Семья Овиц происходит из румынского села Розавля. Отец, Шимшон (Самсон) Айзик Овиц (1868—1923), лилипут, был бадханом (увеселитель на свадьбах) и раввином. В роду у него лилипутов не было. Шимшон был дважды женат на женщинах нормального роста. Из десяти детей от двух его браков семеро были лилипутами, страдающими псевдоахондроплпзией: от первого брака с Браной Фрухтер — две дочери-лилипутки Розика и Франческа, от второго брака с Батьей-Бертой Хус — Аврам, Фрейда (лилипуты), Сара (нормального роста), Мики (лилипут), Лея (нормального роста), Элизабет (лилипутка), Арье (нормального роста) и Перла (лилипут, 1921—2001). Когда Шимшон умер, Батья постаралась найти для детей профессию, чтобы они не зависели от других, и отдала их в обучение клезмерам, где они научились играть на скрипке, виолончели, гитаре, аккордеоне (все эти инструменты были уменьшенных размеров, подобно детским), цимбалах и ударной установке (обычных). Перед смертью Батья завещала детям оставаться вместе всю жизнь, что впоследствии их и спасло; лишь один брат, который расстался с ними, погиб.

Овицы с успехом выступали не только в родной Румынии, но и в Венгрии, и в Чехословакии, став настоящими звездами эстрады. Родственники нормального роста вели для труппы различную работу вне сцены. Овицы пели на идише, венгерском, румынском, русском и немецком языках. Между гастролями они проживали с супругами в одном доме, выполняя наказ матери не разлучаться: каждый раз, когда кто-то женился или выходил замуж, супруг начинал жить с ними, помогая музыкальному коллективу. У семьи даже был собственный автомобиль — большая редкость по тем временам.

Когда в сентябре 1940 года северная Трансильвания отошла к Венгрии — союзнице нацистской Германии, на ее территории вступили в действие новые расовые законы: евреям запрещалось выступать перед неевреями. Однако Овицам удалось получить документы, где не упоминалось их происхождение, и таким образом они продолжали давать концерты до 1944 года. При этом семья по-прежнему соблюдала шаббат.

1944 году Венгрию оккупировали немецкие войска. Овицам больше не удавалось скрывать свое еврейское происхождение, и они были вынуждены носить нагрудные желтые звезды. 15 апреля их, в числе других еврейских семей, немцы собрали в синагоге для дальнейшей транспортировки в лагерь. Но Овицам вновь улыбнулась удача. Их увидел немецкий офицер, который переселил семью в свою квартиру и в последующие вечера заставлял развлекать своих сослуживцев. Но в мае 1944 года офицера перевели. Овицев он передал властям. В это время один из братьев, Арье, сумел бежать из окружения, но был схвачен и убит, а его жена, дочь и родители жены погибли в газовой камере в одном из концлагерей. Остальных членов семьи ждал Освенцим.

Как правило, по прибытии в лагерь шансы выжить были лишь у узников, годных к принудительным работам. Овицы, разумеется, не годились для изнурительного и тяжелого труда. Казалось, они обречены. Однако уже на платформе семья привлекла внимание работников лагеря, когда Мики Овиц стал им раздавать рекламные открытки труппы. О них сообщили доктору Йозефу Менгеле, который интересовался различными наследственными отклонениями. Он поселил Овицов отдельно от остальных узников и освободил от работ. Немецкий врач, в частности, заинтересовался фактом наличия в семье как карликов, так и людей с нормальным ростом. В процессе разделения к Овицам присоединилась семья Шломовиц, которая назвалась их родственниками, и Менгеле всех их перевел в свой «человеческий виварий».

Для наблюдения над карликами «доктор Смерть» устроил в лагере специальный квартал. После того как он увидел, что семья слабеет от обычного лагерного питания, он создал для нее несколько лучшие условия, чем для остальных узников, а также позволил Овицам оставаться в своей одежде и не сбривать волосы. Членов семьи более высокого роста он заставил носить карликов на эксперименты.

Овицы, как и многие другие заключенные лагеря, подвергались различным опытам. Сотрудники Менгеле брали у них в большом количестве кровь на анализы, извлекали костный мозг, вырывали зубы и волосы в поисках признаков наследственных заболеваний, подвергали радиоактивному облучению, вводили бактерии, лили горячую и холодную воду им в уши и закапывали в глаза капли, ослепляющие их на полдня. Худшим испытаниям подвергся 18-месячный Шимшон Овиц — ребенок-карлик, родившийся преждевременно от родителей нормального роста.

Судя по воспоминаниям самих Овицев, Менгеле к ним привязался. Впрочем, это не мешало ему обходиться с членами семьи, как с животными. Однажды он приказал им раздеться догола на сцене перед аудиторией, которой он читал лекцию о своих опытах. В другой раз он решил снять о них фильм для развлечения фюрера. Овицы должны были смешить доктора, петь немецкие песни по его заказу. По воспоминаниям Перлы, Менгеле называл их по именам семерых гномов из диснеевского мультфильма.

Когда Менгеле перевели из Освенцима, началось массовое уничтожение людей, и Овицы почти смирились, что и им всем суждено умереть, но вышло все иначе. В январе 1945 года концлагерь был освобожден, и, что было совершенно удивительно, семейство Овиц дожило до этого дня в полном составе. Это стало своеобразным рекордом — 12 членов одной семьи, младшему из которых было 15 месяцев, а старшему — 58 лет — пережили Освенцим. Их подержали какое-то время в советском лагере беженцев, а затем отпустили.

Семь месяцев Овицы шли пешком до родного села. Найдя свой дом в Розавля разграбленным, они сперва перебрались в село Сигет, а затем, получив бельгийскую визу, поселились в Антверпене. Гастролировать в послевоенной Европе было сложно, и в мае 1949 года семья переехала в Израиль. Поселившись в Хайфе, труппа снова начала концертную деятельность, пользуясь успехом и собирая большие залы. При этом коллектив сменил программу: вместо песен на иностранных языках Овицы играли одноактные пьесы из жизни местечка. В 1955 году они оставили сцену и приобрели два кинотеатра и кафе.

Однако годы лагерной жизни и чудовищные эксперименты нацистских палачей подорвали здоровье всех членов семьи. С начала 1970-х годов они стали один за другим уходить из жизни. Последней в 2001 году умерла Перла, самая младшая из сестер. Все они похоронены на одном семейном участке кладбища.

Незадолго до смерти Перла как-то сказала в одном из интервью: «Мы были единственной семьей, которая вышла из лагеря смерти целой и невредимой. Если бы я была обычной еврейской девочкой ростом метр семьдесят, меня бы отправили в газовую камеру, как сотни тысяч других евреев. Поэтому на вопрос, почему я родилась карлицей, я бы ответила, что, видимо, мое уродство было для Всевышнего единственным способом сохранить мне жизнь. В душе мы были великанами…».