках которого находился фонд.
Я хотел прозрачности, особенно в финансах, потому что понимал, что если вскроются вдруг какие-то злоупотребления, то окажусь виноват, репутация моя пострадает.
- Давайте выберем человека, которому мы сами доверяем, потому что ответственность лежит на каждом члене правления. - предложил я. - Пусть он проверит приход, расход, потом нам всем расскажет. Выберем кого-то одного из нас, или пригласим кого-то со стороны. Фонд стал огромным, дело важное, ответственное, все мы обязаны знать, что происходит в финансах.
Всем было понятно, что не все деньги Григорий и его главбух показывали в официальной отчётности. Я не стал тогда говорить, что моё доверие к Гале было почти безграничным, а в непрозрачном Грише сомневался. Попросил собрать правление, где хотел открыто обсудить все вопросы про прозрачность и отчётность. Правление по моей просьбе собрали, на 22 июня 2013 года, но моё предложение обсудить вопросы прозрачности фонда, внутреннего аудита в повестку не вошли. Обсуждали что-то иное: закупку для ФНКЦ им. Рогачева оборудования, Игры победителей, уж не помню точно. Мою просьбу прямо на заседании включить вопрос прозрачности и законности встретил отказ. «Надо было Вам, Михаил Афанасьевич, за неделю направить ваши предложения по повестке председателю правления в письменном виде, а сейчас уже поздно менять, обсудим в следующий раз!» - За этим отказом стояли Гриша и пользующаяся огромным доверием людей, олицетворяющая фонд Чулпан.

Стало ясно, что со мной играют в какую-то странную игру, и что Грише и Чулпан есть что скрывать. Почему же другие члены правления молчат? - задумался я, начал разбираться, и понял, что у большинства, у шести из одиннадцати членов правления прослеживается конфликт интересов. Они финансово зависят от денег фонда и от тех, кто этими деньгами распоряжается, а если конкретно: от фактического управляющего фондом Григория Арменовича и поддерживающей его авторитетной и любимой всеми Чулпан Хаматовой. Известно, что и по закону, и по международной практике, в правлении благотворительного фонда люди должны работать на волонтёрских началах. Пошли намёки на то, что было бы лучше мне уйти тихо, по-хорошему, что мы все тут верим друг другу, и что напрасно я всё это затеял. Я и сам думал об уходе, устал к тому времени от противостояния, но ведь в фонд меня пригласила мой близкий друг, Галя, и уйти без её согласия было бы неправильно, а отпроситься у неё я уже не мог, её не было в живых. Понимая, что я мешаю Григорию и они сейчас будут от меня избавляться, скорее всего исключат, но и надеясь в глубине души на перемены, я написал

Чулпан и всем членам правления письмо, прилагаю его полностью:

Oct 7, 2013, 10:11 PM
Добрый день, уважаемые коллеги.
Вот уже более полугода я не получаю ответы от руководства фонда на мои вопросы и предложения по улучшению работы. В просьбах о встрече для обсуждения ситуации мне отказывают, письма остаются без ответа по существу поднятых проблем. Из имеющейся доступной информации можно сделать следующие очевидные выводы.
- Фонд Подари Жизнь не является прозрачным даже для членов высшего органа управления фонда - Правления, не говоря уже о Попечительском совете и общественности.
- Руководство фонда продолжает регулярные незаконные выплаты отдельным членам Правления, и, вполне вероятно, не только им.
- Руководство фонда вне контроля со стороны Правления получает и распоряжается весьма значительными суммами денег, услуг и товаров. Эти операции зачастую не отражаются в официальных отчетах, протоколах, каких-либо внутренних и внешних документах.
Настоящим письмом выражаю свою озабоченность происходящим, и подчеркиваю, что снимаю с себя всякую ответственность за указанные нарушения финансовых, законодательных и этических норм работы благотворительной организации.
М.А.Бондарев

Пришлось Чулпан временно сменить амплуа и сыграть новую роль. Из главного благотворителя страны она временно переквалифицировалась в комсомольского вожака, и добилась собрания с единодушным осуждением человека за его инакомыслие. Могу только догадываться, какими словами они с Гришей уговаривали каждого из членов правления. Я же ни с кем не спорил, никого ни в чём не убеждал, оставил это ни их совести. Найти в чем обвинить меня в лицо не получилось. К власти я не рвался, денег от фонда не хотел, напротив, активно помогал.

Заседание фонда состоялось 29 октября 2013 года. Чулпан приехала в тот вечер прямо из Кремля, привезла коробочку, в которой лежал знак народной артистки России, только что полученный из рук Владимира Путина. Показала всем, кроме меня, я стоял в стороне.

- Красивый знак, Чулпан, и что даёт это звание народной артистки?
- Ничего не даёт, Катя, при жизни. Единственный плюс: бесплатные похороны мне государство обеспечит как народной артистке.

Начали заседание, опять предложили мне уйти по собственному. Я отказался. Поставили на голосование. Я «против», все остальные - «за».

В течение полутора лет после исключения я запрашивал в фонде, но не мог получить протокол. За что меня исключили, что они там написали, - терялся в догадках. Заседания я все посещал, никого не перебивал, высказывался всегда по регламенту и вежливо, работал активно, личных денег на благотворительность не жалел. Что же они там напишут? Прислали лишь после того, как я разместил в фейсбуке просьбу к председателю правления Михаилу Масчану ознакомить меня с выпиской из протокола. Оказалось, меня вывели из состава фонда Подари жизнь «за дестабилизацию работы правления».

Чулпан прекрасная актриса и хорошо играла роль главного благотворителя, лица фонда, когда за её спиной стояла Галя. Позднее Галю сменил Григорий Мазманянц, и в нужный момент она успешно сыграла роль комсомольского вожака, организовала единогласное осуждение «изгоя» за инакомыслие.
Я посмотрел недавно интервью Чулпан Гордеевой. Вижу, у неё теперь новая роль. Кто за ней сейчас стоит, я не знаю, да и неинтересно мне это.

По иронии судьбы правление, на котором Григорий и Чулпан под надуманным предлогом отказались включить в повестку мои вопросы состоялось 22 июня, в день начала войны, а «комсомольское собрание» с моим исключением прошло 29 октября, в день рождения комсомола. Как говорит мой мудрый друг: за каждым случайным совпадением есть воля Бога.
Все изложенные события легко могу доказать письмами, документами, правда, искать их придётся долго, едва нашёл то письмо, которое разместил в тексте. Да никто и не оспаривает верность изложения фактов.

Дополнение от 30 апреля: 

Вчера мне звонила Чулпан, очень расстроенная. Жаль, конечно, я ведь писал текст не для неё, а для людей, задающих мне вопросы, и для лидеров благотворительности, некоторым из которых моё мнение очевидно не нравится.
Чулпан, вы уехали из страны, вам тяжело, желаю вам всего доброго и прошу прощения за мою прямоту и воспоминания, которые вас так расстроили!

Десять лет прошло, я всё давно забыл, люди напомнили о прошлом своими вопросами и какими-то подчас наивными суждениями. Зашёл на сайт фонда Подари жизнь, а там всё то же. Как были Миша Масчан и его жена в правлении, так и остались. Что, больше достойных людей в городе нет?
Если кратко, то меня вывели из правления фонда за то, что я открыто сказал, что контролировать деньги фонда должны не те, кто их собирает, и не те, кто их тратит, а те, кто их жертвует.
Поясню на примере. Фонд ПЖ собирает деньги для детей всей страны. Представьте, что богатый московский клинический центр имени Рогачёва запросил на лекарства или оборудование 10 миллионов, а какая-то другая, бедная больница - миллион. Но Рогачёвка это может сделать через менеджера, от которого зависит зарплата и премия председателя правления Михаила Масчана, а бедная больница только письма может писать, и надеяться хотя бы на ответ, и плясать от счастья, если ей что-то пообещают.
Поэтому во всём мире в высших органах фондов сидят меценаты, или представители тех компаний, которые жертвуют деньги. А в ПЖ председатель правления, высшего органа, получает зарплату в клинике, которые это же клиника в качестве помощи получает! Это называется конфликт интересов. "