Дребезжание ведра, шорох крошек, взмахи крыльев. Безымянная душа в синем дырявом ветхом пальто со скрипом и беззубой улыбкой. Как ноги затягивает в песок у моря, ее лицо затянули морщины, погружаясь, врезаясь все глубже. Ветер осторожно крадется, не задевая хрупкую поступь. Спину согнуло время. Крылья расправило оно же. У нее есть имя. Старожилы помнят его. Каждое утро я выбегаю из подъезда на работу и вижу либо ее, либо сгрудившихся над уже рассыпанными крошками голубей. Когда я встретила ее впервые, моя осень потеплела и позеленела вновь. Она подняла лицо, дрогнувшее улыбкой, и сказала так просто, по-бабушкиному: «Доброго здоровьичка тебе, деточка! И счастья большого, самого лучшего!». Уже в который раз стираю строку за строкой. Не могу отразить свои мысли. Какая теплота разлилась из высокой доброй чашки. Я беззаветно влюблена в эту искреннюю простоту и хочу, чтобы с нее начиналось каждое мое утро. Осень, зима, весна, лето и снова осень я по утрам выхожу из подъезда, ожидая увидеть мою изрезанную временем фею. Прекрасная. В моем городе нет иных шедевров. Архитектура прекрасна не здесь. Недра богаты не здесь. Иных шедевров нет. Есть люди. Дикие, дешевые, идущие с молотка по сходной цене. Граждане мира. Ненужные здесь. Нигде. С дырой в рукаве, с сеткой в руке, с дрожащими пальцами, пыльными веками, всклоченными мыслями, перекрытыми венами, вздыбленными доводами, опущенными плечами, окрыленные забытой надеждой, ею же подломленные.Храмы и колокольни, хлева и офисные махины, старый город и новые массивы, блочные девятиэтажки и лувры ходят по улицам по городу по своим делам по заказу попеременно. Я в них верю. Минск, Беларусь, 2011