Что ты сделала не так? Почему вы расходитесь таким чудовищным образом? Я и сама хочу ответить на этот вопрос. Что-то я могу тебе сказать, что-то никогда в журнале не озвучу. У взрослых людей действительно может быть масса причин, по которым они не хотят жить вместе. Или даже не могут быть вместе. Понимаешь, у нас достаточно равные финансовые позиции. В нашем случае это pure relationship, то есть прежде всего отношения, которые для меня никогда не были завязаны на деньгах. Совсем никогда? Я в браке 19 лет, из них 16 занимаюсь бизнесом. Ну то есть три года, до того как я стала создавать World Class, я зависела от Володи материально. Владимир помог тебе войти в бизнес? Понимаешь, мы можем взять любую семью успешных людей. Не бывает успеха, в котором нет второй половинки. Более того, я знакома с семьями, где женщины никогда не работали, но я точно знаю, что они равноправные творцы успеха своих мужей. Что касается бизнеса, то, конечно, Володя прежде всего помог мне не столько первой ссудой, которую я ему вернула, а тем, что не мешал. В начале 90-х было тяжело, была весьма неспокойная обстановка, не было ни правил, ни законов ведения бизнеса, мужчинам со своими делами было нелегко справиться. А тут еще у жены появляется бизнес, который в принципе потенциально может быть источником дополнительных проблем. Я благодарна ему за то, что он рискнул и разрешил мне самостоятельно заниматься бизнесом. Я, когда задавал этот вопрос, не столько про бизнес спрашивал. Если в семье что‑то не ладится, обычно виноваты оба супруга. Понимаешь, как правило, жесткий конфликт связан с тем, что раньше в жизни что-то было не так. Володя сильно изменился. Тот Володя, за которого я выходила замуж, с которым жила, и тот Володя, который сегодня очень жестко меня атакует, – разные люди. Я как раз придерживалась позиции: как бы мы ни были обижены друг на друга, как бы нам ни казалось несправедливым отношение второй половины, тем не менее нас объединяют дети. Я сказала ему: мы с тобою связаны на всю жизнь детьми. Нам незачем друг друга ослаблять. Россия очень суровая страна и по части климата, и по части самореализации, и по части человеческих отношений. Куда ни ткни, везде сурово. Мне многие говорят, что я пришла к разводу неподготовленной. Действительно, я была подготовлена эмоционально и ментально, но я намеренно не готовилась юридически, потому что я считала, что почти двадцать лет прожила с мужчиной и, как мне кажется, была ему хорошей женой. Я ничего не хотела у него забирать. Я всю жизнь трудилась и пахала на семью будь здоров как. Кто был в моем доме, тот знает, как у меня красиво, вкусно и уютно, какие у меня замечательные дети и как они чудесно воспитаны. Мне всегда нравилось созидать, и даже сейчас, когда я уже более пяти месяцев вынуждена жить вне своего дома, система домашнего уклада, которую я ввела, работает четко и без сбоев в мое отсутствие. И я наивно полагала, что это страховка за то, как родились мои дети, за то, как я поддерживала Володю. Вопреки зачастую своим убеждениям, своему мнению...

Может, тебе не надо было этого делать? Может, не надо было, но я всегда старалась быть хорошей женой, быть «за мужем». И как не верить самому близкому человеку – а муж и жена становятся самыми близкими людьми, от родителей мы все-таки отрываемся. Но в один прекрасный момент я поняла, что больше так не могу. То есть я себя разрушаю. Хорошо это или плохо или это кризис среднего возраста – можно как угодно назвать, но мне кажется, так будет честнее. Можно жить, стариться друг с другом, потеряв друг к другу интерес, а можно попытаться начать новую жизнь и дать возможность своему партнеру тоже найти себя. Каждый человек имеет право быть счастливым. Только меня процедура не устраивает. Меня процедура тоже категорически не устраивает. Я не хотела быть стервой, никакое имущество не прятала, никуда не увозила детей. Потому что я абсолютно уверена, что не имею права отделять детей от папы, который их очень любит, а они любят его. Когда я получила исковое заявление, то была в шоке. Он поставил передо мной условие – все будет по-тихому, если ты подпишешь документы, пусть дети живут со мной, а «ты заезжай в любое время». Но как я могу оставить своих детей? Как мама может добровольно отписать своих детей? Детям всегда лучше с мамой, особенно маленьким детям. Так природа распорядилась, так Бог распорядился. В сегодняшней ситуации Володя ведет себя чудовищно эгоистично и жестоко. Ничего не может оправдать ту травму, которую получили два беззащитных ребенка, лишенных мамы, и ту боль, которую испытывают мои пожилые родители и я. То, что происходит сегодня с моей семьей, мне кажется абсолютно ненормальным: это заточение внутри дома, автоматчики, изоляция, дети даже не ходят в школу. Я не могу их увидеть, ничего не могу им передать, не могу позвонить, мои родители – их бабушка и дедушка – тоже не могут с ними связаться. Понимаешь, мужчина априори агрессивней и сильнее женщины, какая бы женщина сильная ни была. Действительно, я не слабая, я много лет занимаюсь бизнесом и могу держать удар, но сама бить так же не могу, не умею, да и не хочу, понимаешь? Поэтому когда с женщиной воюет мужчина по-мужским правилам, это очень жестоко. Ужасно сознавать, что тебя предали. Разве вы когда-то не были близкими людьми? Что, блин, происходит? Ты видишь, я отвечаю на твои вопросы, у меня нет ни ярости, ни вражды к Володе, я испытываю лишь огромное сожаление и боль от несправедливости, которая происходит со мной. Сначала ваши головы смотрят немного в разные стороны, потом все больше и больше. И наконец смотрят совершенно в противоположных направлениях. Вы только рядом спинами. А получалось, что и спину Володину я не чувствовала. Может быть, моя проблема в том, что я недостаточно настойчиво пыталась разговаривать с ним на эту тему. И скорее всего, он понимал обязательства в браке и обязательства перед женой несколько по-другому, чем я. Когда все началось? Мне кажется, что у него еще это все замешано на духовной составляющей. Он ведь каббалист, он сам преподает, и у него есть преданные ученики. У Володи очень четкое представление о том, как он может и должен поступать в тех или иных обстоятельствах. Я не могу сказать, что мы перестали разговаривать. В какой-то момент Володя просто перестал кого бы то ни было слышать. Он не разговаривает, он вещает, понимаешь. И спорить с ним стало невозможно. Он считает, что все знает много лучше, чем любой из смертных. Что я могла ему сказать, как я могла с ним поспорить? И на какую тему? Вот ты на какие темы с женой разговариваешь?

Абсолютно любые. Мы каждый вечер, когда ребенок уже спит, пьем вино, разговариваем. Для меня – это и есть дом, в котором живет мой самый близкий друг. Когда-то мы с Володей много разговаривали. Но, понимаешь, однажды я стала осознавать, что меня пугает то, как он мыслит себя, мир, свои отношения с другими людьми, свои страхи. Мы стали очень разными, его взгляды по отношению к людям, к миру, к жизни, к воспитанию детей отличались от моих представлений. Володя уверен, что вера и Бог – это любовь. Он говорит правильные вещи, но слова не должны расходиться с поступками. Можно же проповедовать и распространять любые идеи, но нужно самому действовать в соответствии с тем, чему ты учишь других. Если мы говорим сегодня о моем разводе, не знаю, как может верующий человек совершать такие действия. Не забывай, что с традиционной точки зрения ты его оставила. В архаической культуре бросить может только мужчина. У вас другая ситуация. Психологически для мужчины она очень тяжелая. Я с тобой согласна. Но что ж теперь? С другой стороны, времена изменились. За двадцать лет я очень много ждала, очень много надеялась, что завтра что-то сбудется, что-то изменится. Но я видела изменения только в худшую сторону. Мало кто с годами становится лучше. Не в том дело, что кто-то становится хуже. Мы говорим о каких-то надеждах, о каком-то доверии к человеку. А оказывается, что вера в него, в его правду, на самом деле была иллюзией. Мне кажется, проблема в том, что он остался где-то в девяностых. Он мужчина, состоявшийся в девяностые, с нуля начал свое дело, как все мы стартовали в девяностые в новой стране, в новой системе отношений, при новой морали (а скорее – при ее отсутствии). Тогда выживал сильнейший. Прямо как гладиаторские бои – мы выходили на арену и выживал самый стойкий. В результате люди – особенно мужчины, потому что они главные карьеристы нашего времени, при наличии громадных возможностей к созиданию, обогащению, становлению, к политической карьере и при отсутствии законодательной базы и морали – старая отмерла, а новую не создали, – привыкли достигать целей определенным путем, опираясь на силу, власть и деньги. Это три составляющие, которые давали людям возможность добиться успеха. К большому сожалению, сейчас для решения абсолютно человеческих, семейных проблем – в моем случае – используется то же самое. И в нашей стране это не единичный случай.

У меня есть теория о первородном грехе русских семей, которые создавались в 90-е. Потому что очень часто они были созданы на призрачном фундаменте выгоды. Красота в обмен на деньги. У нас было по-другому. Я спортсменка, приехала на каникулы, первый раз у меня была самостоятельная поездка с друзьями. Как раз когда я регистрировалась в гостинице, подошел Володя, со мной познакомился. Для меня он был человеком из нового мира: спортсмен, обаятельный, умница. Он оперировал словами типа «индекс Доу–Джонса», которые я либо не знала вообще, либо встречала раньше только у Драйзера. В нем была какая-то совсем другая амбициозность – московская. И еще, безусловно, широта. Он красиво ухаживал. Все это не могло не тронуть меня. Но по прошествии лет я стала думать, что у нас что-то не складывается. Вот дети – как их растить, что им дать, что является наиболее важным? Это стало для нас яблоком раздора. Мы пришли в брак из двух очень разных семей. Моя семья – крайне эмоциональные мама и папа, питерские интеллигенты, которые из семи дней в неделю как минимум четыре дня были либо в театре, либо в гостях, либо папа играл в преферанс, либо принимали гостей у себя дома. Притом что они очень много работали. Папочка до сих пор работает. Мама – врач, папа – адвокат, успешные деятельные люди. Тем не менее, несмотря на мамины суточные дежурства и папины командировки, они жили очень активно, ездили за границу в туристические поездки, в соцстраны всякие, покупали вещи у спекулянтов, собирали антиквариат, доставали деликатесы и очень-очень сильно любили меня и мной занимались. Они иногда бурно ссорились, потом бурно мирились. Словом, мои родители – эмоциональные и очень искренние люди. При этом они оба из достаточно скромных семей, все свое материальное благополучие создали сами, с детства меня приучили к тому, что надо трудиться, не пристало женщине сидеть дома. Это тоже путь, тоже выбор, но все-таки, считали мои родители, женщина должна сделать что-то полезное для общества. Сейчас они сильно за нас переживают, им почти по 80 лет, я поздний ребенок. Я думала, что, когда скажу им о своем решении расстаться с Володей, они будут меня ругать – ну куда ты, тебе уже не 20 лет. А оказалось, что они как будто ждали этого. У Володи совсем другая семья. Любящие преданнейшим образом друг друга родители. Но живут они внутри периметра своей квартиры. То есть мой дом – моя крепость. Приезжают родственники из провинциального города – они им рады. Ночуют все дома на диванах, на раскладушках, а не в гостиницах. Такой уклад жизни. Я там жила, я в такую квартиру приехала. И еще. У меня родители никогда не были членами коммунистической партии. По убеждению не были. И всегда крыли режим. Тем не менее они романтически преданные своей родине люди. В Союзе умели воспитать такое романтическое чувство долга перед своей страной, своего рода жертвенность. Но вот Володины родители были членами КПСС и даже секретарями первичных коммунистических организаций. Они сдали свои партбилеты в то время, когда только ленивый не пнул компартию, чем очень гордятся. Как только подошел пенсионный возраст, они оба вышли на пенсию, не захотели продолжать работать, хотя были прекрасными специалистами. Возвращаясь к детям, я хотела воспитать в них людей, которые будут думать не только о себе, но и о том, что их окружает, беспокоиться, чувствовать свою ответственность за то, что происходит в стране, мире. Поэтому я хотела, чтобы они знали несколько языков, были погружены в разные культурные среды. Они русские, но тем не менее – это то, чего мне, нам не хватает – мы не космополитичны. Мы выросли в очень закрытом обществе, это мешает нам. Поэтому мы с ними с самого маленького возраста путешествовали, всегда разговаривали на самые разные темы. Мои дети всегда были очень открытыми и позитивными. Володя говорит: когда взрослеешь, гены все больше проявляются. И это правда, я с ним согласна. Его уклад жизни все больше стал походить на то, как живут его родители, он никуда не ходит, не ходит в театры, на шоу, в гости, кино смотрит только дома. Я считала, что дети всегда должны быть заняты. У нас есть возможность дать им прекрасное образование и много навыков, чтобы они знали языки, занимались спортом, умели рисовать, играть на музыкальных инструментах, то, что даст возможность ребенку выбрать, чем ему было бы интереснее заниматься во взрослой жизни, в чем его талант. А Володя считает, что их не надо перегружать, что они должны прийти домой из школы и просто бегать, прыгать и смотреть телевизор. Он приводил в пример себя: мы же во дворе с мальчишками после школы играли. Но нельзя сравнивать то время и наше. Разные тысячелетия, разные возможности. Вы не пытались с его мамой поговорить? Она считает, что ее сын делает все правильно. Мой папа пытался поговорить с Володиным папой, но это ни к чему не привело. А аргументы какие? Кто не с нами, тот против нас. Аргументы, которые я вижу в интернете, таковы: помимо всякой грязи говорят, что ты не занималась детьми, а занималась карьерой и светскими обязанностями. Ну понятно. А что еще ему распространять? Какая я была чудесная жена и мама? Володя бьет по самым больным для женщины точкам – дети, здоровье родителей, репутация. Я, честно говоря, не вижу в этих обвинениях ничего чудовищного. Брак всегда может распасться из-за отсутствия любви. А про детей – да, наверное, и я мог бы уделять своему сыну больше времени. Но такая у меня работа. И у тебя такая. Давай начнем с детей. Я помню, как мы росли. Не знаю, был ли у тебя на веревочке ключ, а дома суп в большом термосе, который мама оставляла. Был, конечно. А сколько дорог надо было переходить по пути в школу? И все мы сами делали. Почему? Потому что родители работали. Хорошо это или плохо? Да хорошо! Более того, дети часто бывали у меня на работе. Когда я проводила фестивали физкультуры и спорта, я всегда приводила детей с собой, чтобы они видели и понимали, чем я занимаюсь, в чем состоит моя работа.

«Действительно, я не слабая, я много лет занимаюсь бизнесом и могу держать удар, но сама бить так же не могу, не умею, да и не хочу, понимаешь?» Если дети видят, что родители много работают, это скорее хорошо. Они понимают, откуда деньги берутся. Абсолютно правильно. Ты спроси любого в клубе: они здоровались там с каждым, кого встречали. Я им всегда говорила: вот посмотрите, эти люди – сотрудники компании, они нам приносят благополучие. Я воспитывала в них уважение к людям, которые работают в наших компаниях. Без них ведь мы никто. Не было ни одного праздника, значимого события в жизни моих детей, где бы не было меня. Даже если мне надо было уезжать, например на конвенцию в Штаты, я всегда брала с собой своих детей. Потому что заодно мы заезжали в Диснейленд. А в Вегасе ходили на разные шоу. Заезжали в Нью-Йорк. Даже детский клуб World Class возник после рождения Миши. Я проанализировала, какое физкультурное развитие мне хотелось бы ему дать. На базе наших бесед с фитнес-директором возникла концепция клуба. Когда Мишенька повзрослел, мне пришла идея создания спортивных секций, потому что Москва большая, людям зачастую далеко ездить в детские спортивные школы. А так удобно – сам занимаешься, и одновременно твой ребенок. В интернете пишут, что он подал на развод, потому что ты ему изменила. Нет, это вранье. Представь себе, как мне больно и неприятно как женщине, которую с ног до головы обливают лживой грязью. Люди, которые это делают, должны очень сильно не любить моих детей, потому что, когда дети это прочитают, им будет еще больнее, чем мне. Признаюсь тебе, что информация о личной жизни Володи меня не интересует с того момента, когда я для себя решила, что не могу быть его женой. Ведь это нечестно – внедряться в личное пространство. Мне кажется, что даже в нераспавшемся браке лучше этого никогда не делать. Мне тоже так кажется. Всегда есть объяснение: а почему происходит измена? Почему-то всегда принято осуждать сторону изменившую. А все ли сделала другая сторона, чтобы этого не произошло? Насколько другая сторона хотела и могла дать счастье и удовлетворение. Я это говорю не только о мужчинах, но и о женщинах тоже. Живя в браке, мы иногда ленимся поддерживать градус отношений. Это труд, это работа. Казалось бы, человек уже рядом лежит, что тебе его завоевывать? А по большому счету завоевывать его нужно каждый день. Надо быть интересным своему партнеру. Что касается меня, ведь Володя многие годы никуда со мной не ходил. А ты его никогда не просила? Я его просила много раз. Для женщины очень неприятно, когда ты приходишь на чей-то день рождения или мероприятие, ты одета, причесана, но тебе даже стул некому отодвинуть. И потихоньку приглашающие стали сажать меня как single. Они даже не забивали место для Володи. Может, это и моя вина. Может, я чрезмерно самостоятельная. Мне казалось, я все могу сама. Я могу сама поднять тяжелую сумку, могу сама заработать деньги, могу сама практически родить детей. Решить какой-то вопрос, пережить какой-то бой, пройти операцию, выйти после наркоза, шатаясь, и ехать в отель зализывать раны. Я могу сама. И моя ошибка в том, что я позволила, вернее, лишила Володю возможности совершить над собой усилие. Не настояла, чтобы он был рядом. Владимир не проиграл ни одного процесса. Думаешь, у тебя есть шанс? Да, он не проиграл ни одного процесса. Но как говорит мой папа, а мой папа адвокат, по одной простой причине: те люди, у которых он выиграл, действительно совершили противоправные действия. Можно спорить по поводу жесткости наказания, но противоправное зерно очевидно. Я не посвящена в детали этих процессов, более того – мне это претило, я как страус пыталась спрятать голову и говорила себе: я этого не знаю, не слышу, не вижу. Но я-то ничего противоправного не совершила, правда на моей стороне. Единственное, что мне нужно, это честный суд. Материнская правда на моей стороне – я не вижу своих детей полгода. Каждую ночь мне снится, как я встречаюсь с моими детьми, до физических ощущений. Вот я беру свою дочку Аню и думаю – как она потяжелела за это время, подросла. До физических ощущений, слез радости. И даже не хочется просыпаться. Потому что я просыпаюсь и понимаю, что это все не по-настоящему. Правда должна победить. Добро должно победить. Источник: журнал "GQ"