ЛИЧНОЕ ДЕЛО Сергей ОСТАПЧУК Родился 19 марта 1990 года в Новополоцке (Белоруссия). Нападающий. Карьера: «Локомотив» (Ярославль) – 2007/08, 2009/10–2010/11. Сыграл 46 матчей, забросил 2 шайбы. «Руйн-Норанда Хаскиз» (Юниорская лига Квебека) – 2008/09–2009/10. Сыграл 115 матчей, Забросил 53 шайбы. Погиб 7 сентября 2011 года в авиакатастрофе под Ярославлем. Похоронен в Минске. Хоккеисту Сереже Остапчуку было 15 лет, когда на сборах он встретил хоккеистку Элю Тарасову… и влюбился в нее. Пронесутся сезоны, стихнут слезы, выгорят старые номера на игровых свитерах – но эта история любви так и будет самой страшной и самой красивой из всех когда-либо рассказанных хоккейных сказок… В 10 лет Сережа Остапчук из белорусского Новополоцка приехал в Москву, играл за команду своего 1990 года рождения – но еще не в «Спартаке». А 14‑летняя москвичка Эля играла в «Спартаке» за ровесниц... и за мальчишек 90-го года в другой лиге. Они уже тогда выходили на лед друг против друга. Но до главной встречи в их жизни оставалось еще пять лет. Спустя годы она спрашивала его: «Сереж, а если бы я в хоккей не играла, как бы мы с тобой познакомились?» Он отвечал ей: «Я бы тебя все равно нашел…» ПОЛНЫЙ АВТОБУС ДЕВОЧЕК …Летом 2005‑го на вратарские сборы в Дмитров решили свозить в полном составе женскую команду «СКИФ-2», за которую теперь выступала Эля. Тренировал ее недавний рулевой мужского «Спартака-90» Александр Вирясов. На сборы он вез и своих бывших воспитанников, ребят. – Мы уезжали из Черкизова, уже сидели в автобусе, – вспоминает Эля, – И вот привезли мальчишек. Весь красный от стеснения, Сережа стоял у папиной «Мицубиси» и улыбался. Он, когда увидел полный автобус девочек, подумал: «Боже, куда мы едем?!» «Я буду готовиться к сезону, а не общаться с мальчишками!» – твердила Эля. Прошла неделя – и подруга уговорила ее сыграть с ребятами в карты. Когда девочки вышли и в игре остались двое парней, Эля почувствовала, как кто-то прячет карты под подушку, на которой она сидит. Это был Сережа. Он улыбался и показывал глазами: «Не выдавай!» ДВА ГОДА ДРУЖБЫ Их команды были уверены, что они стали встречаться сразу после сборов. Она – на каждой игре у него. Он – ходит к ней на тренировки. Они каждый день гуляют в Сокольниках. Бывает, он даже носит ее по парку на руках. Они бегут вдвоем в кино, но продолжают убеждать всех: «Не-не-не, мы не встречаемся». – Я ему потом говорила, – Эля улыбнулась: – «Сереж, как можно было два года ходить за ручку – и не целоваться, не признаваться?» – «А мы – дружили…» В сентябре Эля получила травму. К себе в больницу после операции на колене она не пустила даже родителей. И только Сереже сказала: «Приезжай!» Слишком хотелось его увидеть. Спустилась к нему в шортах, на костылях. Сережке стало так ее жалко – он на нее смотрит, улыбнулся и говорит: «О! У тебя шорты «Фишер»! Класс!» – Ты идешь, он идет, – посмеивались девочки из команды Эли. – Ты после операции, он травмировал голеностоп. Оба в спортивных костюмах. Одна хромает на одну ногу. И другой хромает на ту же ногу. Да так синхронно! ИСТОРИЯ С ПОМИДОРАМИ – Перед Новым годом мы сходили в кино, – вспоминает Эля. – Прощаемся у метро. Стоим обнявшись. «С Новым годом!» – «С Новым годом!» И так – полчаса. Я думаю: «Ну, когда же ты сделаешь первый шаг? Ты же – мальчик». Но первый шаг все равно пришлось делать мне… Как-то я его спрашиваю по телефону: «А ты целоваться-то умеешь?». Он говорит: «Не-е-ет». – «Что, правда, не умеешь?» – «Правда. Не умею». – «Вот я сейчас куплю килограмм помидоров и приеду». – «Давай!» Он – в Новогорске на сборах, а я живу рядом. Он думал, я шучу, а я заехала на рынок за большими мясистыми помидорами. «Гляди», – говорю и начинаю кусать помидор. А – он: «Зачем ты волокла помидоры? Смотри, я умею». Ну, и поцеловал меня. ЛАВОЧКА В СОКОЛЬНИКАХ 14 мая они гуляли в любимых Сокольниках. Купили бутербродов в палатке. Присели. Вместо нынешних скамеек под сиренью стояла старая страшная лавочка. Эля думала, она грязная – и села на колени к Сереже. Съели бутерброды. Он поцеловал ее и признался, что полюбил с первого взгляда, еще на тех сборах. – Я сидела и плакала, – рассказывает Эля. – И думала: почему мы раньше об этом не сказали? Вся его белая кофта была в моей туши. И Сережа тоже плакал. Я всего пару раз видела, как он плачет. Когда не можешь признаться два года – это тяжело. У нас Сережа не запоминает даты. Но этот день навсегда стал моим «днем рождения». У нас в доме есть фотография, на ней написано: «14 мая». Я ему говорила: «Запомни, Сереж. И каждый раз в мае пересматривай ее…» ЛЮБИТЬ ДО ХРИПОТЫ «Сереж, мне кое-что из дома нужно забрать», – однажды сказала Эля. «А там нет никого?» – «Нет». Зашли – а там ее родители, да еще тетя с племянницей. Сережа встал на пороге – весь красный. А через два дня – жил у них. – «Ты как меня любишь? Покажи». И сильно-сильно его обнимаю. Он говорит: «А я тебя люблю еще сильнее». И меня сжимает, что мне дышать уже нечем. Я хриплю: «Сереж, я поняла, как ты меня любишь». Мы в день по 100 раз говорили это. А могли идти по улице и показать на сердце, не говоря, а просто показывая: я тебя люблю. Могли купить фруктов, объесться и лежать смотреть фильмы. Обоим плохо, – смеется Эля. – Но есть будем до последнего! Или спим с ним, а он ночью – шепотом: «Конфеты есть?..» Возьмет коробку конфет, съедим вдвоем и дальше спать ляжем. Я каждую минуту с ним могу вспомнить и рассказать. Как он хмурил нос, как обнимал. И его улыбка. Вечно детская. Та, которую помнят все. Перед тобой стоит мужик – и так по-детски искренне улыбается. КАЖДУЮ СЕКУНДУ ВМЕСТЕ Два сезона Сережа играл в юниорской лиге Квебека. Эля не пропустила ни одной игры: смотрела онлайн-трансляции на сайте лиги. В выходные матчи начинались в пять, в будни – в семь. В Москве была глубокая ночь, а ей с утра – на работу… – «Сереж!» – «Не разговаривай так со мной!» – «Сереж!» – «Не называй меня по имени!» – «Почему?» – «Мне не нравится, как звучит мое имя из твоих уст». И мы звали друг друга: Толстуш и Масяня. А друзья называют нас «семьей Пельмешкиных». …Забросив первую шайбу в КХЛ, Остапчук указал на трибуну. За Элей стоял одноклубник Артем Ярчук: «Это он мне посвятил!» «Это мне-е-е-е!» – сказала Эля. Шли отмечать гол, она спросила: «Ты кому показал?» Остапчук засмеялся: «Ну, конечно ж тебе!» – Мы каждую секунду, которую могли, проводили вместе. Летом он тренируется в зале – я рядом кручу велосипед. Тренер еще подходит, ставит мне нагрузки. Я ему говорю: «Э-эй! Я не тренируюсь!». «Локомотив» час занимается в Ярославле в фитнес-центре – я сижу в машине, читаю книжку. Он говорил: «Чего тебе дома сидеть? Поедем!» В апреле Остапчуки из Ярославля отправились в Москву. По дороге в гору Сережа по встречной стал обгонять фуру, но оказалось их две, а тут еще третья выскочила навстречу. Скорость – 170. Одно движение – и оба мертвы. Но Сережа успел вырулить и втиснуться между фурами. А еще, когда летели в фуру, успел закрыть Элю рукой… СТРАШНОЕ ИЗВЕСТИЕ Сергей не скрывал: «Первый день – перелет, второй – тренировка, а на третий – я начинаю скучать по Эле». А летом 2011‑го вернулся с «Локомотивом» из Риги, обнял ее и говорит: «Я больше никуда от тебя не уеду. Я так соскучился. Мне так плохо было». – «Но, Толстуш, три дня даже не прошло…» – «Ну, и что! Я на первый день с ума сходил». – «Сереж, странно: мы вместе столько времени – а меня колотит от любого твоего прикосновения. Помню первый поцелуй, когда сводит живот и всю трясет. Но у меня и сейчас так». – «Да, у нас с тобой такая любовь, как будто нам не дадут быть вместе». 7 сентября Сережа погиб. О том, что разбился самолет, Эля узнала в Москве через полтора часа. Читала книгу. В доме была тишина. Телефон лежал рядом. Объяснить, почему он сработал лишь на четырнадцатом (!) звонке, никто никогда не сможет… – Позвонил наш с Сережей друг: «Эля, как ты?». А я еще ничего не знаю. «Все хорошо, – говорю. – Чего пыхтишь?» – «Я… в тренажерном зале». И не решился мне сказать. А потом я смотрю: у меня 13 непринятых звонков. Перезвонила папе Сережи… Я сначала орала… Потом схватила ключи от машины, кинулась за руль – но приехали родители. Отец выкинул меня из-за руля, посадил рядом – и мы поехали в Ярославль. Я думаю, это Серега мне не дал сесть за руль – потому и получилось, что я не слышала звонков. ДВЕ ПОЛОВИНКИ ЦЕЛОГО Женщин на опознание не пускали. В Минск Сережу собирала Эля – и она описала, во что он был одет. Спрашивали приметы… – У Сережи шрам – на правой руке: он в пять лет упал с велосипеда и расцарапал руку. Я у него на теле каждую родинку знала. У него ладошка – как моя нога. Он в женскую кроссовку засовывал свою ладошку и мог сказать продавщице: «Эле будет велика». Эля и Сережа – две хоккейные половинки: он держал клюшку в правой руке, она – в левой. На второй день, когда Сережу не могли опознать, Эля уговорила, чтоб ее пустили к нему: – Мне казалось, он ждет меня. Хочет, чтобы я зашла туда и нашла его. И я Сережку нашла. У меня потом спрашивали: «Он был обгорелый?». Как вы можете спрашивать, когда вы это не видели?! Пришли на арену – забирать вещи ребят. Эля сразу взяла Сережину форму. У нее хоккейный менеджер спрашивает: «А как ты узнала, что эта – его?» – «Ну, как я могу не знать? Я ему форму покупала сама. И шлем. И коньки искала по всей Москве. Панцирь он не менял с момента, как мы познакомились. А клюшку он мотает только белой изолентой…» СЕРЕЖА ТОСКУЕТ ПО ЭЛЕ А потом Сережа стал сниться. Близким друзьям. И тем, с кем играл еще в школе. Снился разным ребятам. Но говорил одно и то же. Что скучает. Что хочет вернуться к Эле… В квартире, которую Остапчуки сняли в Ярославле перед сезоном, скрипели все двери. Эля приезжает с похорон из Минска – дверь начинает скрипеть в новом доме родителей… По дороге в Минск на 40 дней ей снится Сережа. Как он копает яму старой лопатой. Через два дня в Ботаническом саду Ярославля сажают деревья. Раздали лопаты. Эля смотрит: у всех – новые, а у них с Сережиным папой – старая. Та, какой Сережа копал во сне… Утром 7 сентября, перед последним полетом, Сережа положил Эле в паспорт карточку ярославского кинотеатра «Киномакс». На 40 дней все стоят на кладбище у могилы – у Эли гремит телефон. Она открывает сообщение – от «Киномакса». То же повторяется, когда сажают деревья. Эля у других девочек спрашивает: «Вам эсэмэски пришли?» Никому… – У меня сейчас за день обязательно что-нибудь произойдет, что Сережа скажет: «Я здесь». В начале июня, – вспоминает Эля, – я ехала по работе. Проезжаю мимо Сокольников – нашего с ним любимого парка – и разговариваю с Сережей. А рядом едет машина – и на заднем стекле надпись: «Я люблю тебя, Эльмира!»… НЕЗАМЫСЛОВАТОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ Половина ребят из «Локомотива» говорили: «Только Остапчук так может сделать предложение!» У Эли нашли кисту, спилили зуб... 9 июня 2011‑го до приема у стоматолога оставалось два часа. Сережа говорит: «Пойдем по торговому центру погуляем». Там подводит к ювелирному: «Что ты хочешь на день рождения?» (день рождения Эли 2 декабря. – Прим. ред.). – «Не знаю. Давай браслеты посмотрим?» – «Давай – браслеты… Ну, ладно, давай кольцо выбирай!» – «Какое?» – «Обручальное!» – «Это что, предложение?» – «Да, предложение». – «Отличное ты мне предложение сделал! Еще бы, лежа на диване с бутербродом, замуж позвал!» Завели свадебную тетрадь. К августу ее исписали. Эля каждый день что-нибудь сочиняла, Сережа перед сном просил: «Ну, расскажи?» Мечтали устроить красно-белую свадьбу, маленькую крестницу одеть в фею и приехать на карете, похожей на тыкву, как Золушка в любимой сказке Эли… Он еще подшучивал: «Королевна моя!» А она говорила: «Нет, Принцесса!» «А когда Королевной станешь?» – спрашивал он. «Когда замуж выйду!» Белое свадебное платье висит в шкафу, ей сейчас трудно на него смотреть. Сережа его не видел и все пытал: «Какое?» – Я его кольцо положила с ним, – Эля рассказывает сквозь слезы. – А свое – 9 июня (на 9 июня 2012 года была назначена свадьба. – Прим. ред.) надела себе. В Минске в этот день были наши родители и друзья. Мы все сходили на кладбище, постояли там у него. Очень тяжело было в тот день: маешься, понимаешь, что все должно быть по-другому… ЭЛЯ ТОСКУЕТ ПО СЕРЕЖЕ Перед завершением сезона-2010/11 отмечали день рождения Юры Урычева. Сережа, говоря тост, вдруг пожелал Урычу свадьбы и детей. Юра вскрикнул: «Ты чего, обалдел, что ль?! Мне рано!» Все засмеялись. А Эля Сереже шепнула: «Сереж, ты ему желал или себе?» «У нас будет столько детей, сколько ты сможешь мне родить». «Пока ты тренируешься, я буду с ребенком на улице кататься. А ты потом придешь – и будешь кататься с нами». Так они мечтали… В доме родителей Эли в Подмосковье всю мебель в их комнате Сережа собрал сам. Его вещи в шкафах она перебирает и перекладывает – словно это делает он. Из Ярославля привезла Сережины розы: они так и не засохли, остались бутонами. В телефоне – его слова: «Я люблю тебя, малышь!» Малыш – с мягким знаком… – Когда Сережа улетел в Канаду, я каждый день на работе писала ему письмо. В Канаде – попрятала письма в конверты. А когда вернулась в Москву, он позвонил: «Масянь, я на дне сумки тако-о-ое нашел!» …Я сейчас пишу ему письма. Что люблю его. Что знаю, что он со мной. И говорю себе: «Сережка в Канаде, улетел и играет. Он скоро приедет». А если приснился – значит прилетел. Мне все говорили: «Подожди. Станет легче». Но дальше становится не легче, а тяжелее. Постепенно приходит сознание – и только хуже. Раньше, когда снились страшные сны, я просила: «Сереж, обними так, чтоб меня никто не видел». Залезала под одеяло, он обнимал, и я засыпала. Я сейчас каждый вечер ложусь и думаю: «Господи, хоть бы я проснулась, он меня обнял – и это был самый-самый страшный сон в жизни, который я видела…» Обновлено 20/07/12 19:23: Сережа и Эля
До слез...
21:14, 20 июля 2012
Автор: Maruuu
Комменты 12
сижу и плачу..какая светлая,искренняя любовь,какая чудесная пара,даже не могу сказать, что была.. бедная малышка,как ей сейчас тяжело((((
Когда первый раз читала не смогла сдержать слёз, так страшно терять тех, кого любишь.
еле смогла дочитать, очень жалко
Я не представляю себе, как такое можно пережить :(
я расплакалась(((((