Президент России Дмитрий Медведев наградил народного артиста СССР Армена Джигарханяна, который отмечает в воскресенье 75-летний юбилей, орденом "За заслуги перед Отечеством" II степени. Джигарханян занесен в Книгу рекордов Гиннеса как самый снимаемый российский актер - на его счету более 250 ролей в кино и телефильмах, передает РИА Новости. Армен Джигарханян - лауреат государственных премий Армянской ССР (1975, 1979), он награжден большим количеством премий и наград, в том числе орденами "За заслуги перед Отечеством" III и IV степени (1995, 2005).

Правила жизни: Иногда задают кошмарные вопросы. Меня один друг, не актер, спросил: «Когда вы на сцене кушаете — вы за это платите или нет»? Если хочешь понять, что у тебя творится в голове, в сердце, — читай и слушай классиков. Я пятьдесят лет занимаюсь своей профессией и то еле-еле начинаю понимать, почему артист выходит на сцену и начинает делать вид, что он, например, Ленин. В этом есть какая-то патология. Как в общем-то и во всяком желании воздействовать на другого.

С женщинами знаете что самое страшное? С одной и той же женщиной в разных ситуациях чувствуешь себя по-разному. Сегодня: хорошо невероятно. Завтра: противно. Послезавтра: опять хорошо. А через две недели: кто это такая, зачем мне все это? Человек должен быть солидным в своем ожидании жизненного успеха. Не нужно метаться. Люблю Роберта Де Ниро — у него глаза всегда меняются. Мы с Папановым работали за рубежом, платили нам мало, поэтому мы ели консервы. Однажды он мне сказал: «Если ты думаешь, что эти консервы не отражаются в наших глазах, — ты ошибаешься».

Я считаю, что Россия не футбольная страна. В России хорошо играют в хоккей. Мы — более жестокие, а футбол — игра нежная, ажурная. Главное, чем мы живем, — это страх. Страх быть непонятым, страх, что о тебе плохо подумают. У телевидения, журналов, фильмов сейчас главная задача — никого не обеспокоить. Они же чем занимаются сегодня? Убаюкиванием разума.

Дети запоминают не слова — они запоминают поступки. Если целый час читать ребенку лекцию, а потом перед ним высморкаться, то он запомнит только, как вы сморкались. Когда я первый раз читал «Театральный роман» — умирал от смеха. Читал недавно — плакал. Так и с фильмом «Место встречи изменить нельзя». Когда-то все сходили с ума по Жеглову, а теперь, возможно, намного симпатичнее Шарапов. Но я не то чтобы часто думаю об этом фильме — он ушел уже. Даже не помню теперь, почему он так назывался.

Современное кино меня не интересует. Если и играю сейчас — то всякую мелочевку: дядю Петю или дядю Васю. Мне один человек очень хорошо сказал про живопись: вот если тебе туда очень хочется — то это и есть хорошая живопись. То же самое и с музыкой, и со всем остальным. Когда общество не имеет идеалов — театр ему не нужен.

У нас внутри образуются какие-то пустоты, и мы их заполняем. Один в карты играет, у меня — животные. Канал Animal Planet могу бесконечно смотреть. Мое открытие: проблема Отелло — чистой воды расовая проблема. Дело не в том, что он ей не доверяет. Само их соединение — основа конфликта. Например, армяне уже двести лет, наверное, якшаются с русскими, но до сих пор не могут спокойно терпеть, когда русские говорят «еп твою мать». Хотя русским кажется, что это просто выражение. Проблема Отелло не в разности кожи — в разности реакций. Смотрю на фотографию, где мне пятьдесят с чем-то, и думаю: «Какой молоденький!».