Антимоний достраивает дом, никого не зовет и, если честно, вообще не любит такой режим общения – люди, пикники, праздники. Все хорошо, но не дома. Дома она любит быть одна и с семьей. Практически в одиночестве она и в новом салоне Aldo Coppola в Жуковке. Делает укладку и пьет свежевыжатый яблочный. Отмечаю новые туфли: как всегда, высокий каблук. Меньше чем на 10-сантиметровых я ее вообще никогда не видел. «Я, конечно, могу надеть и балетки, не проблема. Но женщина ведь создана для каблуков», – отвечает она. Обезоружив шпильками светских хроникеров Москвы, Антимоний сначала возникла в глянце как «светская девушка», затем как «стилист», а после появления клуба «Газгольдер» – как его хозяйка. Все это правда и неправда. На самом деле она – снежинка. Девушка с севера, девушка из ниоткуда. С загадочной улыбкой Аня вспоминает себя «немосквичкой». Дочка нефтяника Антимоний жила в резко континентальном климате с суровой зимой и жарким летом. Как-то в юности даже работала стюардессой на рейсах Аэрофлота: Сургут–Тюмень, Сургут–Москва. «Не понравилось. Я выбрала красоту». Под красотой подразумевается новая работа – Аня занялась продвижением американской косметики Mary Kay. Быстро становится первоклассным стилистом: макияж, волосы, одежда. Самые богатые женщины Тюменской области пользуются только ее услугами. Самостоятельно зарабатывая неплохие по тем временам деньги, она живет между Севером и Москвой. «Однажды проснувшись, я понимаю, что должна поехать в Париж. Но не просто в Париж, а в Париж с роскошным отелем, сумасшедшим шопингом и гастрономическими ресторанами. Я тут же продаю свою квартиру и уезжаю за нарядами».(и катись все к едрене фене!) Ей тогда было двадцать лет. До сих пор это главный город в ее жизни. «Мои частые парижские каникулы – это ни в коем случае не отдых. Это своего рода очищение, поиски нового способа замечать прекрасное». Выясняется, что в тот первый парижский визит она и приобрела пленившее меня платье со шлейфом. «Это мое любимое, бессмертное платье от Лагерфельда. Я обнаружила его в витрине на Фобур-Сент-Оноре, зашла в магазин и решила примерить. Меня тут же предупредили, что платье отложено, оно в единственном экземпляре и так далее. Когда на следующий день я вернулась в бутик в новом образе, с новой стрижкой от любимого парижского парикмахера Мадонны, продавцы меня не узнали и увидели во мне реального покупателя. Чуть в обморок не упали и вызвали директора магазина, когда я протянула им несколько тысяч франков наличными. Это уникальное платье помнит еще званые ужины в Сургуте, а последний раз я его надевала поверх дьявольской майки в канун Хэллоуина, когда в Москву заглянули Доменико Дольче и Стефано Габбана». У Ани замечательный муж Женя и двое красивых детей – Никита и Савва. Она смеется, вспоминая историю их знакомства с Евгением. «У меня была совсем другая жизнь. Тогда еще мой будущий муж (Женя) увидел меня и больше не выпускал из вида. Настаивал на встрече, читал стихи собственного сочинения. Он буквально разрушил своей энергетикой привычную действительность, знакомил меня с новыми интересными людьми, а ранним утром в пустом клубе «Бункер» на Тверской пел только для меня Strangers in the Night. Мне стало так уютно, и я ему поверила». На «Газгольдере» большой красивый камин, люстры из Московского метрополитена, винтажная кожаная мебель, на стенах работы Екатерины Соколовой, единственной художницы, произведения которой Анна приобретает и коллекционирует. «В Москве практически нет мест, куда хочется наряжаться, где это будет выглядеть уместно, где это оценят. «Газгольдер» – исключение». На самом деле это даже не клуб, а некий образ жизни. Своеобразный Дворец культуры. Тут собираются ранним вечером, пьют из мельхиоровых подстаканников чай, разговаривают, смотрят авангардное кино, находят таланты, записывают музыку, организуют детские утренники – неспешно радуются жизни. Наслаждение и удовольствие разлиты в воздухе. За окном искрится выходной день, Аня в сентиментальной блузе Zac Posen на диване из красной кожи. Заказывает бокал своего любимого белого вина и роллы Avenue. Говорим о фетишах. Один из главных афродизиаков в жизни моей подруги Антимоний – одежда. У нее сейчас две гардеробные, но она уже успела потеснить гардеробную супруга. В новом доме для одежды будет отведено не менее сорока квадратных метров. Вся коллекция нарядов у нее скрупулезно рассортирована, каждая пара туфель сфотографирована, и фото прикреплено к коробке с обувью. Две заботливые женщины, «няни» Антимоний, следят за всем этим: за гардеробом, за комнатами супругов, готовят еду. «На протяжении нескольких лет мой день начинается одинаково. Я просыпаюсь в десять утра, выпиваю стакан воды, одеваюсь во что-то уютное. Это может быть мужская рубашка или же что-нибудь дизайнерское. Спускаюсь вниз, завтракаю. Одно манго и одна папайя – больше ничего. Планирую свой день и могу его начать с того, что отвезу Савву в детский сад. Получаю от этого огромное удовольствие – ты за рулем везешь своего сына в детский сад. Со старшим сыном Никитой у меня несколько другие отношения. Он уже взрослый – ему 15 лет, и у нас с ним дружба. Я как-то пришла на родительское собрание в его британскую школу в Москве в платье Hermès и шляпе Louis Vuitton, после этого он попросил меня больше туда не приходить. Ему, по его словам, в школе не верят, что я его мама. Думают, что я его старшая сестра»( La Mer делает свое дело). Однажды Анна, скорее всего, сама того не желая, подарила мне выражение на все случаи жизни. Пасмурный летний день, я собираюсь на встречу с американским ювелиром Кеннет Джей Лейном. Анна тоже приглашена, и уже выезжая, решает позвонить мне. «Миша, я надела красную куртку, джинсовую юбку и мои любимые красные каблуки McQueen. Как ты думаешь, это будет «але» или не «але»?!» Лучшую характеристику окружающей действительности мне трудно представить. Все гениальное просто. Анна, пока «Оркестр «Газа» играет, пока «Баста» читает, а ты танцуешь – все але! Жизнь продолжается.