Я хочу рассказать Вам об одном человеке. Не судите строго – первый раз пишу пост, просто захотелось поделиться с вами эмоциями, которые переполнили меня после просмотра одного автобиографического фильма. Я увидела фильм «Скафандр и бабочка», который произвел на меня неизгладимое впечатление. Провела поиски в интернете и обнаружила, что фильм автобиографический о судьбе человека, пронзительно страшной судьбе успешного, богатого человека. Его имя Жан-Доминик Боби. Успешный, обаятельный мужчина, французский журналист, сценарист, писатель и главный редактор французского «Elle». Боби имел подписанный с издательством контракт на издание книги, которая должна была стать новой версией романа "Граф Монте-Кристо", кроме этого к изданию готовился юбилейный номер Elle.

Ему было всего 43 года, когда, выехав на своем новом спортивном автомобиле на прогулку с сыном, его поразил сильнейший инсульт. Человек, который до этого был неугомонным светским львом, покорителем сердец, полным грандиозных планов, превратился в овощ…Это случилось с ним 8 декабря 1995 года. Двадцать дней Жан-Доминик пролежал в коме, пришел в себя и обнаружил, что все тело его парализовано, ВСЕ – кроме левого глаза.

И именно этот левый глаз стал для Доминика единственным средством связи с миром людей. Моргнув один раз – он говорил «да», моргнув два раза – «нет». Логопед больницы разработала для Доминика алфавит, в зависимости от частоты использования букв. Слушая буквы, которые произносит врач, Доминик моргал на нужной букве, и таким образом буквы складывались в слоги, слоги в слова, слова в предложения… Чтобы построить одно предложение уходило значительное количество времени..

Жан-Доминик таким образом разговаривал с людьми – с друзьями, с женой (с которой не сочетался законным браком, но имел детей), со своими детьми Тео и Селестой. Была у него огромная любовь, ради которой он ушел от своей супруги, и, которая ни разу не пришла к нему в больницу, после случившейся трагедии. Инсульт разделил жизнь Бобби на два периода – до и после. После – жизнь в скафандре, когда человек со светлым разумом оказался заложником своего собственного тела. Какое-то время он обдумывал возможность написания книги и спустя несколько месяцев после трагедии, начал роман «Скафандр и бабочка». Роман про жизнь и болезнь, про то, как человек вспоминает свою жизнь, радуется каждому мгновению, проживает все вновь и вновь. Жан рассказал о своих мечтах, о своих фантазиях, о женщинах, летая как бабочка. Бабочка, ставшая заложником собственного тела – скафандра. 2 месяца по три часа ежедневно человек одним глазом указывал необходимые буквы нанятой терпеливой девушке – секретарю, после чего была издана книга, которая имела оглушительный успех, очень благодушно была принята критиками. Для того чтобы издать 140-страничную книгу Бобби сделал более 200 тысяч подмигиваний одним левым глазом... Через десять дней после издания книги Жан-Доминик Бобби умер от пневмонии. В 2007 году режиссер Джулиан Шнабель снял фильм «Скафандр и бабочка» по книге Жана-Доминика Боби. Тонко и очень деликатно Джулиан Шнабель показывает, как коротка грань между цветущей жизнью и внезапной болезнью. Беда всегда приходит внезапно. И нам, хрупким существам, надо зарубить себе на носу: жизнь – это дар и мы должны постоянно осознавать это, делать добро, радоваться тому, что двигаемся, смеёмся, видим солнце, слышим пение птиц. Кто знает, что будет с нами в следующее мгновение…Главную роль в фильме исполнил Матье Амальрик. Фильм получил множество наград, в том числе за лучшую режиссуру на Каннском кинофестивале 2007 года и «Золотой глобус». В 2007 году после выхода фильма «Скафандр и бабочка» американский журналист Питер Ален взял интервью у Сильви, в котором она впервые рассказала о жизни с Жаном-Домиником Боби, о его неверности, о его болезни. “… Это действительно была любовь с первого взгляда, - вспоминает она знакомство с Жаном-До в 1984 году. - Мы познакомились через друзей на вечеринке, посвященной открытию Каннского кинофестиваля. С этих пор мы ни на минуту не расставались друг с другом. …Жан-До был умным, остроумным, стильным, его любили все. У него была масса энергии и он хотел наслаждаться каждой секундой своей жизни. Он был непревзойденным эстетом и очень творческой личностью. Несмотря на внешнюю уверенность, он очень болезненно переживал по поводу смерти своей матери, которая умерла молодой. Он никогда не показывал этого. Его чувство юмора было выдающимся, но в некоторых отношениях его дендизм был маской. … Никто из нас не был заинтересован в браке, поэтому мы просто стали жить вместе и создавать свою семью. Купили поместье в 30 милях к западу от Парижа, где жили, как в идиллии, у них был огромный бассейн, в саду прохаживались пони. в Париже, брал интервью у знаменитых людей, посещающих модные показы. Это был период гламура. У нас было двое красивых детей и, как казалось, не было причин для беспокойства. Так продолжалось до конца 1995 года, тогда всё пошло не так, всё изменилось в худшую сторону. Первым потрясением было его решение уйти из дома и жить с журналисткой из Elle. У него, несомненно, было много любовниц, но чтобы уйти к другой и жить с ней в Париже… И для меня, и для детей это было ударом. … Несмотря на тяжесть разрыва, все неприятные мысли были забыты, когда внезапно 8 декабря 1995 года Жана-До сразил удар. Детям было 9 и 8 лет, и мы заботились о том, чтобы проводить как можно больше времени у его постели вместе, - говорит она. - Это был медленный, 300-мильный путь из Парижа к побережью и мы каждый раз его проделывали. Мы учились общаться с Жаном-До, и это происходило чрезвычайно эффективно. … Сначала он моргал один раз, что означало «да», и два раза, что означало «нет», затем логопед Генриетта Дюран создала специальный алфавит. Он мог надиктовывать свои мысли по одной букве, и так мало-помалу получилась книга. … Я никогда не была Жану-До женой, поэтому он имел право делать то, что он хотел. До его болезни мы не общались несколько месяцев. Однажды я спросила его: «Кто я для тебя?», он ответил: “Ты мать моих детей, и мой лучший друг. Я была у его постели день за днем. Я никогда не покидала его. В отличие от его подружки, которая ни разу не посетила его в больнице. … Рон Харвуд (написавший сценарий фильма «Скафандр и бабочка») задавал мне много личных вопросов. Это действительно было похоже на пытки, на время, когда мне пришлось пройти через это. Существовали многие вещи, которые я никогда не обсуждала с Жаном-До до смерти, и даже со своими детьми. Рони хотел знать все. В конце концов я была абсолютно честной. Честным получился и фильм. … Жан-До никогда не сдавался, он всегда был оптимистом… Каждый человек в больнице, в том числе все медсестры, влюбилась в него, потому что в нём было много жизненной силы. Он был плейбоем в больнице. … Наши дети долго не могли справиться с тем, что случилось с их отцом. Не будет больше поездок в цирк, на футбольные матчи… Для них до сих пор это горько осознавать. К счастью, фильм в какой-то степени освободил их от этих чувств. Фильм помог всем нам примириться с годами страданий. … Когда мы увидели Матье Амальрика в фильме, мы заплакали, он так точно подметил характер Жана-До. Там, на экране, я увидела глаза отца моих детей. Я была рада видеть, как дети аплодировали. Мы все были в восторге и обнимали друг друга, и плакали…” Я очень рекомендую всем Вам посмотреть это потрясающий пронзительный фильм о человеке, который несмотря на полную обездвиженность и ограниченность, смог оставить о себе такой след.