Много лет дружил с одной светской дамой, которая на протяжении почти всей своей жизни, за исключением последних лет, вела авторские передачи о музыке. Последним местом работы Фариды Фахми стало Радио-1. Однажды мне даже посчастливилось быть на концерте в Доме звукозаписи, что на Малой Никитской - она вела его своим фирменным, знакомым с детства голосом, впервые услышанным мной в передаче по радиостанции "Юность". Так как детей у нее не было, а племянники-наследники не обременяли себя частыми наездами, мне и её родственнице - Лене Кабатовой - приходилось ухаживать за ней в последние годы жизни. Умирала она мучительно - от меланомы и неудачной операции в онкоцентре, сделанной по блату родственником Виторгана. До этого я часто возил её ко всяким научным светилам Москвы и Подмосковья. Так вот, в последние дни, чтобы отвлечь Фариду от боли, я начал расспрашивать её про Михаила Плетнёва. Она отвечала, что Плетнёв очень странный, замкнутый, сложный и бесконечно одинокий человек, что именно это сделало его гениальным музыкантом и что с годами эта отчуждённость от внешнего мира будет только расти. Я спросил, каким она видит его лет через десять. Она совершенно забыла о боли и стала вслух представлять, как с годами он будет отдаляться от людей... И чем больше будет отдаляться, тем глубже будет проникать во внутренний мир музыки Чайковского, которая, в конце концов, сделает его непревзойдённым музыкантом современности... Вдруг она схватила обрывок листа и начала набрасывать статью о Плетнёве, сравнивая его нынешнего и будущего. Это вспышка сознания, увы, была последней. Ночью случился кризис - разорвало кожу на раздувшейся ноге, она потеряла сознание от боли и упала на пол. Когда я приехал, лимфой и кровью была залита вся кухня. Только вторая "скорая помощь" не отказалась помочь, и мы с доктором на скрученных простынях подняли её с пола. Наутро она очнулась - я боялся, не доживёт. С трудом у районного онколога получил на Фариду наркотики, а вечером не без помощи, разумеется, её друзей (главным образом, пианиста Николая Петрова) устроил и отвёз её в Бутовский хоспис. Туда, в стерильную чистоту роскошной палаты, усугубленную демонстративной предусмотрительностю персонала, и приходили мировые знаменитости - музыканты и друзья. Через неделю её не стало. Хоронили в узком кругу самых близких друзей, а через месяц в Большом зале консерватории состоялся концерт; дирижёр Марк Горенштейн посвятил его Фариде... Не поверите, но кишинёвец Горенштейн именно ей обязан своим нынешним положением: это Фарида сделала его руководителем ГАСО. Московские журналюги между собой посмеивались и "за глаза" говорили, что она своими публикациями из местечкового музыканта сделала великого дирижёра. Там в статье автор Кабатов - это, разумеется, один из псевдонимов Фариды, она взяла фамилию своего родного дяд>, которому сейчас более 80 лет и который до сих пор является профессором МГИМО. Кстати, эта дружба с Фаридой спасла нас от смерти. Мы с женой собрались посетить "Норд-Ост". За неделю до концерта я позвонил в кассу и, узнав, что билеты стоят 700 руб., решил воспользоваться связями Фариды. Она мне по телефону раскатисто загремела: "Никакого "Норд-Оста"! 24-го у Марка открытие сезона!" И мы все вместе пошли в консерваторию. После концерта повезли её домой, и пока она на кухне минут сорок говорила о прошедшем концерте с Горенштейном, которого в это время везли на дачу в Крёкшино, мы с Татьяной смотрели по ТВ происходящий кошмар на Дубровке. Разговор Фариды по телефону был очень нервный - это было слышно. Она отложила на минуту трубку, закурила сигарету, зашла в нам в комнату и сказала: "Это безумный Горенштейн... Сейчас будет еда. Я его пошлю нах...й!" Потом мы ели, и она заплакала. Мы вдвоём успокаивали - мол, да, надо его бросать... Эту злосчастную ногу Фарида ушибла во время пробежки в парке, что рядом с домом. Вместо лечения она поехала, хромая на разбитых пальцах, с оркестром "Молодая Россия" в Питер - надо было Горенштейну "делать прессу" и договариваться с каким-то великим музыковедом, который весьма уважал Фариду... Смерть Фариды повергла Горенштейна в шок, он чуть не сошёл с ума и сорвался. На несколько лет журналисты ему даже объявляли бойкот... Вот такие мы люди, все очень разные. И неизвестно, что лучше для искусства - быть отчуждённым нелюдимом или сходить с ума от людей. Жаль, тот листок с последними записями Фариды о Плетнёве может затеряться: Саша Фахми, племянник, скорее всего не обратит на него внимания... P.S. Сподвигнуло меня к написанию этого текста обсуждение в ЖЖ сообщения, что швейцарский оркестр отказался играть с Плетнёвым... Важное для меня обсуждение идёт на KpNemo.ru.