От жиру до А.Л.Ж.И.Р.у

Прочитав пост о лагере для жен изменников народа, сразу же вспомнила один фрагмент из мемуаров и не могу удержаться, чтоб его не запостить:

"

"После долгого, скучного путешествия по железной дороге я прибыла в Москву в жаркий день начала лета 1922 года. Меня отвезли на большую, выкрашенную желтой краской дачу в красивом Нескучном саду на берегу Москвы-реки. Дом до революции принадлежал богачу, а теперь в нем жили родители Троцкого, у которых я и остановилась. Говорили мы по-немецки. Троцкий сам в этом доме не жил и, кажется, ни разу при мне не приезжал проведать родителей. Отец его был высокий, худой, аккуратно одетый пожилой господин, работавший адвокатом в Киеве; мать — изысканная старая госпожа. Оба рассказывали, что провели в Финляндии не одно лето, и красивая моя родина произвела на них неизгладимое впечатление. У них было немало прислуги, прекрасная кухарка, и в доме было все, чего только можно пожелать. 
когда выпала такая возможность, мы с радостью переехали в Дом правительства на берегу Москвы-реки, наискосок от Кремля. Здание это строилось долго, с перерывами. Наша квартира находилась на одиннадцатом этаже. Расположение комнат было, правда, не вполне удобное, но для Советского Союза это было превосходное жилье, комнаты просторные, два балкона. Лифты в том доме работали безотказно, что для Москвы было поистине роскошью.У нас была и летняя дача в Серебряном Бору, на запад от Москвы. Дом стоял в еловом лесу, в нем хорошо отдыхалось после городского шума.

Ежегодно мы получали от бесклассового общества новую машину, разумеется, бесплатно; мы имели квартиру, дачу, шофера, домашнюю прислугу — тоже совершенно бесплатно. Наша экономка, Александра Прохоровна Сельдякова, не умевшая ни читать, ни писать, служила до революции кухаркой в богатых русских семьях. Когда она шла для нас за продуктами, деньги ей были не нужны: у нее было три книжечки, одна предъявлялась в государственном молочном магазине, где она «покупала» молоко, масло, яйца и сыр, другая — в государственном мясном, третья — в рыбном.

Обычная домашняя хозяйка могла купить очень мало. Все продукты были по карточкам, в ограниченной продаже. Можно было купить только 100 и лишь изредка 200 граммов масла, выстояв огромную очередь. Высокопоставленные чиновники, у которых были продуктовые книжечки, могли покупать без ограничений и все что угодно. Ранним утром перед продуктовыми магазинами выстраивались длинные очереди, и милиционер следил за порядком. Когда из магазина выходил покупатель с двумя маленькими свертками, милиционер впускал внутрь одного человека. А наша кухарка проходила без очереди. Она предъявляла милиционеру наши книжечки, тот кричал: «Пропустите, дайте дорогу!» Когда она выходила из магазина с тяжелыми сумками, женщины в очереди поднимали шум. Наша экономка не вполне сознавала всю волшебную силу продовольственных книжечек. Она верила, что мы оплачиваем «покупки», в конце месяца в книжечках появлялась печать и штамп «оплачено». В действительности же мы никогда не платили ни копейки".

Это фрагмент из мемуаров видной коммунистки, марксистки, революционерки Айно Куусинен (погоняло в Коминтерне "Ингрид"), супруги видного коммуниста, марксиста, революционера дважды профакапившего возможность совершить революцию в Финляндии Отто Куусинена. Айно родилась в 1886 году в Гельсингфорсе, Российская Империя, умерла в 1970 в Хельсинки (бывший Гельсингфорс), Финляндия (бывшая провинция Российской Империи, спасибо любителям гребаных рЭволюций).

Милая женщина Айно приехала в СССР и активно начала наслаждаться благами K2K (коммунистические блага только для коммунистов)) в начале 20-х годов. Напомню, что в это время все население бывшей Российской Империи просто голодало, а некоторая часть его, например на Поволжье, просто-напросто вымирала. Кстати, большевистскую верхушку это не слишком волновало - над теми же, кто пытался организовать реальную помощь голодающим просто смеялись, когда смеяться надоело - отдали приказ об аресте. 

Но, как вы сами могли убедиться, симпатичную коммунистку Айно эти мелочи жизни не затрагивали никак. Как и у многих видных коммунисток, марксисток и революционерш, ее жизнь была вполне благополучна, сытна и безопасна. 

Вплоть до конца 30-х годов. К тому времени советская репрессивная машина раздухарилась, перемолов ученых, инженеров, филологов, духовенство, командный состав армии итд, и ей нужны были новые жертвы. В их качестве были использованы частично не только сами "старые большевики", но и семьи большевичья. Нужно же было кем-то заполнять места в системе советских концлагерей, созданных самими большевиками.

Ужасы проклятого царизма. Автор, кстати, сгинул впоследствии уже в советских концлагерях. Думается мне, что не единожды вспоминалась ему треклятая империалистическая каторга в самых сладких мечтах. 

В случае с Айно Куусинен свою роль сыграла и ее сопричастность к разведчику Зорге ( да, тому самому, который бесил советское руководство донесениями о грядущей войне с немецкими социалистами). Кроме того, из бедолаги Айно пытались выбить и показания на ее супруга Отто.

К чести товарища женского пола Куусинена нужно заметить, что показаний на мужа она не дала и отбыла на 8 лет в ИТЛ в Казахстан. К пущему бесчестью товарища мужского пола Куусинена нужно упомянуть, что как только над головой жены стали сгущаться тучи, практичный коммунист моментально с ней развелся и сразу же женился на бодрой докторице из закрытой ведомственной больницы "не для быдла", делал хорошую карьеру при Джугашвили и трескал вкусняшки из спецраспределителей "не для быдла".

Вернуться на родину, в Финляндию, Айно смогла только в середине 60-х. Что тут скажешь... Ох, Айно, Айно, пасла бы ты коров на мызе и била бы масло, вместо того, чтоб себе и другим на погибель раздувать пламя мировой революции.