Когда сбриваешь усы или бороду — сразу холодно. Люблю мультфильмы про Микки Мауса и Бэмби. Мультфильмы — очень чистый жанр: как босанова в музыке, как вестерн в кино. Было здорово, когда я спокойно мог пройтись по любой улице, когда Москва была такой, как в «Я шагаю по Москве». Сейчас она уже по-другому заряжена. Мама учила меня терпению и — работать. Никогда не видел ее ничего не делающей. Я вижу сегодня лишь обывательское мышиное существование и интересы мышиные, и мечты мышиные — хронику убывающего плодородия. Пошлость везде: в поступках, в том, как мы веселимся, как скорбим. Все пошло, потому что за этим нет личностных затрат. Я по телевизору могу смотреть только новости и спорт: теннис и футбол. Не страшно, когда тебя ненавидят ни за что. Страшно, когда есть за что ненавидеть. Я вывел формулу русского человека. Вот она: русским человеком может быть только тот, у кого чего-нибудь нет, но не так нет, чтобы обязательно было, а нет — и хрен с ним. Мужчины, которые заискивают — не мужчины. Но тех, кто робеет, — их я понимаю. Например, если человек не имеет опыта общения «столичного», то его робость нормальна. Работа над сценарием — это рождение мира путем попытки его сформулировать. Я зритель, благодарный, как ребенок, а может, как старичок. И вот «Возвращение», «Прогулка», «Космос как предчувствие» меня взволновали. А «Бумер» — не взволновал. Охота требует уважения к зверю. Если стреляешь в птицу и заведомо знаешь, что не сможешь ее найти — она упадет в осоку, — за этим есть неуважение. Главное — вот что с дочерьми: когда они ищут помощи, совета — их нельзя разочаровывать. Самый большой кайф испытываю от предвкушений. Терпкая вещь — предвкушение. Я пробовал читать и Сорокина, и Пелевина, и Толстую. Не цепляет меня это. Их страх быть слишком простыми и неумение быть настолько простыми, чтобы быть гениальными, — очень ограничивает их возможности, на мой взгляд. Но может быть, я просто не дорос. Никогда не читаю лежа — это расслабляет, а чтение требует дисциплины. Японская кухня взята из глубин, это еда людей, которые живут на малом количестве земли. Очень сильное от этого впечатление. Иногда мне кажется, что я был японцем. По большему счету ирония — это сейчас безбожие. Созидательная вещь — самоирония. Для меня есть два теста для мужчин. Во-первых, я смотрю, как он себя ведет на охоте, как делит добычу, например. Второй тест — как он подходит к женщине. Опасность при близком общении с властью заключается в потере дистанции. Обаяние власти может увлечь настолько, что потеряешь возможность оценивать и будешь не столько самостоятельно действовать, сколько выполнять чью-то волю. А обаяние — огромное. В кино меня сейчас трогает новая волна китайских сорокалетних режиссеров, которые востребованы на фестивалях. Меня поражает то, что они не боятся рассказывать в сегодняшнем мире неторопливые истории, поражает их независимость от сегодняшнего ритма. Если бы я думал о том, что я буду делать в 90 лет, — это значит, что мне уже сейчас было бы 90. Важно другое: в 90 лет иметь возможность ответить, что ты делал в 50.