На предприятиях распространяют продуктовые заказы, главный хит – китайская тушенка «Великая китайская стена»; в банках, правда, иногда попадаются крысиные лапки. Я – мастер спорта по самбо и ведущий игрок недавно созданной сборной по американскому футболу, зарабатываю десять долларов в месяц и, чтобы как-то прокормиться, езжу по ночам с товарищами по команде на железную дорогу разгружать вагоны. В один прекрасный вечер, когда случайно оказался дома, раздался звонок: друзья-спортсмены предложили встретиться, посидеть и поговорить…

В моей семье все мужчины отличались статью и силой: прапрадед, по словам мамы, участвовал в кулачных боях, дед не мог пройти в дверь – мешали плечи. Я человек не мелкий, но по сравнению с дедом казался пигмеем. Моя мама, настоящая русская красавица, тоже отличалась силой и боевым духом. По семейной легенде, когда после школы она шла домой, вся окрестная шпана пряталась по углам: «Атас, Нинка идет!»

С четырнадцати лет я занимался самбо, поначалу тренировался в подвязанном маминым поясом школьном пиджаке – родители никак не могли решить, нужна ли мне борьба. Потом поучаствовал в первенстве Москвы по самбо и стал серебряным призером, в шестнадцать сдал норматив мастера спорта – и пошел по этому пути. Я тренировался в спортивном обществе «Динамо», у меня там было много друзей. Бокс, борьба, боевые искусства – это самодисциплина, умение терпеть боль, чувство команды и в то же время дух соперничества…

В советские времена спорт хорошо кормил и давал шанс быстро выдвинуться, спортивная карьера была ничуть не хуже любой другой. Когда я сидел со старыми друзьями в кооперативном кафе, Советский Союз еще существовал, но советский спорт уже был никому не нужен. Спорт умирал – зато боксеры и борцы оказались востребованными. В конце концов друзья спросили меня прямо: - Почему ты не идешь к нам? Я знал, что они имеют в виду…

Никто не мог предсказать, чем кончится путь тех спортсменов, кто в конце восьмидесятых пошел в криминал. Все начиналось с пустяков: бывший боксер сколачивал бригаду, и она начинала «работать» на одном из столичных вещевых рынков. Ребята подходили к ларьку и сообщали торговавшему «вареными» джинсами кооператору, что теперь он будет платить им за «крышу». Свое новое ремесло боксеры и борцы изучали в видеосалонах, разговаривать учились по гонконгским боевикам – именно оттуда отечественные рэкетиры позаимствовали утюги и паяльники.

Все только начиналось… Многих из них убили. Многие сели. Иные остались не у дел, а некоторые со временем поднялись, сменили кожаные куртки и малиновые пиджаки на костюмы от Армани, возглавили корпорации и банки: их криминальный бизнес в конце концов стал легальным, сегодня они считаются столпами общества. Но тогда, в маленьком кафе на Чистых прудах, никто об этом не думал: «Жигули» еще считались престижной машиной, сто долларов огромными деньгами, тот, кто хотел выжить, жил дне сегодняшним.

Сидя в кафе с друзьями, я почему-то вспомнил о своем деде: он начал Великую Отечественную командиром орудия и дошел до Берлина в звании заместителя командира артиллерийской бригады. Дед основал Ульяновское высшее военно-техническое училище имени Богдана Хмельницкого, в тамошнем музее до сих пор висит его портрет, на одном из стендов храниться его генеральский мундир. Отец тоже пошел по военной стезе – он полковник, пограничник, воевал в Афганистане. В детстве я разрывался между Суриковским (я тогда хорошо рисовал) и Суворовскими училищами, но дальнейшим жизненным планам помешал спорт.

Свой технический институт я бросил на третьем курсе и пошел в армию, в десант. Еще я думал о своей десятидолларовой зарплате, о мешках, которые приходилось таскать по ночам, съемках для журналов, работе телохранителя… Все было суетно, хлопотно, денег приносило мало… Но в детстве меня учили, что надо быть приличным человеком, и идти в бандиты я не захотел.

Подумал: как это я, взрослый, неглупый и неслабый человек, буду ходить по офисам и магазинам и требовать: «Ребята, вы тут заработали, теперь поделитесь со мной…» Получается, я убогий какой-то. Нет, это не для меня…

Так что бандитом я не стал, зато пошел в ЧОП – надо сказать, грань между тем, чем занимались чоповцы и рэкетиры, тогда была достаточно зыбкой. Те из моих друзей, что связались с криминалом, тоже обещали коммерсантам обеспечить их безопасность, но я в отличие от бандитов не делал ничего противозаконного. Мы работали легально, по договору, не требуя от коммерсантов процента от дохода, и уж тем более не отбирали бизнес.

Я работал с разными людьми – некоторое время моим начальником смены был Александр Васильевич Коржаков. В конце концов моим начальником стал отец – он вышел в отставку и возглавил охранное предприятие. Тут- то и случилось событие, после которого я мог навсегда распрощаться со спортом, а то и с жизнью.

Однажды вечером в мою дверь позвонили. Открываю, на пороге стоит незнакомый человек. -Вы Турчинский? Когда я ответил «да», он выстрелил мне в ногу из обреза. Падая, я подумал, что с ногой придется распроститься, и теперь я буду заниматься армрестлингом. Врагов у меня вроде бы не было, до сих пор не понимаю, в чем тут дело. Скорее всего это было послание, адресованное моему отцу: на него пытались воздействовать, кто-то его о чем-то предупреждал. Но он мне ничего не рассказывал, а теперь спрашивать уже поздно…

Врачи сказали: если бы я не был таким большим, выстрел перебил бы мне ногу. Мне запрещали тренироваться, и в конце концов я сбежал из больницы, пришел в спортзал и начал качаться. Рана страшно болела, из нее выходила свинцовая стружка: патроны в обрезе были самопальными. Но я вернулся в спорт, а рана, которая очень тревожила врачей, зажила, оставив на память здоровенную вмятину на бедре.

В середине девяностых я оставил охранный бизнес. Меня затянуло международное шоу гладиаторов, с которым я объехал полмира. Все шло к тому, чтобы остаться за границей, но этому помешала любовь: в 1998 году я вернулся домой, чтобы оформить документы на постоянное жительство в Австралии, и встретил девушку, на которой вскоре женился.

В России я узнал, что многих из тех, с кем работал в ЧОПе, больше нет. После моего ухода там перестреляли очень много народа. А по тем, кто пошел в бандиты, смерть прошлась косой еще гуще, и я до сих пор благодарен родителям, за то, что они вложили в меня, здоровенного амбала, с которым школьные хулиганы не могли справится ни поодиночке, ни целой командой, великий принцип: -Не делай другому того, чего сам себе не желаешь.