Я, знаете, люблю читать. А ещё я люблю Питер. Вот прямо сильно люблю. Езжу туда не так часто, как бы хотелось. Хотелось бы там вообще жить, но пока не получается.

Наткнулась тут в интернете на книгу "В Питере жить: от Дворцовой до Садовой, от Гангутской до Шпалерной. Личные истории".

Думаю, о! Класс! Вот что нужно, чтобы зимними вечерами возвращаться в любимый город хотя бы с помощью книги. На радостях я кинулась заказывать этот опус, даже не удосужившись, как обычно, изучить покупаемую книгу поподробнее. Нужно было хотя бы просмотреть список авторов, приложивших руку к данному произведению, энтузиазма бы сразу поубавилось.

Среди них обычных людей почти нет: все сплошь со светлыми лицами.

Так вот, товарищи, не то, чтобы я что-то имела против либерализма, но на российской почве это течение приобретает воистину уродливую, дурнопахнущую форму. Книга – эта, точнее, сборник рассказиков – смесь графоманства, сумбурного потока мысли, русофобства и ненависти к истории страны, а сквозь всё вышеперечисленное – и к бедному Санкт-Петербургу.

Честно признаюсь, я сломалась на третьем авторе. Остальное (примерно до половины) пролистала только ради данного поста, но материала и так достаточно.

Итак, поехали.

Татьяна Толстая: "Некогда Петр Великий съездил в Амстердам, постоял на деревянных мостиках над серой рябью каналов, вдохнул запах гниющих свай, рыбьей чешуи, водяного холода. Стеклянные, выпуклые глаза вобрали желтый негаснущий свет морского заката, мокрый цвет баркасов, шелковую зеленую гниль, живущую на досках, над краем воды. И ослепли".

Вот, граждане, какими были глаза первого российского императора, реформатора и новатора. Стеклянными. А потом вообще ослепли…

Далее некто Никита Елисеев: "А почему талантливые люди здесь прячутся? Почему у них такой социальный инстинкт – спрятаться? Потому что стоят они на плечах растерзанных и убитых… Потому что любой ленинградский мальчишка, начинающий приобщаться к культуре, в какой бы ипостаси эта культура ему ни являлась, радикальной, консервативной, аполитичной, политизированной, неважно, приобщался к миру или убитому, или чудом выжившему"…

Ясно, понятно. Ведь в любом другом городе мира все вырастают на фиалках, выкаканых розовыми пони! Только в злой России всех убивали, а остальные чудом выживали! В благословенной Европе викинги ещё первый автобан построили, Старбакс с Макдональдсом открыли, а заодно ЕСПЧ учредили.

Далее откровения от того же персонажа о мотивах Петра Первого: "Петр строил не просто столицу, но военную ставку, из которой в случае крайней необходимости можно будет с легкостью… эвакуироваться. В детстве он видел русский бунт, бессмысленный и беспощадный. На его глазах резали его ближайших родственников. Такое не забывается. Он и не забыл. Помнил. Таща Рассеюшку в Европу, он всегда держал в голове вот этот вариант, вот этот случай. Вот на этот вариант, на этот случай у него и был припасен… Петербург".

Так боялся Пётр, что аж город с перепугу отгрохал! А мог ведь, дурачок, просто портиком ограничиться. Странно, что он сразу аэропорт не выстроил и авиацию от ужаса не изобрёл, было бы куда надёжнее самолёт-то с заведённым мотором держать, как это, по мнению светлоликих, делают нынешние власти предержащие.

Если светлоликие авторы напрямую не пинают исторических персонажей, то непременно зачем-то юродствуют, называя в своих текстах Петра Алексеевича, например, Tsat Piotr (некто Татьяна Москвина).

Бог с ним, с бедным Петром Алексеевичем. Прошлись по нему знатно потомки пострадавших, которых видать, Пётр на своём ботике купающихся переехал.

Отдельную прямо животную ненависть у светлолицых вызывает, разумеется, всё советское. Вот даже памятник безобидному Михайло Ломоносову не угодил некоему Мелихову: "Любимая университетская линия испоганена беспросветно советским памятником Ломоносову. Приподняв пухлое лицо, Михайло Васильевич щурится через Неву на Медного всадника, словно передавая вызов одного ваятеля другому: пошляк не потупит взора перед гением!".

Вот и пухлое лицо великого учёного не угодило нашему либералу: кушал видать, подлюка, слишком много, открывая атмосферу на Венере.

Но если вы думаете, что только средние века или советское время неугодно этим персонажам, вы ошибаетесь: в России плохо всегда. Цитируя того же Мелихова: "Как бы нам остаться варварами? Ведь современная цивилизация – это движение от дикости к пошлости".

Всё вам ясно, дарагие рассияне? Отцы и деды ваши были дикарями, а вы все – пошляки.

Дмитрий Быков тоже двух абзацев написать не может, чтобы не пнуть советское: "Ее умиляло, сколько я знаю всего наизусть, в том числе из разной советской дряни – но где было взять другое?".

При этом ранее в тексте либерал упоминает стихотворение "Я убит подо Ржевом", но я очень надеюсь, что он про что-то другое говорит. А так прав он, конечно, ведь классиков французской, немецкой, английской и американской литературы у нас на площади сжигали. Нет, погодите, не у нас. Но всё равно. Взять другого у нас было негде бедному Быкову.

Закончу, пожалуй, им же. Сил нет уже листать эту книжонку (впервые в жизни мне захотелось сжечь бумажную книгу, но я этого делать не буду, в подъезд отнесу).

"А в этом петербургском расцвете, скажу я вам, изначально было нечто болезненное и чахоточное: Петр указал нам европейский путь и построил европейский город, но в этом городе работать – хорошо, а жить – почти невозможно".

Итак, книгу надо было озаглавить "В Питере – НЕ жить. Тусовочка собралась в одном месте, чтобы обгадить и этот ваш город, и эту вашу историю, и вас самих" или "Нежить о Питере".

Остальные рассказы, где такой откровенной ненависти к городу нет, скучны до зевоты.

В общем, поклонники Санкт-Петербурга и российской истории, сэкономьте ваши деньги, пройдите мимо данной книги.