Из интервью Градского Гордону (украинскому) о браке с Вертинской. По-моему, он очень достойно о ней говорит.

"...Она и умница, и красавица. И замечательная женщина.

Я её не покорил. Это она меня - так сказать - подобрала.

Я сначала собирался перекрутить с ней роман минут на 10. Но когда я понял, что не удалось, я перестал её звонить. Это было за полгода до собственно нашего романа... Я всё пытался её затащить на мой концерт... Это был верный способ - как "дотянуть до рояля" - мне главное девушку было затащить на свой концерт, а там уже легче...

Как могла не нравится такая женщина? Там даже не в красоте дело. Она вставала посреди комнаты и все смотрели только на неё.

Звонить я перестал. А потом дуриком все получилось...

Так получилось, что она отдыхала в Крыму, а у меня там был концерт. Её сестра, Маша (Марианна), приехала на концерт. Там вообще была такая пьяная жизнь. Она потом приехала уже к Насте и сказала: "Помнишь парень за тобой ухаживал? Так он вчера прям собрал народ со всего Крыма!"

Настя решила: "А я его сейчас вытащу!"

И на следующий день она вышла на улицу... там между нашими пунктами было километров 7... а она вышла на улицу в домашнем халате, в таком шелковом, в котором можно ходить либо по дому, либо по Ялте... надетом прямо на купальник. У неё ещё были темные очки, смешные, от солнца - с треснутым стеклом. Остановился ЗИЛ 130. "А этот Градский где живет?" - "А вот там - в спортивном лагере". И она приехала в спортивный лагерь на этом ЗИЛе.

А у меня был "утренний отходняк" - квасили все так, что вспомнить страшно.

Я вышел на этом отходняке и стал смотреть на море. И я чувствовал, что надо похмелиться - но не хотел. И просто сидел и смотрел на море.

А она так подходит и садится рядом. Я даже не понял, кто это - ну, девушка в халате рядом села.

А она так смотрит на меня и говорит: "Вот так вы отдыхаете, да? Вот такие у вас варианты отдыха?"

А я смотрю на неё и говорю что-то, мол, ээээ... И дальше гляжу на море.

А потом так - СТОП! - я сообразил, кто это.

"А ты что здесь делаешь?"

"А мы вот тут отдыхаем!"

Ну, и мы пошли с ней дальше... квасить. Потом я подвез её на машине. А потом мы вечером собрались и все закрутилось...

- Вы её обольстили?

- Да как-то закрутилось. Жениться, наверное, было не надо... Это я сейчас так думаю.

Мы с ней много лет не разговариваем. Обида осталась взаимная. Хотя, наверное, больше у неё, у меня нет...

- Она говорила, что вы жадный.

- Это не она говорила. Это Садальский говорил, болван.

- Вообще интересно получилось: вы писали музыку для фильма Андрона, потом пели в фильме Никиты "Свой среди чужих - чужой среди своих", женились на Анастасии...

- И ещё я дружил с Наталей Петровной Кончаловской, мамой Никиты, целых 3 года плотно дружил, она мне многое дала... И воспитывал сына Никиты Степу примерно 4 года...

- Борис Хмельницкий, который был мужем Марианны, говорил, что испытывал большой дискомфорт от этого "звездного окружения": Вертинские, Михалковы...

- Да мне было всё равно. Они все были  совершенно до фени... У нас была своя круговерть. И очень крутая.

- С Никитой Михалковым вы общались?

Я ему звонил и ругал, что он не приходит.

- Он её любил? Он говорил, что ещё долго любил её?

Не знаю, как долго он ещё любил. Он в свое время дрался за неё с Андрюшкой Мироновым...

Но я-то был недоволен, что Никита не приходил к сыну. Я был все-таки рядом с ним пацаном. И в 27 лет стараться быть отцом мальчишки, которому 10, мне было трудно. Я говорил: "Никита, ты офигел. Я же не могу ничего Степе дать". А он общался с ним мало тогда. Хотя Степа его обожал. Потом, слава богу, всё изменилось. И насколько я знаю, они сейчас в близких отношениях.

- У вас не было к ней ревности?

- Знаете, я вообще и сам был не последний парень. Не то, что сейчас. С гитарой. Мне надо было сыграть и спеть - и там... короче, у девушек не было вариантов. И надо понимать, что у нас был свой мир. У них - у киношников, артистов - свой. Но для нас они ассоциировались с советской действительностью. Они зарабатывали копейки, были зависимы от режиссеров, госкино, от министерства... А мы - музыканты - собирали стадионы, зарабатывали много и плевать на все хотели.

И Насте это было удивительно, конечно. Однажды мы с ней сильно поругались... Но она пришла на мой первый вечер в ЦДРИ. Мы поругались, ещё у неё была температура - она не должна была прийти. Но она пришла. А там в зале было 1,5 тысячи человек, да на улице тысяч 5... И когда она пришла и когда её не пустили... А это ЦДРИ, дом работников искусства, а она Вертинская, звезда наипервейшая... А вот она идёт, и её в грудь пихают. И пришла она со Степкой. А ко мне бегут и кричат: "Пришла ваша жена, и её не пускают! Идите скорее!" Я побежал вниз и там всех распихал... Мы после этого 2 недели очень хорошо жили. Ну, а потом всё покатилось всё равно под откос...

***

И знаете, у меня очень хорошее послевкусие осталось от того, как Градский говорил про Анастасию.

Видно, что мужик он был не злобный и скорее печалился, что у них так по-глупому всё развалилось.

А потом я задумалась, почему Вертинская реально столько лет ничего не говорит о Градском и близкие к ней люди (Садальский, сын Степан) допускают какую-то желчь. 

И, кажется, поняла.

"Он (союз) продлился крайне недолго и не принёс мне ни особых разочарований, ни особого обольщения. Я скорее склонна считать браком союз с человеком, с которым у меня был около двадцати лет роман…"

Брак с Градским был для неё спасением от отношений с Ефремовым, которые зашли в тупик.

И тут важно понимать, как была переплетена личная и профессиональная жизнь Вертинской.

Она пришла в "Современник" Ефремова в 1968 году.

К этому моменту она была действительно кинозвезда. Но это - для зрителей. Её положение в кино- и театральной среде было очень неоднозначным.

Например, вот как режиссер Козинцев отзывался о работе над "Гамлетом":

"У неё были реальные восемнадцать лет, великолепные, очень подходящие для шекспировского образа внешние данные — хрупкость, чистота, облик, похожий на портреты раннего Возрождения… Всё было хорошо: и руки, и шея, и походка, но сердце не билось. Сердце заставил биться Шостакович. Так бывает" (говоря о Шостаковиче, он имел ввиду музыку к кинофильму). Фото ниже: Козинцев, Смоктуновский, Вертинская, Названов (Клавдий в "Гамлете").

Отзывы советской прессы были не очень лестными. "Да, нас вновь пленяют поэтичность и девственная ясность внешнего облика Офелии-Вертинской. Но мы хотим видеть в этой роли большее, хотим проследить глубину переживаний, развитие и переходы человеческих чувств. Но тщетно. Внешние движения актрисы не таят под собой движений внутренних", — писал в 1967 году кинокритик Л. Нехорошев.

Потом, правда, критики ценили её работы в "Войне и мире", "Анне Карениной" и т.д. Но это будет потом.

В 1967 году Анастасия закончила "Щуку" с отличием и пришла в театр Вахтангова, где пробыла год без ролей - только выходы в массовке.

И она решила, что если и "прозябать" на третьем плане - то в главном театре страны, которым тогда был "Современник" ("Таганка" ещё была на пути к успеху).

Её первая роль - в "Голом короле". Она стояла "на фоне" и изображала руками и ногами какой-то танец. А принцессой была Дорошина ("Людк! А Людк!").

"Помню, я уже сыграла в "Алых парусах", "Человеке-амфибии" и "Гамлете", и в Британии мне дали премию как лучшей Офелии, когда в "Современнике" меня поставили в массовку на два года. Я была счастлива. Выходила в "Голом короле" в лосинах, нас было шесть или семь девочек, и мы пели: "Дух военный не ослаб, Ум-па-па-рару-рару, Нет солдат сильнее баб, Ум-па-па-рару-рару". На сцене появлялся король, которого блистательно играл Евгений Евстигнеев, а по залу проносилось: "Вертинская, Вертинская". И меня сняли, потому что Евстигнеев сказал: "Мне мешает"..."

Для "Современника" царем и богом был главный режиссер - Ефремов. И на Ефремова она и смотрела, задрав голову.

Примерно через год после прихода в "Современник" у них начнется роман.

И он был влюблен, и она.

На съёмках фильма "Случай с Полыниным" они уже не скрывали своих отношений (фильм вышел в 1970 году). Вопрос в том - как к этому отнеслась Алла Покровская, жена Ефремова, с которым у них рос 6-летний сын Миша.

Вот что рассказывает дочь Ефремова (от гражданского брака с Ириной Мазурук, она на 6 лет старше Михаила):

"Этой конкретики, почему распался брак, для такого человека, как мой отец, не было. У них с Аллой Борисовной остался контакт для работы, но того, что связывает мужа и жену, уже не было. “Я живу с соседом, но зачем мне нужен сосед?”. Тем более сын подрос, ты не бросаешь женщину с маленьким ребенком. Так что тут не было романтической составляющей».

Ефремов разъехался с Покровской примерно в этот период - 1969-1970-й годы. И получил отдельную квартиру в том же доме, что и Алла с сыном.

В эту квартиру и пришла Вертинская - и навела там порядок и уют, обновила гардероб Ефремова. Затем Ефремов ушел во МХАТ. Вертинсская последовала за ним, но не оставила и "Современник". В последнем она уже отвоевала место под солнцем, получила роль в "Валентин и Валентина", а после участвовала в блестящей постановке "Двенадцатой ночи" в роли Оливии.

Во МХАТе она тоже играла, и причем - главные роли: в "Чайке", в "Вишневом саде", в "Дяде Ване", в "Тартюфе"...

Но при этом Ефремов, несмотря на их роман, не отдавал ей пальму первенства и примадонной не делал - и во МХАТе работала, например, ещё одна "героиня" - Мирошниченко. Также героинями были Татьяна Лаврова и Екатерина Васильева.

Но при этом Ефремов пил, а Вертинская была категорически против, в отличие от многих в его окружении, которые устали бороться с алкоголизмом Ефремова, смирились и лишь старались как-то контролировать процесс, зная, что запои длятся 7-10 дней и надо лишь приглядывать за ним, готовиться "к выходу", когда Ефремов читал запоем и приходил в театр обновлённый, со свежими идеями предстоящих спектаклей.

В общем, думаю, винить этих людей нельзя, потому как спасать пусть и коллегу, и учителя, но все равно не члена семьи - дело неблагодарное.

А Вертинская вряд ли хотела класть себя на алтарь его пагубной привычки. Поэтому во время запоев она уходила и вовсе не торопилась возвращаться - считая, что вообще-то это он виноват.

И так за несколько лет они расшатали свои отношения.

Анастасия Ефремова: «Анастасия Александровна — человек эгоистичный. Ей не хватило большей самоотверженности для жизни с отцом. Они везде выступали как жених и невеста. Но не случилось. Вот тут как раз из-за дамы не случилось. Но кто, я не скажу. Я пообещала этой даме не говорить о ней».

В общем, видимо, в один из периодов охлаждения у Ефремова появилась новая пассия.

...И тут в жизни Вертинской случился Градский. И она вышла замуж за молодого (моложе её на 5 лет), очень непонятного, но по-своему очень известного и обеспеченного музыканта.

Наверное, этот брак был не по любви для неё, они разошлись за 2 года, и у неё начался роман с Козаковым во время съёмок "Безымянной звезды".

После, судя по всему, Вертинская и Ефремов снова воссоединились на определенное время.

Но - не сложилось.

Ефремов продолжал параллельно иметь несколько романов (называли и Проклову, и других артисток). Долгие годы с ним была близка актриса Светлана Родина. Роль этой женщины разнится в зависимости от того, кто о ней говорит: одни предпочитали не упоминать Светлану, "большие дамы" типа Лавровой и Волчек признавали, что Светлана покорно служила Олегу Ефремову, мирясь со всеми его отношениями с другими женщинами и опекая во время запоев.

Родина давала несколько интервью, в которых описывала, как, узнав, что Ефремов не вышел в очередной раз на работу - сразу шла к нему, где заставала его друзей-собутыльников (Буркова, Калягина, Рощина...), она описывала эти "путешествия" так: он спал, ел, читал книги, постоянно выпивал, но головы не терял... Однажды описала, как Ефремов попросил её купить бутылку - она запротестовала, но он очень просил: "Понимаешь, пришла Вертинская и всё вылила в раковину..." По мнению Родиной, тем не менее, Вертинская в основном не о его здоровье пеклась, а просто хотела доминировать, но потом, осознав невозможность доминировать над Ефремовым, потеряла интерес к их роману.

Впрочем, и сама Родина оставила со временем Ефремова, вышла замуж за шведа и уехала в Стокгольм.

...Мне кажется, что истина где-то посередине: с течением времени и новыми актёрскими работами Вертинская всё-таки осознала силу своего таланта, обрела полную уверенность и её выматывала ситуация, когда ей, самой Вертинской, надо тратить свою жизнь на обслуживание порока, который она не выносила. Хотя... в тот период выпивала вся творческая богема, выпивал и Градский... "Гудел на всю Москву". Но все-таки Градский ей ничего как актрисе дать не мог, а Ефремов - мог. Поэтому с Олегом Николаевичем у неё была "патологическая связь", любовь и борьба на много лет, а с Градским они столкнулись как две кометы, а потом разлетелись каждый своим путём. И осталось у неё на Градского приличное раздражение, поскольку он к их разрыву отнёсся довольно легко, и никакой "патологии" не случилось, а ей нужна была "патология", как и многим звёздным актрисам.

Но то, как Градский о ней говорит - всё равно мне понравилось.