Плата за проезд, Ход 2

Первая часть поста, в которой я рассказываю, почему решила выложить свой рассказ, написанный когда-то для конкурса с темой "Вода, земля, воздух", находится здесь.

Если кому-то лень читать первую часть, то пусть причиной публикации здесь этого рассказа считается мое желание получить Нобелевскую премию по литературе, чтобы иметь повод вывесить памятную табличку с моим именем на фасаде одного рижского дома. Причем тут какие-то фасады? Ответ в первой части поста;)

Все персонажи и события вымышлены, любые совпадения с реальностью – случайны, а я – в домике.  

Плата за проезд

... и сойдутся в бою ратном дружины славные, и исколют коварных супротивников гусиными перьями остро отточенными, и сразят ворога сложносочиненными предложениями громоздкими, и опрокинут на головы супостатов чаны со слизью розовой, и биться им день и ночь, и вершиться сей сече и на земле, и на воде, и на небе...

А вот огню сейчас реально обидно было. Шоу, перфоманс, зрелищность? Нет, все понятно – «Вместе с дельфинами», показательные выступления по синхронному плаванию, сердечко для любимой, нарисованное среди облаков пилотом-романтиком, запуск небесных фонариков или ракет «земля – воздух». Но как без фейерверков, фаер-шоу, извержений вулканов, барбекю? А как же крематории, наконец?

Ну вот почему четвертую стихию обошли вниманием? Может, все-таки добавить? Ведь так бы все гладко сложилось: закончился земной путь бизнесмена-моремана В. И. Петрова; согласно последней воле покойного его тело было кремировано; семья В. И. П-а, выйдя в море на любимой яхте усопшего, развеяла его прах под голубым небом близ островного офшора.

Земля – огонь – вода – воздух. Эстетизм лаконичности. Немного деталей: прижизненные акты филантропии, описание празднования Серебряного свадебного юбилея, а затем – трогательной встречи вдовы бизнесмена с его тайной семьей, неожиданно ставшей явной прямо на церемонии кремации, пара абзацев с обязательными клише бирюзовой глади воды, волн, разбивающихся о берег, и мелких соленых брызг, и пафосная концовка – символическое единение с Вселенной путем проникновения мельчайших частичек праха в ее дыхательные пути. И – вуаля! – текст размером от пяти до десяти тысяч знаков готов к отправке.

Но вместо изящной зарисовки со стройной молчаливой вдовой в трауре от-кутюр и ласковым ветром, треплющем волосы на непокрытых головах верной команды, придется написать вот что: действие, начавшееся на земле, постепенно перемещалось под ее поверхность. Могильщикам было не позавидовать. Долбить мерзлый грунт, роя могилу на двадцатиградусном морозе, в любом случае дело неприятное, а сегодня – огорчительное втройне.

Яму копали для Надьки, местной синюшницы, которую в субботу утром нашли замерзшей в сугробе возле ворот собственного дома. Видимо, обледеневшая задвижка на запоре покосившейся калитки долго не поддавалась, Надька устала, да и прилегла на минутку отдохнуть. А может просто поскользнулась – в ногах-то какая твердость после паленой водки! – и встать уже так и не смогла. А мужикам теперь потеть, несмотря на мороз – вместо аккуратной могилы копать форменный погреб, чтобы вместил нестандартный гроб для нестандартной Надьки, рост метр девяносто, вес сто тридцать.

И делать это надо без подогрева. Обычно-то как: родственники покойника снабдят бригаду закуской-выпивкой, ну, и деньжат подкинут, само собой. А у Надьки из семьи был один кот, так что яму ей рыли голодные и трезвые безработные, которых под видом общественных работ отправила на кладбище сельская администрация. Вот и получалось тройное расстройство – собачий холод, необъятная покойница и сорвавшийся калым при фактически выполненном задании...

Почему же вместо элегантной сюжетной линии негоцианта-эстета автор решает развить тему Надьки-баскетболистки? Всему виной творческий замысел. Автор желает, чтобы водная часть действия происходила на подземной реке Стикс. Казалось бы, в чем проблема? И тут, и там присутствует усопший, встреча которого с Хароном неизбежна. А если нет разницы, зачем жертвовать харизматичным покойником в пользу сомнительной Надьки?

Оказывается, есть нюанс. Сварливый лодочник согласен иметь дело только с теми тенями, которые отбрасывали тела, теперь традиционно погребенные в могилах. Тени же утонченных натур, которые, подобно В. И. Петрову, не захотели после смерти быть смешанными с грязью, а задумали после короткого контакта со стихией огня навечно слиться со стихией воздуха, получают от Харона веслом в лоб и уныло убредают восвояси.

Тень Надьки шла по подземному миру. Ее привычно пошатывало, причиной этого, однако, на этот раз был не алкоголь, а неожиданное превращение из распластанного по земле нечеткого черного силуэта в полноценную прямоходящую. При жизни Надька не особенно раздумывала над деталями гипотетического загробного существования, но твердо была уверена в одном: своим ходом добираться до конечного пункта назначения ей не придется. А оно вон как вышло!

По пыльной дороге (не поднимая, впрочем, пыли и не оставляя следов) медленно передвигались толпы унылых фантомов, все как один со слегка встревоженными выражениями серых лиц. Надежда переставляла непослушные ноги и вертела головой по сторонам, в – та-дам! Каламбур! – надежде увидеть какой-нибудь знак. И он появился: за очередным поворотом блуждающих ожидал указатель с надписью «Переправа». И Надька, вместе с другими счастливчиками, вдруг обретшими ориентир, бодрее зашагала в направлении, указанном стрелочкой.

Через некоторое время... Хотя, какое там время? Все уж, вечность! Попробовать, что ли, выразить через понятие пространства? Шагов через пятьсот впереди показалась река, а на берегу и вправду – переправа. В ветхой лодке, пришвартованной к прогнившим мосткам, стоял угрюмый старик, опираясь на весло. На его шее болталась бечевка, продетая сквозь рулончик автобусных билетов, а талию обхватывала туго набитая поясная сумка. «Оплачиваем за проезд! Только точные деньги!» - кричал старик в сторону столпившихся перед мостками фантомов, время от времени – вот же!.. Опять это неуместное понятие! – выразительно встряхивая жестянку из-под печенья с несколькими громыхающими в ней монетами.

Тени оживились. Одни хлопали себя по карманам, надеясь обнаружить завалявшуюся денежку, другие вежливо обращались к соседям: «Не подскажете, в какую цену билеты?», «А по какому маршруту идет лодка?» Третьи, с явным превосходством поглядывая на явившихся к переправе неподготовленными простофиль, ловко доставали из-под языка монету в два евро.

Тарифы на перевозку пассажиров постоянно росли. Начинали подземные греки с одного евро. Некрупный дензнак уютно размещался во рту, гарантируя почившему место в лодке Харона.

Но цена билета периодически увеличивалась на десять центов. Поэтому в период между одним и двумя евро родственники набивали усопшего монетами словно свинью-копилку, составляя из медяков сумму «без сдачи». И из гроба при опускании в могилу нет-нет, да и доносилось приглушенное позвякивание.

Встревоженные тени просительно заглядывали лодочнику в глаза и спрашивали: «Скажите, а за рубли можно?», «А за доллары?» Суровый Харон раздраженно отвечал: «Вы находитесь в еврозоне. Вон за тем холмом есть пункт обмена валюты».

У Надьки не было с собой ни рублей, ни евро, у нее и при жизни-то их не водилось, карманы даже и проверять не стоило. Кто бы ее стал заботливо снаряжать в последний путь? Кот, что ли? А перевозчик теней – не продавщица из сельпо, навряд ли у него под лавкой лежит тетрадка для записи должников.

Надька, не желая дожидаться унизительного тычка веслом, развернулась и побрела прочь от переправы. Она больше не вертела головой по сторонам в поисках помощи или спасения. Все ей стало понятно: ничего для нее не изменилось с переходом в иной мир. Упрямое постоянство злого рока. Тлен и безысходность на, в и под землей. Харон удивленно смотрел вслед удаляющейся исполинской тени.

Эй, автор! Как это – «удаляющейся»? А как же продолжение действия на воде? Хотя... Уже заполовину знаков перевалило, а еще небо не охвачено. Река была, лодка и переправа обозначены, так что двигаемся дальше.

Бог просматривал новостную ленту, когда раздался звонок скайпа. На связь выходил Аид.

После дежурных любезностей владыка подземного царства перешел к делу:

- Слушай, у вас же там гостиница уже которое тысячелетие пустая стоит? Кажется, у меня есть кандидатура на заселение. К вам же на суд вход бесплатный? Бродит у нас тут одна неприкаянная, а под ваши критерии подходит вроде.

- Подходит, говоришь? Не сыпь мне соль на рану. Мы же уже признали свою ошибку. Условия для попадания в рай невыполнимы: познание добра и зла, свободы... Не могут люди их познать! У них же такая каша в голове: если другой нарушает заповеди – это зло, а когда сам...Таких отмазок напридумывают, чтобы замаскировать под добро – не подкопаешься! И, главное, так упорно врут, что сами себе верить начинают. И свободы у них нет. Деньги, страсти, работа, брак, невежество... Рабы. В общем, пустовать нашему отелю вечно, - печально заключил Господь.

- Да понимаешь, она вроде сделала свободный выбор. У нас же как? Кого в лодку не берут – давай скандалить, плакать, предлагать Харону расплатиться нат... – Аид запнулся, - ну, альтернативные методы оплаты, в общем. А эта просто развернулась и ушла. Там у нее при жизни такое было... Не верит больше. Достигла дна и стала свободной.

- Так это же уже после смерти? – резонно заметил Бог.

- Да. Но они же все сюда с собой тащат – амбиции, сомнения, зависть, страхи. Так что почти как живые, только проблем с лишним весом нет. К тому же, она еще не успела предстать перед судьями, - парировал Аид. – У вас же такая красота пропадает! Для кого, спрашивается, строили?

- Это да... – задумчиво протянул Бог. – Только что очередную реновацию закончили, а оценить некому. Может и правда, взять твою отчаявшуюся?

*****

Надька, одетая в роскошную шелковую пижаму, проснулась. Кровать-то какая мягкая! Никак не могла привыкнуть, словно на облаках лежишь. Хотя, почему же «словно»? Не синтепоном же, в самом деле, будут набивать в раю перины и подушки. Встала, подошла к окну. Вот это да, вот уж действительно – комната с видом!

Совершила утренний туалет (да-да, вот такими оборотами приходилось теперь оперировать – обстановка обязывала) и спустилась на завтрак.

В залитом солнцем помещении ресторана сидел одинокий посетитель. Новенький! На столике перед ним стояла чашка кофе, в руках была свежая газета. Постоялец, услышав шум у входа, опустил «Спорт-Экспресс» на стол, открыв свое лицо – это был В. И. Петров. Как же он получил место в неприступной элитной гостинице? Как, как... Купил, конечно.

Мужчина и женщина сдержанно кивнули друг другу. Единственные жильцы небесного пансионата. Пока только кивнули, но ведь впереди у них – целая вечность...