Светлана Бондарчук встретилась с Ольгой Слуцкер и Яной Рудковской после нашумевшей программы Андрея Малахова "Пусть говорят", в которой была поднята тема "захвата детей" одним из родителей. И у Ольги, и у Яны уже не первый год длится эта ужасная ситуация - вынужденная разлука с детьми. А сколько таких мам и пап по всех стране! Разговор главного редактора HELLO! и ее гостий - это разговор не о частной истории двух известных женщин, а о сложной проблеме, без решения которой у нас, как у человеческого сообщества, просто нет цивилизованного будущего.

Светлана Бондарчук.

Кажется, вся страна посмотрела программу Малахова "Пусть говорят" с твоим, Яна, участием. Она была жесткой, откровенной, даже шокирующей и вызвала огромный резонанс. Скажи, почему ты решилась на это, какого результата ждала?

Яна Рудковская.

Несколько недель до этого буквально на всех каналах я подвергалась самой настоящей травле, Виктор Николаевич (Виктор Батурин - экс-супруг Яны Рудковской. - Ред.) в разных программах рассказывал обо мне страшные истории. И ни слова правды. Однако дело зашло так далеко, что однажды даже мои сотрудники сказали: "Яна, знакомые и незнакомые люди называют тебя монстром и удивляются, как мы можем с тобой работать". И я поняла: у меня просто нет выбора. Я должна рассказать, в каком шоке я пребываю и в каком аду на сегодняшний день живу. Самая главная задача была показать, насколько мои дети реально лишены возможности видеться со мной, лишены общения с бабушкой и дедушкой, лишены нашей любви. И это притом, что я выиграла все суды! И было решение о том, чтобы передать детей мне. В ответ Виктор Николаевич сначала увез детей на полтора года в Калмыкию, изолировав их от меня, а потом лишил меня актовой записи о материнстве в свидетельстве о рождении старшего сына Андрея, и я вынуждена была подписать мировое соглашение, чтобы просто увидеться с сыновьями. Но и мировое соглашение не исполняется. Батурин ходит и рассказывает - меня это просто поразило! - что я сама не приезжаю к детям, что у меня нет на них времени. Это полная ложь.

С.Б.
Знаете, что меня более всего поражает в этой истории? То, как удивительно похожи ваши бывшие мужья - и Виктор Батурин, и Владимир Слуцкер, которого я, кстати, знала 15 лет. Но, как выяснилось, не знала совсем. Такое ощущение, что в этих людях сидит один и тот же бес. И ими руководит. Самое опасное в них, что в своей лжи они очень убедительны! При этом оба достаточно образованные люди. Многие, слушая их, не могут поверить, что они могут так откровенно лгать. Они очень опасные для духовного здоровья общества люди.

Я.Р.
Да, нередко даже мои друзья, слушая убедительные рассказы Виктора Николаевича, были на его стороне, говорили мне, что не может этого быть, что он не дает тебе детей. Он же такой хороший папа.

С.Б.
Не могу не задать вопрос, который, я знаю, тревожит многих людей и вызывает их сомнения в вашей правоте: "Как же она с ним жила столько лет и ничего не знала про его моральные качества? Если он был монстром, то он был им всегда!".

Ольга Слуцкер.

Вы знаете, как ни странно, этот вопрос касается и жизни, и работы. Когда ты очень близко находишься с человеком, априори относиться к нему с глобальным недоверием, особенно к своему мужу, невозможно. Я очень доверяла Володе. Он никогда не обсуждал со мной свои рабочие моменты, принимал решения абсолютно самостоятельно и отнюдь не делился со мной своими планами на совершение тех или иных действий. Более того, когда выходили в прессе какие-то неприятные для него материалы, он очень убедительно рассказывал мне, что это все ложь и клевета, происки его врагов. Кому тут будешь верить? Конечно, своему мужу. И даже какие-то внутренние сомнения попытаешься преодолеть. Каждая женщина поймет, о чем я говорю, ведь труднее всего окончательно лишиться доверия к близкому человеку. А вообще, когда попадаешь в такую чудовищную беду, когда лишаешься возможности быть со своими детьми и тебя как будто ластиком хотят стереть из их жизни, то мне совершенно безразлично, о чем чешут языками люди, которые просто не представляют, и, слава богу, что это за горе.

Я.Р.
Я согласна с Олей и хочу добавить к вопросу о доверии. У нас с Виктором Николаевичем был один и тот же адвокат - настолько я доверяла своему бывшему мужу. В процессе развода он постоянно мне говорил: ты будешь видеть детей, будем вместе их воспитывать. А потом, когда бумаги были подписаны, просто обманул. Скажите, если бы я ему не верила, не уважала, разве бы я взяла его адвоката? Ну как это?

О.С.
Понимаете, мне бы вообще не хотелось говорить сегодня ни о Батурине, ни о Володе. Во-первых, это папы наших детей. Правильно я говорю?

А во-вторых, так получилось, что мы с Яной - известные, публичные люди, и это позволяет нам вместе с журналом HELLO! донести до общества, до государства, проблему защиты детей от психологического насилия. К сожалению, разводы и неполные семьи - тенденция нашего времени, и не только в нашей стране. В 2010 году в России было 700 тысяч разводов, и в такой ситуации право ребенка на равное общение с обоими родителями должно быть жестко защищено.

С.Б.
Да, и это важнее всего. Я знаю, что ты в течение целого года добивалась принятия поправок в законодательство. Оля, расскажи, что это за поправки, чего ты хотела ими добиться и что в итоге получилось.

О.С.
Эти поправки призваны защитить детей от психологического насилия со стороны безответственных родителей. Недостатки в правовом регулировании в спорах о воспитании детей оборачиваются утратой ребенком одного из родителей и, как следствие, сломанными судьбами. Государственная дума приняла поправки в Гражданский процессуальный кодекс. Когда меня изолировали от моих маленьких детей в июне 2009 года, никакой юридической возможности прорвать блокаду до окончания процесса у меня не было. Теперь у суда появилась возможность определять порядок общения родителей с детьми и требовать его исполнения с момента начала подготовки к судебному разбирательству. Наконец появилась ответственность, пока только административная, за нарушение права ребенка на общение с каждым из родителей и другими его родственниками. Как это ни странно, до настоящего времени за изоляцию ребенка одним из родителей санкции в законе отсутствовали. Например, мои дети больше года не ходили в школу, были вырваны из привычного круга общения, но легальных средств борьбы с этим злом не было.

При доказанных случаях изоляции ребенка от одного из родителей, мы предлагали внести изменения в Семейный, Гражданский и Уголовный кодексы, чтобы изначально это зафиксировать как административное нарушение, караемое штрафом, в первых двух случаях. А если это произойдет в третий раз, то квалифицировать, как злостное нарушение - уже уголовно наказуемое до трех лет.

С.Б.

И еще важный момент. Как ребенок в 10 лет может сам решать, с кем ему жить? Он же еще очень маленький.

О.С.
Да, очень важная поправка об увеличении возраста, при котором ребенка могут вызвать в суд для опроса, с 10 лет хотя бы до 14. В Европе это 15-16 лет. В Америке - 16.

Я.Р.
Я дополню. Мало того, что сегодня не исполняются решения суда. Даже если подписывается мировое соглашение, по которому мать и отец обязуются наравне воспитывать ребенка, - механизма исполнения этого соглашения тоже нет. Если только родители - порядочные люди и добровольно его выполнят. А не хочешь выполнять - никто заставить не может. Даже судебные приставы.

О.С.
Яна абсолютно права. Поправки в законодательстве, которые мы очень ждем, принудят родителей договариваться. И отцы, и матери, которые изолируют своих детей и манипулируют ими, предстанут перед судом. Это должно быть наказуемо. Основная цель поправок - это предупреждение нарушений, а не карательная акция.

Я.Р.
Оля вообще не видит своих детей, а у меня встречи с сыновьями полностью зависят от настроения и желания Виктора Николаевича, от решения каких-то судов по имуществу. "Откажись от этого - увидишь детей, откажись от того - пойдешь с ними погулять". За редчайшим исключением я не бываю с детьми наедине. Всегда нас сопровождают то гувернер, то няня, то охрана. Это не общение с детьми, не воспитание - коротенькие встречи, час-два, и все это под надзором чужих глаз. Просто тюремные свидания.

А еще - мы с Олей об этом всегда говорим - наши бывшие супруги постоянно говорят нам за детей. Например, я звоню и говорю: "Я хочу увидеться с детьми". В ответ: "А мы не хотим тебя видеть". Я тоже не хочу видеть Виктора Николаевича, но при чем здесь дети? На что следует такой пассаж: "Мы семья теперь, мы не хотим тебя видеть. Наша семья не хочет тебя видеть".

О.С.

Света, ты была со мной, когда впервые за 19 месяцев я увидела свою Анечку. И ты слышала, что мне сказала Анечка: "Ты не наша семья"... За этими словами стоят взрослые.

Любой детский психолог вам скажет, что дети хотят общаться с родителями в равной степени. Когда через какое-то время после изоляции ребенок заявляет о своем желании общаться только с одним из родителей, можно с уверенностью говорить о намеренном воздействии на детскую психику.

Я.Р.
Страшно думать, как может сложиться их судьба в будущем? Кто вырастет из твоих детей? Ребенок не сможет вырасти полноценным, если он живет в атмосфере лжи, без материнской любви, без уважения и доверия к матери, которого его лишили. А по существу - его выкрали, изолировали, удерживают.

С.Б.
Да. Это не вопрос Яны Рудковской и Ольги Слуцкер. Это вопрос, к сожалению, тысяч родителей. Закон необходим для огромного количества детей.

Я.Р.
В первую очередь для детей. В Конституции все правильно написано, декларировано, но нам нужны некие механизмы, судам, прокуратуре, полиции нужны механизмы, которые они могут использовать для того, чтобы таких случаев не было. Либо, если это происходит, наказание виновника было бы неизбежно. Сегодня к нам, матерям, попавшим в такую ситуацию, относятся, как к изгоям. В школе, где учатся сыновья, мне говорят: "Вы лишены родительских прав, так сказал Виктор Николаевич. У вас нет права приходить к детям". Директор британской школы говорит! Три с половиной года тянется этот кошмар. Для детей такой срок - целая жизнь...

О.С.

В моем случае - два года, и я не знаю, сколько это еще будет продолжаться. Но то, что эти наши истории давно вышли за рамки частных случаев, - очевидно. Последний яркий пример тому - программа "Пусть говорят" с участием Яны. Общество интересует этот вопрос, люди хотят разобраться, они возмущены. И это дает шанс, что государство услышит этот сигнал бедствия.

О.С.
Я не знаю, что будет дальше. Сейчас я вижу своих детей через день, когда они идут в школу. Мой сын проходит мимо меня, не повернув головы, а моя дочка выходит из машины, закрывая ладошками глаза.

Я.Р.
Но, как бы ни было тяжело, отпускать эту ситуацию нельзя. И наша борьба - еще и еще раз напомнить обществу о том, что нельзя сидеть, сложа руки.

Источники: HELLO!, Вадим Гортинский/HELLO!