Фон чтения:   Concerto pour violon et violoncelle in B-Flat Major, RV 547: I. Allegro — Europa Galante, Антонио Вивальди

Когда ты говоришь подруге о нем, у тебя дрожит голос. Самый-самый. Нежный. Ласковый. Любимый. Мой... «Он спит на животе, -- говоришь ты. -- Он спит на животе, зарывшись головой в подушки. Иногда мне кажется, что он задохнется, и я выковыриваю из подушек его потную башку и целую в затылок... Я так много думаю о нем... Я хочу плавать в нежности его слов, хочу пить его слезы, дышать его стонами, жить его сердцебиением. Я хочу быть его другом, ребенком, собакой. Только бы с ним, понимаешь?» 

«Понимаю, -- говорит подруга и деловито интересуется: -- Он женат?» Все сразу рушится. Графиня с изменившимся лицом бежит к пруду. Да, он женат. И после того, как ты это озвучила, твой красивый рассказ уже ничто не может спасти. Ни его многочисленные sms-ки, поражающие своим разнообразием: «Я скучаю», «Я жутко скучаю!», «Я катастрофически скучаю!!!». Ни его десятиминутные визиты к тебе на работу -- просто чтобы обнять. Ни та его фраза, которую он произнес тихо, но как бы навсегда: «Ты лучше всех!» Ни улыбки, ни прикосновения -- ничто уже не имеет значения. Все вдруг становится грубым, пошлым и банальным. И когда подруга хмыкает: «Понятно», тебе нечего возразить. Ты ненавидишь подругу, ненавидишь себя, ненавидишь его... Ты злишься, потому что историю твоей любви, оказывается, так легко аннулировать фразой: «Он женат». 

Ты тянешься к сигарете. «У нас все по-особенному», -- говоришь и морщишься от того, как жалко это звучит. Нет ничего особенного. Ты -- обычная любовница женатого мужчины. А ведь когда-то ты клялась, что ни за что на свете не свяжешься с женатиком. Ты считала, что если мужчина обманывает жену, то рано или поздно он обманет тебя, а ты достойна лучшего. И что? Посмотри на себя. Ты попалась как дурочка. Ты беспомощна точно так же, как на той дискотеке в 1993 году, когда Сашка Дорофеев лез к тебе со своим языком под песенку «Стюардесса по имени Жанна», а ты прикинулась, будто у тебя нарыв на десне. Тогда ты не умела целоваться, сейчас ты не умеешь жить. 

И если ты еще кому-нибудь заикнешься о своем романе, будь уверена, тебе тут же сообщат несколько убийственно точных вариантов твоего будущего: 

а) праздники в одиночку; 

б) секретные звонки по телефону; 

в) уверения: «Я не могу бросить жену» (она больная, слабая, нервная, умрет без меня -- нужное подчеркнуть); 

г) его постоянные взгляды на часы, которые ты будешь перехватывать и от которых каждый раз будешь сникать; 

д) нестерпимое желание выкрикнуть ему в спину: «Ну что, переспал -- вернулся в стойло?» 

Ты даже не сможешь пожаловаться на него, как на обычного мужчину: «Ах, он забыл, какой кофе я люблю!» -- или: «Он не дарит мне цветов!», потому что тебе тут же напомнят о его семейном статусе. 

Конечно, надежда теплится. Куда ж без нее! Где-то ты вычитала, что женам изменяют 89% мужчин, а 8% действительно уходят из семьи ради создания новой. И эти самые восемь процентов прочно сидят в твоей голове. Ты даже -- боже, какая наивность! -- произносишь: «А вдруг это случится именно со мной?» 

Психологически подкованная подруга стучит по лбу пальцем и явно цитирует какую-то умную книжку: «Любовь к женатому -- это своеобразная защита от социальной катастрофы. 

А именно -- от возможности быть отвергнутой. Ты просто боишься избрать свободного мужчину: ведь если он не ответит на твою любовь, рухнут все надежды на возможное счастье. Или же по своей структуре личности ты инфантильна и подходишь к выбору партнера в какой-то мере, как подросток: выбираешь изначально недоступного, потому что не знаешь, что тебе делать с возможной взаимностью». 

Глупости. Ты его не выбирала, не прикидывала, не оценивала, взвешивая все «за» и «против». И уж точно не проверяла его паспорт. Началось все сразу с высокой ноты. И только потом, когда вы сели в машину, он сказал: 

-- Мне надо купить молоко... 

В салоне пахло каким-то отвратительным хвойным дезодорантом. 

-- Ты любишь молоко? -- спросила ты. 

-- Не я. Супруга. 

Ну да, так ты и предполагала. 

Да ничего ты не предполагала, какого черта! Все это обрушилось на тебя случайно. А то, что случилось потом, было естественно и просто. 

Ты воевала с собой три дня. Ты отключала телефон, ты уезжала за город, ты кусала губы и готова была бить себя по щекам, чтобы прийти в чувство. 

У тебя ничего не получилось. И когда он позвонил: «Встретимся сегодня?» -- ты выдохнула: «Да». Ты приняла его правила игры, хотя знала, что роль второго плана, даже номинированная на Оскара, остается ролью второго плана. 

Подруга смеется: «А что, любовницей быть неплохо -- цветы, секс, внимание. Еще и стихи некоторые пишут: «Твой навеки в страсти сгорая, образ твой сохраняя»... А то, что в праздники одна, -- невелика беда: взяла тур в Европу и развлекайся!.. Мне в любовницы, штоль, пойти?.. Кстати, ты знаешь, почему некоторые люди пишут семерку с горизонтальной черточкой посередине, хотя на печатных машинках и компьютерах используется обычная семерка, без черточки? Просто когда Моисей сошел с горы Синай, стал читать своему народу десять заповедей и дошел до седьмой заповеди «Не прелюбодействуй», народ хором стал голосить: «Зачеркни семерку, зачеркни!» 

Ты ревешь как белуга. Подруга удивленно вскидывает брови: «Господи, да ты никак влюбилась. А вот это, между прочим, полная катастрофа, потому что твой хахаль по всем приметам из тех, кто не отказывает себе в удовольствии мотать нервы двум бабам сразу. Его жена уже села на диету?» 

Ты стараешься не думать о его жене. Не думать о том, что ты, рассуждая старомодно, разбиваешь семью. Как говорят алкоголики, если ты не признаешься в этом, значит, ты этого не делаешь. Звучит вполне успокаивающе. 

И не то чтоб, общаясь с ним, все время ждешь подвоха -- нет! Вы нравитесь друг другу. Ему снесло башню точно так же, как и тебе. Он не использует слова любви как код в твою спальню (на этот случай он может придумать что-нибудь получше). 

И когда он говорит: «Я не могу без тебя жить» -- он искренен, вот что самое страшное. 

Наверное, у него тоже есть какие-то комплексы. Если бы он был свободен, можно было безмятежно существовать рядом с ним. Держать его за руку, жарить ему картошку и ворчать: «Экий ты глупыш, опять галстук штопором закрутил». А так приходится анализировать каждый его поступок, будто он психопат, а ты его лечащий врач. Может быть, ему хочется самоутвердиться за твой счет? Или ты для него всего лишь эмоциональный допинг, биологически активная добавка к пресной семейной жизни? 

Ты пытаешься притормозить события, но хочешь ты того или нет, а сюжет стремительно развивается. Позвонить ты уже никому не можешь -- вдруг в этот момент он наберет твой номер, а у тебя занято; не можешь поесть -- вдруг он пригласит тебя на обед. И ведь звонит, и приглашает, и целует пальчики. «Боже мой! -- смеешься ты. -- За что мне столько счастья? Отдай половину бедным!» Но скоро, совсем скоро все изменится. Ты начнешь потихоньку ревновать. Потом будешь в открытую обижаться. Потом научишься ждать. Потом будешь звонить ему сама и спрашивать, почему он не приезжает. И наконец под занавес ваших отношений ты произнесешь коронную дамскую фразу: «Ах, если бы я знала, как все обернется!» 

Правда в том, что ты все знаешь заранее. Знаешь, что внебрачные отношения обречены, у них нет ни времени, ни пространства, чтобы развиваться. Знаешь, что месяца через два он выберет путь, избитый поколениями нерешительных мужчин, -- слиняет в кусты. Скажет: «Давай сделаем паузу». Или: «Надо подождать, пока ребенок вырастет». Или: «Мы же взрослые люди». Он это скажет, обязательно скажет. Четко, внятно, отводя глаза. Но пока он шепчет: «Я не могу без тебя жить», все остальное не имеет значения.