Прочла пост про Брук и её мамаджер, и вспомнила такую же историю о Еве Ионеско (в других источниках - Йонеско). Пост об ней был, но очень давно - поэтому решила напомнить. 

Ева Ионеско родилась 18 июля 1965 года в Париже. Отца своего девочка не знала, ее мать Ирина Ионеско, румынка по происхождению — известный в узких кругах фотограф.

Женщина начинала свой путь как художница, но не получив признания, переключилась на фотографию в жанре богемной эротики, а раскрепощенные 1960-1970-е годы позволяли ни в чем себя не ограничивать. Увлеченная исключительно собой и своим творчеством, она напрочь не замечала дочь, поручив заботы о ней своей матери. Однако когда Еве исполнилось пять лет, Ирина вдруг обнаружила, что родила очень красивую девочку — белокурые волосы, большие глаза, кукольные черты лица, изящная фигурка. Увы, это было не восхищение матери, а «прицел» фотографа: в Еве Ирина видела исключительно модель, которую можно задействовать для воплощения в жизнь своих идей. 

Внезапная заинтересованность мамы не могла не радовать Еву, и она соглашалась на все предложения, лишь бы проводить с ней больше время. Поначалу снимки, которые делала Ирина, не содержали в себе эротического подтекста, но от того были не менее пугающими. Женщина фотографировала дочь в темной студии в окружении свечей, черепов и венков, наряжая малышку в странные платья, делая ей яркий макияж. На этих кадрах Ева похожа на героиню фильма ужасов, ожившую куклу. 

Подобные фотосессии скоро наскучили Ирине, и ее извращенный мозг начал генерировать новые идеи. Одна хуже другой. Женщина и раньше делала съемки с эротическим уклоном, но позировали ей взрослые модели. Теперь Ирина решила поместить в кадр собственную дочь. Мать стала все больше обнажать тело Евы, надевала на девочку вычурные украшения, сексуальные наряды (корсеты, вуалетки, чулки), делала ей вызывающий макияж и указывала, какие позы нужно принимать. Тогда Ева даже не подозревала, что участвует в чем-то неприличном.

«Раздвинь ножки, — командовала Ирина, — раздвинь сильнее! Вот уж не думала, что у тебя комплексы!».

Еве было шесть лет, она не особенно понимала, что делает, но радовалась тому, что можно наряжаться и так много времени проводить с мамой. 

Немного позже Ирина перешла на новый уровень: фотографировала дочь со взрослыми мужчинами.  Первая же выставка с фотографиями Евы произвела фурор: почитатели богемного жанра называли Ирину гением, коллеги не скупились на комплименты, расхваливая ее родительскую смелость. Очень скоро девочку начали снимать и другие фотографы. Эротические кадры с Евой охотно скупали как порнографические журналы, так и отдельные любители детской обнаженки.

Ирина стала богатой, узнаваемой, востребованной. Кроме того, кажется, женщина искренне думала, что таким образом обеспечивает дочери блестящее будущее и лучшую жизнь. А Ева, в свою очередь, просто не заметила, как стала жертвой и марионеткой в руках распутной матери. Девочке казалось, что все то, что она делает, — и есть нормальное детство. Желая закрепить успех, мать отправила 10-летнюю дочь сниматься в кино. Увы, играла Ева вовсе не Красных Шапочек и маленьких принцесс... «Спермула», «Распутное детство» (второй фильм вскоре запретили из-за содержащихся в нем сцен педофилии и порнографии) — такими были дебютные картины юной актрисы.

И, наконец, вишенка на торте. В 1976 году фотографии обнаженной 11-летней Евы появились на развороте итальянского Playboy. Снимал девочку известный фотограф Жак Бурбулон, продюсером съемки, конечно, выступила ее мать. Голый одиннадцатилетний ребенок на страницах мужского глянца. Можете себе представить?

Ева стала самой молодой моделью, чьи обнаженные снимки когда-либо публиковались в Playboy.  Позднее опыт Playboy решило повторить испанское издание Penthouse. В 1978 году и на их страницах появились кадры с откровенной фотосессии Евы. После выхода журнала Playboy, а также фильмов с участием Евы разразился настоящий скандал. Против ненормальной матери выступили тысячи людей. В 1977 году Ирину лишили родительских прав. Неравнодушные люди добились запрета на дальнейшее распространение женщиной фотографий дочери. Правда, от этого спрос на снимки лишь вырос, и Ирина тайком их продавала.

Она спрятала негативы и спустя годы выложила все кадры в Сеть, надеясь на вторую волну популярности.

После того, как Ирину лишили родительских прав - Еву вырастили чужие люди — девочку взяли к себе на воспитание родители знаменитого дизайнера обуви Кристиана Лабутена.

Ева и Кристиан 

Увы, стать вновь обычным ребенком Ионеско уже не смогла. Из-за широкой огласки скандала девочку стали травить в школе. Не выдержав ненависти к себе, она практически перестала посещать уроки и сосредоточилась на актерской карьере, окончательно попрощавшись с мечтами о нормальном детстве. Впервые Ева увидела собственные фотографии в возрасте 12 лет. У девочки случился нервный срыв.

Ева возненавидела мать за то, что та предала ее любовь и доверие. От прежних нежных чувств к родительнице остались лишь злоба, омерзение и обида. «Наверное, поведение матери кто-то может оправдать. Я не отношусь к таким людям. Мои друзья очень боятся дня, когда их родители уйдут из жизни. Я же, наоборот, испытаю в этот день освобождение», — признавалась Ионеско.

Достигнув совершеннолетия, Ева первым делом взялась отстаивать свои честь, права и свободу. Девушка судилась с изданиями, требуя удалить ее фотографии и отказаться от прав на них, годы спустя пыталась «очистить» интернет от своих снимков. И, конечно, она подала иск против матери, обвинив ту в «краже счастливого детства». Многие пункты иска суд отклонил, тем не менее женщина получила моральную компенсацию. Хотя, сама она утверждает, что никакие деньги не смогут избавить ее от душевной боли, которую она испытывает до сих пор, особенно когда встречает на просторах сети свои старые снимки.

«Я ходила в полицию, мне сказали, что ничего нельзя сделать: всегда найдется копия на пыльном сервере где-нибудь в Польше. Дети, которые снимались обнаженными, останутся в интернете навсегда. Это приговор на всю жизнь. Новые технологии усугубляют страдания даже тех, кто, как и я, позировал тридцать лет назад», — признавалась Ионеско годы спустя.  

«Я никогда не смогу простить или оправдать свою мать. Те, кто считает ее творчество с моим участием искусством, — просто шуты. Ничто не может оправдать детскую порнографию», — уверена Ионеско. 

Ей понадобился не один десяток лет, чтобы прийти в себя. Своеобразным ответом матери, некой точкой в этом вопросе стал фильм Евы «Моя маленькая принцесса», вышедший в 2011 году и основанный на ее истории жизни.

В своих интервью начинающий режиссер подчеркивала, что она не стремилась сделать картину автобиографичной (именно поэтому у главных персонажей изменены имена, а некоторые события выдуманы).

«Моей целью было донести до зрителя сам факт ужасной истории моего детства, сказать: ''Посмотрите! То, что произошло со мной, — некрасиво и не может считаться искусством!''. Так уж вышло, что у творчества моей матери до сих пор остаются поклонники», — рассказывала Ева.

«''Моя маленькая принцесса'' — это очень откровенное, нервное и болезненное кино, это одновременно и рвотный спазм, и незаживающая психотравма самого режиссера», — так вскоре после выхода опишут картину Ионеско критики. Ни прибавить, ни отнять.

Несмотря на то, что Ева так и не познала счастливого детства, она подарила его своему сыну Лукасу (в другом источнике - Теодор), который родился в 1995 году (отец мальчика неизвестен).

Ионеско нашла свое счастье и в личной жизни: с 2013 года актриса и режиссер состоит в браке с французским журналистом и писателем Симоном Либерати.

Ева Ионеско с мужем Симоном Либерати

О матери Ионеско старается не вспоминать.  К слову, Ирина все еще жива: её 88 лет.

 Ева Ионеско о своем детстве рассказала в интервью по поводу выхода фильма:

— Начну с вопроса провокационного. Сегодня часто склонны осуждать 60–70-е годы с позиций нынешней морали. После недавних педофильских скандалов, например в Бельгии, даже великого Набокова стали обвинять черт знает в чем. Но времена были совсем иными — с иной раскованностью, иными представлениями о допустимом в искусстве и артистической провокации. Судя по фильму, мать-фотограф — явный продукт этих самых безумных 70-х. Может, то, что она делает со своей дочерью, по меркам 70-х считалось вполне нормальным? И получается так, что вы осуждаете мать (по фильму она нещадно эксплуатирует внешность дочери и ее девичье тело ради собственной карьеры и денег) с позиций именно сегодняшнего времени?

Нет-нет, снимать детей обнаженными не было нормальным никогда (в скобках отметим, что обнаженки в фильме все-таки нет. Другое дело, что мать на фотографиях превращает дочь в девочку-женщину, соблазнительницу, иногда почти копируя фото с Марлен Дитрих: накрашенные губы, шелковые чулки, кокетство, жеманство. — «МН»). Не зря моей матери сначала запретили меня фотографировать, а потом и лишили ее родительских прав. При этом она продолжала тайком продавать мои снимки. Их сейчас можно найти в интернете и при всем старании не удастся оттуда полностью изъять — это мне растолковали и во французских, и в европейских полицейских органах. Педофилов, к сожалению, достаточно. Так что пользователи у сайтов, где выложены эти фото, всегда найдутся, хотя это и наказуемо. Что касается 70-х, среди интеллектуалов тогда были модны теории, что спать с детьми вполне допустимо. И даже существовала организация, именовавшая себя «Фронт освобождения педофилов».

— Насколько велик зазор между вами и вашей героиней? В фильме ее фотографирует только мать. В реальности же вы работали и с другими фотографами. А кроме того, сразу после «Жильца» снялись в нескольких откровенных фильмах.

Кадр из фильма "Жилец" 

— Зазор есть, но он непринципиален. Главное, точность в изображении матери. Мне хотелось передать ее противоречивость, во многом порожденную той самой эпохой 70-х. Она фотографировала на потребу мужчинам, но при этом считала себя феминисткой, которая борется за освобождение женщины. Она верила, что служит радикальному искусству, книги философа и культуролога Жоржа Батая были для нее всем, но она теряется от слов, которые дочь произносит в фильме: «Ты мне повторяешь: Батай, искусство, искусство Но мои снимки ведь есть в порномагазинах?» Один из вопросов, который хотелось задать в фильме: где та граница, за которой искусство превращается в нечто аморальное и незаконное?

— Сформулирую вопрос жестко: так все-таки ваша мать была художником или порнографом?

— Есть понятие закона. В законе четко описано, что такое порнография. Если видны определенные части тела и снимки сделаны с целью кого-то возбудить, значит, это порнография. Те, кто называет подобное искусством, попросту шуты. Некоторые вещи делать нельзя. Может, утверждать это сейчас немодно, но это моя позиция.

— Вы говорите про незаконность. А ничего, что маленькие девочки у вас на экране курят? Сейчас ведь курить повсеместно запрещено, и это шокирует в фильме едва ли не больше эротических съемок.

— Ага, значит разгуливать на экране девочкам с пистолетами можно, а курить нельзя? Но все же знают, что многие подростки курят. К тому же, признаюсь, на экране у меня курят ненастоящие сигареты.

— Тогда еще один коварный вопрос про мать. А вышел бы из вас успешный режиссер без такого детства (у Евы Ионеско уже две картины и в планах третья)? Известно, что люди, которые рано становятся звездами — кино, эстрады, — зачастую заканчивают жизнь неудачниками и алкоголиками. Полагаю, что если бы мать не пичкала вас в юности Батаем, если бы вы не знали, кто такие Поланский и фотограф Ричард Аведон, то вы бы не пошли потом на актерские курсы к знаменитому режиссеру Патрису Шеро, не играли бы в его спектаклях по пьесам Чехова и Шекспира, не снимались бы активно в кино. Наконец, не нашли бы теперь в себе таланты снять жесткий фильм о собственном детстве. Если бы не было такой матери — не было бы и такой дочери.

—Но нехорошо уже само по себе то, что она сделала меня знаменитой. Это заблуждение желтой прессы, будто быть знаменитым замечательно. Знаменитость обрекает юных людей на разлад с окружающим миром. В школе героиня моего фильма чувствует себя чужой. С ней там дерутся, обзывают ее шлюхой. Если человек рано становится знаменитым, то это почти всегда означает, что в дальнейшем его ожидает крах.

— Тогда еще один странный вопрос: мы знаем две экранизации «Лолиты» — Стэнли Кубрика и Эдриена Лайна. Обе достаточно компромиссные, и главное, в обеих провал именно с Лолитой. В русскоязычном интернете попалось забавное предположение: если когда-нибудь «Лолиту» осмелятся экранизировать третий раз, то героиню из соображений закона сделают цифровой. И в этом случае непременно срисуют с Евы Ионеско 70-х, которая и была идеальной Лолитой.

— Это действительно забавно! Интересно только, спросит ли кто-нибудь при этом мое согласие.

— Напоследок два уточнения. Первое. В фильме у вашей героини есть совместная рискованная съемка с человеком, напоминающим Сида Вишеса (его, кстати, играет сын Ника Кейва). Вы действительно снимались с Вишесом?

— Нет, хотя мы с матерью пересекались с ним в клубах. Это придумка — образ того, что меня в то время часто фотографировали с разными известными людьми. С Сальвадором Дали, например. Но на самом деле я даже не помню точно, с кем именно, потому что была маленькой.

— И еще. В связи с бабушкой героини за кадром звучит русский церковный хор. Это пришло откуда?

— Мы с моей румынской бабушкой каждое воскресенье ходили в русскую православную церковь на улице Дарю в Париже. Почему она предпочитала именно эту церковь, не знаю.

— Спасибо за интервью.

— Только не публикуйте в качестве иллюстрации к нему фотографии меня обнаженной, сделанные моей матерью. А то один уважаемый французский журнал взял и опубликовал.

В прошлом году Ева выпустила еще один фильм - "Золотая молодежь".

И опять в главной роли сняла Изабель Юппер.