«Миссис Хардинг» - один из многих псевдонимов Амелии Дайер, чьи преступления поражают своей жестокостью и бесчеловечностью. Сегодня трудно представить, что в те времена счет умерших младенцев шел на тысячи, что никто не напрягался в поисках толп пропавших без вести детей. Тяжелые условия выживания в Англии в то время и сделали возможным существование Амелии Дайер, ужасный бизнес которой процветал более чем четверть века.

История началась с частного объявления, опубликованного в колонке «Разное» небольшой английской газетенки «Бристоль» в 1896 году. В объявлении указывалось, что требуется «почтенная женщина, чтобы взять маленького ребенка». К сожалению, это было весьма распространенное предложение для викторианской Англии, где существование матерей-одиночек было особенно трудным.

Объявление было размещено некоей 25-летней Эвелиной Мармон, которая два месяца назад, в январе 1896, в пансионате в Челтнем родила маленькую девочку, названную Дорис.

Амелия Дайер

Эвелина была дочерью в семье богобоязненного фермера, которая сбилась с праведного пути и покинула ферму, чтобы начать городскую жизнь. Она нашла себе работу в качестве буфетчицы в салоне старого постоялого двора под названием «The Plough Hotel» Будучи весьма привлекательной девушкой, с ее светлыми волосами, пышногрудой фигурой и прирожденным остроумием и легкостью нрава, она пользовалась большой популярностью среди клиентов мужского пола, посещающих салон. Кто стал отцом ее ребенка так и неизвестно, но теперь молодая женщина оказалась на руках с новорожденной дочерью, совершенно не имея возможности воспитывать ее в одиночку. Единственным шансом для нее было найти детский дом или подходящую семью, которая приняла бы ребенка, дав возможность молодой матери вернуться к работе и надеяться, что через какое-то время, когда она заработает немного денег, быть в состоянии вернуть своего ребенка.

Совершенно случайно, рядом с ее собственным объявлением, Эвелина прочитала другое: «Супружеская пара, не имеющая детей, готова принять здорового ребенка, имея хороший загородный дом…Оплата 10 фунтов…». Казалось, что это ответ на ее молитвы, и она быстро связалась с указанной в объявлении миссис Хардинг.

Госпожа Хардинг, проживающая на Оксфорд-роуд в городе Рединг ответила тут же. «Я была бы рада иметь дорогую маленькую девочку, которую могла бы воспитывать как собственное дитя». Она описала свою ситуацию. «Мы простые, добропорядочные люди, живущие в довольно хорошем достатке. Я хочу взять ребенка не ради заработка, а для того чтоб скрасить наше одиночество и для семейного уюта. Я и мой муж очень любим детей, но своих нам бог не дал. Ребенок со мной будет иметь хороший дом и любовь матери».

Слова г-жи Хардинг звучали весьма надежно и респектабельно, и Эвелина приняв решение, что ее дочери будет хорошо в этой семье, написала миссис Хардинг, умоляя ее не рассматривать кого-то еще, пока они не встретились.

Ответ пришел: «Будьте уверены, я сделаю все от меня зависящее для благополучия дорогого дитя, и буду ему настоящей хорошей матерью. Здесь у нас так прекрасно, напротив нашей парадной двери разбит сад, где мы с маленькой Дорис будем гулять». По предложению г-жи Хардинг, Эвелина могла посещать дочь всякий раз, когда ей бы хотелось.

Единственная возникшая проблема была в том, что Эвелина очень хотела платить еженедельную плату за содержание дочери, чтобы жизнь малышки была под ее присмотром, в то время как г-жа Хардинг настаивала на единый платеж в 10 фунтов сразу. «Я возьму девочку и никаких оплат в дальнейшем Вам делать не придется…». Неохотно, но матери пришлось согласиться, и через неделю г-жа Хардинг явилась в Челтнем, держа в руках хороший теплый платок «чтобы обернуть ребенка в поезде, где очень холодно».

Эвелина с удивлением обнаружила, что она переписывалась с женщиной гораздо более пожилой, чем она ожидала, но, наблюдая как та пеленала маленькую Дорис в шаль, сочла ее ласковой.

Эвелина передала картонную коробку с упакованной одеждой ребенка - подгузники, рубашки, юбки, платья, ночные рубашки и 10 £, и получила взамен расписку.

Она сопровождала миссис Хардинг до Челтнемской станции, а затем и в Глостер, где она осталась стоять плачущей среди удушливого пара на платформе, когда поезд в 17:20 увозил ее маленькую девочку подальше. Через несколько дней, Эвелина получила письмо от миссис Хардинг о том, что все у девочки хорошо. Написав тут же ответ, Эвелина больше никогда не получала весточки от миссис Хардинг.

Эвелина и малышка Дорис Мармон стали жертвой одной из самых замалчиваемых из всех многочисленных социальных бед в Великобритании чуть более века назад, так называемых «бэби-фермеров». Младенческая смертность была высока и поэтому жизнь детей ценилась очень дешево. Многие семьи в стесненных обстоятельствах рады были избавиться от младенца, отдав его в новый дом, и не считали нужным задавать слишком много вопросов о том, какой будет дальнейшая судьба ребенка. Некоторые, как Эвелина, намеревались в дальнейшем вернуть детей, а другие были просто рады избавиться от лишнего рта и дополнительной нагрузки в борьбе за выживание.

Дополнительной трагической случайностью стало то, что маленькую Дорис вверили заботам самой безнравственной и убийственно жестокой женщины, руками которой орудовало само зло.

«Миссис Хардинг» был одним из многих псевдонимов Амелии Дайер, чьи преступления поражают своей жестокостью и бесчеловечностью. В нашем детоцентристском обществе сегодня трудно понять, что в те времена счет умерших младенцев шел на тысячи, и никто особенно не напрягался в поисках целых толп пропавших без вести детей.

Эти условия социальной жизни и сделали возможным существование такой Амелии Дайер, ужасный бизнес которой процветал более чем четверть века.

Она была «Ангел-мейкер», так свою деятельность она однажды объяснила своей маленькой дочери Полли. Сначала младенцы появляются в доме, а затем исчезают, это она посылает маленьких детей к Иисусу. Амелия объясняла дочери, что господь гораздо больше любит этих младенцев и они ему больше нужны, чем их мамам.

Учетная книга заведения Амелии Дайер

В 9 часов вечера поезд из Глостера прибыл на вокзал Паддингтон в Лондоне. Дайер вышла из него, держа в одной руке саквояж с детским приданным и в другой хнычущую маленькую Дорис, закутанную в шаль. Женщина села в автобус, который довез ее до Майо-роуд. У дверей дома 76 ее встретила дочь Полли, которая стала взрослой 23-х летней женщиной. Позже, поднявшись в их арендованные комнаты, Дайер покопавшись в рабочей корзине с клубками пряжи, нитками и наперстками, нашла с белым кантом ленту, достаточную по длине, чтобы обернуть два раза вокруг мягких складок шеи малышки Дорис. В следующее мгновение лента затягивается и завязывается в узел. Дорис билась и боролась за свою жизнь, пока ее маленькое тельце не обмякло и тоненький ручеек жизни окончательно не вытек из ребенка. Затем она присоединилась к целому сонму деток, никто не знает сколько их таких было, которых Дайер отправила на тот свет…

Эти две женщины, мать и дочь, завязали тельце в салфетку и начали перебирать привезенные детские вещи, отбирая те, что получше и которые можно будет потом сдать в ломбард. Полученные от Эвелины £10 за содержание ребенка пошли в оплату арендованной квартиры, а дополнительно Дайер отдала пару ботинок Дорис в качестве подарка для маленькой дочери хозяйки.

Уже на следующий день, в среду 1 апреля 1896 года, еще один младенец, 13-месячная Гарри Симмонс, прибыла в квартиру на Майо-роуд в обмен на £10 оплаты. На этот раз никаких новых лент искать не пришлось, удавка была использована та же, ее длина позволяла задушить и этого ребенка.

Поздним вечером, два трупа были сложены один поверх другого в саквояж Дайер и придавлены несколькими кирпичами. Она села на автобус до вокзала Паддингтон и воспользовалась поездом. Доехав до места назначения, Дайер тащила свой тяжелый груз вдоль улицы к реке. Там она знала, где в уединенном месте находится пешеходный мост над Кавершамскими шлюзами. В темноте она столкнула сумку через перила и дождалась пока не услышала плеск и звуки воды, подтверждающие, что сумка пошла на дно. Когда она повернулась, выполнив свое черное дело, какой-то мужчина поспешно проходил по дороге и крикнул: «Спокойной ночи».

Позже, именно его показания в Олд-Бейли поможет отправить 58-летнюю Дайер на виселицу.

В отличие от многих людей ее поколения, Амелия Дайер, никогда не прозябала в нищете. Она родилась в небольшой деревне недалеко от Бристоля в 1838 году, будучи дочерью хорошего сапожника, была обучена читать и писать, и даже проявляла любовь к литературе и поэзии. Она получила обучение профессии медсестры, работа которой в те времена была достаточно респектабельной и не обязательно изнурительной. Работая акушеркой, она узнала о менее трудном способе заработать на жизнь – содержать квартиру в своем собственном доме для молодых женщин, которые, не пребывая в браке, забеременели. Этих несчастных, как правило, избегали в любом обществе и увольняли с работы. Таким образом, за определенную плату, предприимчивые дельцы, такие как Амелия, предлагали молодым женщинам изолированное проживание до рождения ребенка. Позже предлагалось оставлять нежелательных детей под присмотром. Стоимость услуг была различной. Если девушка была из зажиточной семьи, чьи родители стремились сохранить ее положение в секрете, стоимость могла быть £80. Или, скажем, £50, если отец ребенка был готов внести свой вклад для того чтобы замять свою причастность.

Но более часто в такой услуге нуждались девочки из совсем бедных семей, и для них цена опускалась до пятерки. Чтобы сократить расходы, присматриваемых младенцев вынуждали голодать, и упрощали до неимоверного минимума уход за ними. Для того чтоб дети больше были «в отключке» и не беспокоили, проще всего было давать им смеси легкодоступных алкоголя и опиатов. Сироп с добавкой опиума, известный в народе как «Тихий Несс», был самым популярным в использовании, чтоб заставить ребенка крепко спать. Но если ребенок во сне умирал, то особо никто по этому поводу не переживал, так как такой исход был заранее предрешен - рано или поздно.

Вот как описал подобное учреждение, раскрытое полицией в Лондонском Брикстоне, один из присутствовавших там полицейских. В одной комнате находилось пять младенцев трех- и четырехнедельного возраста. Они лежал в грязи, три под платком на диване и два в небольшой кроватке. Кожа несчастных пепельного цвета и измождены настолько, что их кости видны через прозрачную кожу. Они лежали с открытыми ртами в состоянии оцепенения, глаза их потускнели, трудно было предположить, что они живые. Больше всего полицейских ужаснуло, что дети практически не издавали никаких звуков, что совершенно несвойственно в таком возрасте. Только редкие стоны слетали с их губ, было понятно, что дети умирают…

В другой комнате находилось еще пятеро детей, те были в несколько лучшем состоянии, так как за них вносилась еженедельная плата, а не «единоразовая», которая быстро проедалась и такие подопечные быстро умирали.

Однако это аморальный и безнравственный бизнес был весьма прибыльным и пользовался хорошим спросом. Амалия Дайер превратила его в сущее зло. Принимав детей по «единоразовой оплате», она не утруждала себя никаким уходом за младенцами, просто сразу убивая их и присваивая себе все деньги. Из года в год Дайер удавалось уклоняться от интереса полиции и инспекторов новообразованной налоговой службы. Она была поймана только когда врач, приглашенный констатировать смерть очередного ребенка, заподозрил что смертей младенцев в этом доме слишком много.

Она была осуждена не за убийство, а за пренебрежительное отношение, повлекшее смерть подопечного. За это ей пришлось провести шесть месяцев в тюрьме.

После она попыталась вернуться к сестринскому делу. Но такой труд ее уже больше не устраивал.

В конце концов, она вернулась к своему бесчеловечному бизнесу, теперь втянув в него свою собственную семью. Наученная опытом прошлого, Дайер перестала вызывать врачей выдать свидетельства о смерти и стала уничтожать уличающие ее тела погибших детей. Пришлось часто менять места проживания - Бристоль, Кардифф, Лондон, чтобы их след потеряли те матери и отцы, которые беспокоились о судьбе своих детей и надеялись вернуть их со временем.

Убийства прекратились только когда в Рединге, направлявший свою лодку вверх по Темзе лодочник разглядел в мелкой воде коричневый сверток. Заинтересовавшись им, он подцепил его багром и вытянул на поверхность, из разорванного саквояжа виднелись крошечные стопы детских ножек.

Полицейская проверка установила, что это было тело маленькой девочки в возрасте от 6 до 12 месяцев. Белая лента была повязана вокруг шеи. Проведенное расследование привело полицию четыре дня спустя, 3 апреля, в дом Амелии Дайер. В комнатах явно чувствовался запах разложения человеческой плоти, хотя никаких разложившихся органов или тел обнаружено не было. Но было найдено огромное количество других улик - это и белая лента в швейной корзине, идентичная орудию убийства, и стопки телеграмм, свидетельствующие о договоренностях по многочисленным усыновлениям, залоговые расписки из ломбарда по детским вещам, и квитанции о размещении рекламных объявлений в газетах, и кипы писем от матерей, интересующихся судьбами своих детей.

Только за последние несколько месяцев Дайер уничтожила 20 детей, по крайней мере, именно столько было представлено в списке, представленном суду по делу «миссис Томас», именно этим именем в последнее время она пользовалась.

Полиция приехала как раз вовремя. Она собиралась отправить к создателю еще одного ребенка, это была Флит Сомерсет. Тело, найденное барочником, оказалось телом Елены Фрай, незаконнорожденного младенца Марии Фрай, служанки из Бристоля, и хорошо обеспеченного местного купца. Их ребенок был передан Дайер в Бристоле 5 марта. Убив ребенка, Дайер завернула его в коричневую оберточную бумагу и прятала тело в доме почти три недели, пока запах разложения стал невыносим.

Потом она выбросила сверток с моста в реку все в том же своем тайном месте, где волею случая тело было обнаружено лодочником. Позже неподалеку был найден и саквояж, внутри которого находились тела Доррис и Гарри.

На следующий день, Эвелина Мармон, чье имя всплыло в бумагах Дайер, опознала тело своей дочери в местном морге. Это был всего лишь одиннадцатый дней, с тех пор как она доверила ребенка «миссис Хардинг».

После судебного разбирательства и попытки представить ее невменяемой, которая была судом отклонена, Амелия Дайер была повешена в тюрьме Ньюгейт.

Тюремная камера, в которой Амелия Дайер провела свои последние дни

На суде ее дочь Полли дала яркие свидетельские показания. Подробности этих свидетельств вызвали общественный скандал. Были ужесточены правила усыновления и указание полиции вести строгий надзор существующих детских ферм. Личные объявления должны были проверяться более тщательно.

Но торговля детьми не прекратилась. Через два года после исполнения приговора над Дайер железнодорожники, осматривая вагоны в Ньютон Эббот, нашли посылку курьерской почты, перевязанную бечевкой. Внутри была девочка трех недель от роду, замерзшая и мокрая, но еще живая. Она была дочерью вдовы Джейн Хилл, которая передала ее женщине по имени миссис Стюарт за 12 фунтов. Г-жа Стюарт писала, что гарантирует девочке хороший дом и заботу. Взяв ребенка в Плимуте, она практически сразу ее бросила на следующей станции.

Статья о преступлениях Амелии Дайер в газете "Иллюстрейтед полис ньюс", 1896 г.

Кто же была эта «г-жа Стюарт»? Никто другой, судя по свидетельству несчастной матери, кроме как Полли, дочь Амелии Дайер. Зло продолжает жить.