Ярмарка бесчестья

 Испокон веков сплетники в обществе презирались, пока одному из них не пришла идея продавать сплетни за деньги. С тех пор он обрел профессию и уважение, а люди избавились от чувства неловкости – слушать сплетни низко,

а читать колонку светского обозревателя в газете – совсем другое дело!  

 В журнале Esquire мне попалась любопытная статья, посвященная феномену торговли слухами.

 В 1977 году Руперт Мердок и редактор Джеймс Брейди запустили на шестой странице газеты The New York Post новую рубрику про пикантные подробности из жизни звезд. Длинный язык бармена или болтливый портье – основные информаторы издания - могли в одночасье поставить на колени голливудского воротилу, разрушить карьеру политика, очернить светскую львицу или вознести до небес молодую старлетку. Упоминания жаждали и боялись одновременно: пока твоё имя не побывало на Шестой, ты – пыль от звездной пыли, никто.

Торговля слухами приносила обоюдную выгоду всем участникам: героям – славу, газетчикам – тиражи, читателям – сплетни, рекламодателям – аудиторию. Люксовые бренды хотели размещаться только на Шестой. Из-за популярности у читателей и ажиотажа рекламодателей Шестая расширилась до двух страниц. Современная культура таблоидных новостей и желтой прессы вышла из недр Шестой, но её дети не уничтожили создателя, Page Six превратился в бренд и остается им до сих пор, больше сорока лет.

Я не буду вдаваться в анализ российских последователей, типа Экспресс газеты, СПИД-инфо или газеты Жизнь. Говорят, они всё ещё существуют, но я не хочу об этом знать. И тем не менее, как любому живому человеку, сплетни мне не чужды.  

 Когда-то я обожала светскую хронику в фирменном исполнении Божены Рынской. Божена, как чеснок, – восхищаться ей не принято, но кто, скажите, не любит поддать чесночка? Потом у моей любимицы случился роман, и чесночок она стала класть исключительно в борщи, а писать всё больше про благоустройство подаренного гнезда на Патриках. Боженина энергия направилась на проклятия обслуживающего персонала всех мастей: от дворников до курьеров – злословить с бывшими героями своей колонки, а ныне соседями, стало как-то не комильфо. Последовала официальная передача полномочий Евгении Миловой – интернет не сохранил буквенных подтверждений – но я точно помню, как Божена в своем фейсбуке официально благословила Женечку в добрый гламурный путь.

Однако, с Евгенией (которая Милова) лично у меня как-то не пошло: Божена никогда не скрывала, что без колебаний променяет журналистское перо на лавры нимфы – в этом и была её специя. А отличница Милова писала хорошо, но без огня. Если честно я вообще не понимаю, как она умудрялась протоколировать празднества тех, с чьего молчаливого безразличия чуть не убили её мужа. В 2010 году в центре Москвы группа лиц с особой жестокостью избила журналиста Коммерсантъ Олега Кашина. Исполнители назвали имя заказчика, но следствие его даже не допросило. Кстати, Милова до сих пор тихо рапортует о светских потугах отечественной элиты, а Олег уехал жить в Лондон задолго до известного хита…

Меня уносит с собой ветер перемен

Мимо крыш домов, мимо кремлевских стен

И я парю над городом, как супермен

Покидая его душный плен

А что было потом?

Потом слово гламур стало почти ругательным. Неприличным. Попытайтесь вспомнить, когда вы в последний раз его слышали или произносили? Гламур умер, а вместе с ним и очарование светских хроник. Не без внутриполитических факторов, разумеется. Если хотите насладится патологоанатомическим заключением о причинах смерти, почитайте великолепную статью Арины Холиной:

«Мода стала такой же заурядной индустрией, как производство шпунтиков или пластиковых стаканов. Журналы, эти поэты высокой моды, опростоволосились и уж строчат не поэмы, а рекламные частушки. Гламур не завораживает, гламур бежит за тобой, как попрошайка, выклянчивая мелочь на опохмел.»

 Версия Божены звучит несколько иначе:

 «Когда в России стал выходить журнал Glamour, слово это еще не было с душком. И звучало скорее комплиментарно. Такие вот слушательниц из мидл-класса, журнал учит искусству жизни если не красивой, то хотя бы небезобразной. Но вот прошло несколько лет, и волшебное слово «гламур» совершенно незаслуженно стало синонимом корыстной шмоточницы. В мужском лексиконе нынче «гламурная» значит «на кривой козе не подъедешь», «где сядешь, там и слезешь», «на хапок не даст» — гони ей, видите ли, подарок. И потому женщины быстренько стали притворятся, что «я не такая, я иная», и открещиваться от всего гламурненького.»

Я нашла пристанище на сайте с говорящим названием «Сплетник» - Page Six местного разлива с главным активом в виде блогеров-волонтеров и читателей-комментаторов на голом энтузиазме развлекающие друг друга.

А потом Павел Дуров изобрел Telegram. И помчалась телега по всему российскому медиапространству: неуправляемая, неубиваемая, анонимная… И посыпалось из телеги разное, на любой вкус: хочешь – кремлевский инсайд, хочешь – откровения олигархических проституток, хочешь – разоблачения пиарщиков, хочешь – прейскуранты на интимные услуги благопристойных инстаграмщиц, хочешь – анализы и больничные выписки артистов, хочешь – секретные данные с камер видеонаблюдения, хочешь – солнце вместо лампы, хочешь – за окошком Альпы…хочешь я убью соседей, что мешают спать…уверена, там есть и такое, ведь телега вне закона, несмываемое пятно бессилия Роскомнадзора.

 Чернуха и безнаказанность некоторых анонимных телеграм-каналов компенсируется тотальной свободой и позабытой конкуренцией: за аудиторию надо бороться - стараются все. Глянцевые трупы реинкарнировались в разных ипостасях: «героиня Работницы» обещает рассказать все секреты отечественного бомонда, «футляр для балалайки», говорят, уже дорассказывался. «Анти-лухари» и «Медиа-понос» соревнуются друг с другом и постоянно повышают градус компромата. Кто-то завел собственный канал, потому что модно. Кто-то, как дополнительный метатель нечистот – «Менструальная барышня» Ксении Анатольевны, предсказуемо, в лидерах. Дабы не дарить вожделенный пиар всадникам тьмы – все названия анналов изменены.

Иногда представители тьмы забредают в дебри ретроградного Сплетника. С разной степенью профессионализма они пытаются заинтересовать свою целевую аудиторию отменными слухами, эксклюзивным сливом, грязным бельем не ниже Agent Provocateur, но стреляного воробья на мякине не проведешь – лениво понапихав в панаму под постом очередного горе-пиарщика, прожженные работницы мукомольного комбината*(так некогда в сердцах обозвал сплетниц обиженный Евгений Чичваркин) продолжают ожидать очередную порцию «Образы дня. Наши, по одной фото». Блогер Амели выуживает самых одиозных обитателей инстаграма. Кого там только нет: остепенившиеся голддигерши нулевых, бывшие и нынешние жены олигархов, неразличимые подружки рэперов, безумно-безумно занятые бизнесвуманы, вырви-глаз дизайнеры, юные грации без определенного рода деятельности, но в 10-каратных бриллиантах, какие-то вечные безработные путешественницы на яхтах – их всех объединяет непреодолимое желание демонстрировать нижнее белье и философствовать. Они чертовски молоды и длинноноги, все, от двадцати до полтинника. К счастью, Амели фильтрует измышления полуголых Афродит, фото говорят больше слов – они кричат!

 А на Сплетнике смеются. И я в том числе.

Вот таким суррогатом я сейчас заменяю качественную светскую колумнистику.

На самом деле, есть один талантливый летописец уровня Божены. Он тоже повествует о дворцах, умопомрачительных интригах, закрытых вечеринках, частных бортах, всесильных мужчинах и их женщинах. Он рассказывает об этом с таким огнем, что от одних заголовков искры летят, но в детали я не углубляюсь. Не потому что не интересно – потому что меня это расстраивает. В отличие от анонимных телеграм-каналов каждое слово подтверждено документально: размеры европейских угодий, названия яхт, количество частных рейсов на бизнес джетах, стоимость часов, размах подарков любовницам, иностранное гражданство детей, метраж нью-йоркских пентхаусов и схемы откатов… Божена писала про ярмарку тщеславия, её герои ушли вместе с ней. У новых светских героев свой хроникер – Алексей Навальный. Он рассказывает про ярмарку бесчестья.

 С появлением социальных сетей монополия развлекательных медиа разрушилась – теперь каждый сам себе медиа. Но Page Six на коне: двадцать четыре миллиона читателей на сайте, сто семьдесят тысяч – покупают бумажную газету, и двести тысяч пользуются мобильным приложением. В своих инстаграмах звезды сами решают, что показывать подписчикам. Page Six показывает всё остальное – это продолжает держать в тонусе всех участников процесса. Репутация – вещь хрупкая.

*Если ты не хочешь, что бы это было напечатано на шестой странице - не делай этого.

В России так и не смогли создать свой Page Six. Король отечественных скандалов Арам Габрелянов тому исчерпывающий пример. Потому что, по большому счету, и звездам и чиновникам все равно – появятся они на страницах желтой прессы или нет. Там, где репутация не имеет никакого значения, наблюдать за ярмаркой бесчестья разрушительно для нервной системы. По этой же причине в моем телефоне нет приложения Telegram, но есть Литрес. И, конечно, Сплетник, но он больше про общение, чем про сплетни.

Спасибо за внимание,

С уважением, ваша SPRINGinTOKYO