Ми­ла не ус­то­я­ла про­тив Са­ши­ной люб­ви, но и не мог­ла бро­сить му­жа, квар­ти­ру в цен­т­ре Мо­с­к­вы с уни­каль­ным ре­мон­том и ро­с­кош­ной им­порт­ной ме­бе­лью, на­ла­жен­ный быт, где ощу­ща­ла се­бя ко­ро­ле­вой. По­на­ча­лу она тя­го­ти­лась скром­ным су­ще­ст­во­ва­ни­ем в од­но­ком­нат­ной ти­по­вуш­ке на   Юго-За­па­де, ко­то­рую вме­сто обо­ев Са­ша ок­ле­ил шта­пе­лем в ту­рец­ких «огур­цах» фи­о­ле­то­во-ро­зо­вой гам­мы, при­хо­жую -- шот­ланд­кой в кра­с­ную кле­то­ч­ку, а кух­ню -- кле­ен­кой. Все сде­лал сво­и­ми ру­ка­ми, по­про­сив клей в ма­с­тер­ских Боль­шо­го те­а­т­ра. Ста­рал­ся пре­вра­тить дом в уют­ное гне­з­дыш­ко, да­же при­де­лал над тах­той бал­да­хин из то­го же шта­пе­ля, а к сте­не вме­сто при­кро­ват­но­го ков­ра при­кре­пил зер­ка­ло. Но удер­жать Ми­лу не мог. Вре­мя от вре­ме­ни она сбе­га­ла. Поз­же на мой во­п­рос: «По­че­му ты же­нил­ся?» -- ти­хо от­ве­тил: «Люб­лю ее. Все­гда бо­юсь, что при­ду до­мой, а ее уже нет, за­бра­ла ве­щи и -- уш­ла»...

Л. Власов а со своим первым мужем Станиславом Власовым. 

 Пер­вые го­ды су­п­ру­же­ст­ва они све­ти­лись лю­бо­вью. Да и внеш­не при­тя­ги­ва­ли взгляд. Оба -- кра­сав­цы, она -- в ульт­ра­мод­ных на­ря­дах и умо­по­м­ра­чи­тель­ном ми­ни, свер­кая брил­ли­ан­та­ми. Ря­дом с ней Са­ша в по­рван­ных джин­сах, ка­ких-то кур­гу­зых пид­жа­ч­ках и ни­з­ко рас­стег­ну­тых ру­баш­ках ка­зал­ся че­ло­ве­ком дру­го­го ми­ра. Он не при­да­вал оде­ж­де боль­шо­го зна­че­ния. Но­сил то, в чем чув­ст­во­вал се­бя удоб­но, и его вид на­столь­ко не со­от­вет­ст­во­вал ро­с­кош­ной спут­ни­це, что од­на­ж­ды швей­цар не пу­с­тил их с Ми­лой по­ужи­нать в ре­с­то­ран «Ме­т­ро­поль»...

А. Годунов и Л. Власова

Их брак типичен для артистической среды. Годунов не был ловеласом, женщины сами вешались ему на шею. Хотя и он влюблялся, да и Милу окружали поклонники.Их скан­да­лы воз­ни­ка­ли не из-за спо­ров, ко­му мыть по­су­ду или вы­но­сить му­сор. По­во­дом ча­ще все­го ста­но­ви­лась ба­наль­ная рев­ность. Оба поль­зо­ва­лись вни­ма­ни­ем про­ти­во­по­ло­ж­но­го по­ла. 

А. Годунов и Л. Семеняка. 

Ми­ла, ко­не­ч­но, зна­ла о Са­ши­ных «по­хо­дах на­ле­во». Влюб­ля­лись в не­го по­сто­ян­но. Жен­ские серд­ца он сра­жал на­по­вал, вы­хо­дя на сце­ну: та­ких вы­со­ких, му­же­ст­вен­ных и се­к­са­пиль­ных Прин­цев ба­лет еще не знал.

А. Годунов и Н. Бессмертнова.

Но и в ком­па­ни­ях он про­из­во­дил та­кой же эф­фект. Сто­и­ло ему зай­ти в ком­на­ту, как ме­ня­лась са­ма ат­мо­сфе­ра во­к­руг. И не ва­ж­но, сколь­ко муж­чин си­дят за сто­лом, все взо­ры не­из­мен­но ус­т­ре­м­ля­лись к это­му ви­кин­гу с со­ло­мен­ной гри­вой длин­ных во­лос, иро­ни­ч­ной улыб­кой и безд­ной оба­я­ния. Ус­то­ять -- не­воз­мо­ж­но. Да­мы ста­ра­лись вро­де бы слу­чай­но по­дой­ти по­бли­же, при­ко­с­нуть­ся пле­чом, не­бре­ж­но об­нять на пра­вах парт­нер­ши или хо­ро­шей зна­ко­мой. 

А. Годунов и М. Плисецкая. 

Он нра­вил­ся жен­щи­нам, -- ска­зал его друг и кол­ле­га. -- Но ло­ве­ла­сом он не был. По внеш­ним дан­ным и ду­ше он на­по­ми­на­ет Ма­я­ков­ско­го. Так вот, мно­гие го­ды мы зна­ли его един­ст­вен­ную лю­бовь -- Ли­лю Брик, а сей­час всплы­ва­ют дру­гие име­на, столь же бли­з­кие и лю­би­мые им. Ма­я­ков­ский с его мощ­ным об­ли­ком, буд­то вы­руб­лен­ным из кам­ня, был че­ло­ве­ком очень ра­ни­мым, ду­шев­но те­п­лым, лю­бя­щим, сен­ти­мен­таль­ным. Как Са­ша.

 -- Про­дол­жив эту па­рал­лель, мо­ж­но ска­зать, что у Го­ду­но­ва бы­ли свои Эл­ли Джонс, Яко­в­ле­ва, По­лон­ская и иже с ни­ми?

Мой со­бе­сед­ник та­к­ти­ч­но про­мол­чал и не­сколь­ко по­ме­нял те­му:

 -- Са­ша был очень кон­такт­ным. И обид­чи­вым. Вна­ча­ле ки­пя­тил­ся, ко­г­да при­шел в на­шу ком­па­нию. А как в муж­ской сре­де? Вы­пи­ли рюм­ки три-че­ты­ре вод­ки -- и на­чи­на­ют­ся раз­го­во­ры, и саль­ность ка­кую мог­ли ска­зать по по­во­ду той или иной жен­щи­ны, ко­то­рая Са­ше нра­ви­лась. И все -- сни­ма­ем те­му. При нем ни­ко­г­да мы не мог­ли ни­ко­го ос­корб­лять.

 ...Со всех сто­рон Са­ша слы­шал не­ж­ные при­зна­ния, ло­вил от­кро­вен­ные взгля­ды. Он не был ас­ке­том, про­с­то лю­бил жизнь -- и ча­ще от­кли­кал­ся на при­зыв, чем вы­сту­пал в ро­ли охот­ни­ка. При этом стре­мил­ся к кра­со­те от­но­ше­ний. Мог осы­пать да­му серд­ца цве­та­ми -- или пе­ред сви­да­ни­ем ук­ра­сить квар­ти­ру по­ло­вин­ка­ми апель­си­нов и во­ткнуть в них за­жжен­ные све­чи. За­чем? «Ду­маю, имен­но так дол­ж­но быть в раю», -- от­ве­чал он.

 «Го­ду­нов мог за­ста­вить жен­щи­ну по­ве­рить, что она -- един­ст­вен­ная, что она -- ко­ро­ле­ва, что она у не­го пер­вая и по­с­лед­няя», -- убе­ж­де­на од­на из пас­сий ар­ти­ста. Дру­гая вспо­ми­на­ет, как од­на­ж­ды шла с Са­шей, а на­встре­чу -- «яр­кой внеш­но­сти де­ви­ца с ра­до­ст­ным кри­ком: «Са­ша, при­вет! Ку­да ты про­пал?» Он от­ве­тил что-то ней­т­раль­но-веж­ли­вое, ти­па «ре­пе­ти­рую но­вый спе­к­такль». На мои рас­спро­сы он, не лю­бив­ший го­во­рить о со­кро­вен­ном, от­ве­тил: «Да, был ко­рот­кий ро­ман. Три го­да на­зад...» «И что же, ты про­с­то ушел?» -- на­ста­и­ва­ла я. «Я ушел то­г­да, ко­г­да уш­ло чув­ст­во. Ос­та­вать­ся вме­сте даль­ше не сто­и­ло, по-мо­е­му, это бы­ло бы не­че­ст­но. А ушел я, как ты го­во­ришь, про­с­то, без объ­я­с­не­ний, вы­яс­не­ния от­но­ше­ний. За­чем при­чи­нять че­ло­ве­ку, с ко­то­рым бы­ли вме­сте, боль?»

Ув­ле­че­ния Го­ду­но­ва поч­ти все­гда от­ли­ча­лись ми­мо­лет­но­стью. Но, слу­ча­лось, его серд­це за­го­ра­лось все­рь­ез. «Ты мне ну­ж­на», -- ска­зал он лю­би­мой жен­щи­не, да­ря ей три­д­цать бе­лых роз. В по­ру тай­но­го ро­ма­на он си­ял от сча­стья. Од­на­ж­ды как-то осо­бен­но тща­тель­но го­то­вил­ся вый­ти из до­ма. «Со­би­ра­ешь­ся на ва­ж­ную встре­чу?» -- спро­си­ла ма­ма. «Нет! Воз­мо­ж­но, тво­е­му сы­ну се­го­д­ня ска­жут, что он бу­дет от­цом...» Вер­нул­ся до­мой позд­но, мол­ча­ли­вый и гру­ст­ный. Ма­ма по­ня­ла: на­де­ж­ды не сбы­лись...

 Ми­ла то­же по­чув­ст­во­ва­ла опа­с­ность. К Са­ши­ным ро­ма­нам она обы­ч­но от­но­си­лась спо­кой­но, как к ча­с­ти имид­жа ба­лет­но­го пре­мье­ра. К то­му же и ее по­сто­ян­но ок­ру­жа­ли по­клон­ни­ки. Но то­г­да она воз­му­ти­лась и за­я­ви­ла: «По­даю на раз­вод!» Са­шу слов­но обу­хом по го­ло­ве уда­ри­ли: толь­ко те­ряя Ми­лу, он со­з­на­вал, что они с ней -- не­раз­де­ли­мое це­лое. И вновь -- моль­ба о про­ще­нии, и из бар­хат­ной ко­ро­бо­ч­ки из­вле­ка­ет­ся оче­ред­ная дра­го­цен­ность...

Побег. 

В​​​​ласова сейчас вспоминает, как Саша постоянно звонил ей, плакал и говорил: „Я тебя не предал". Она считает это признанием в верности. Но имелось в виду другое: он нигде не обмолвился, что это именно жена подзуживала его к невозвращению. Однажды перед Международным конкурсом я была у них дома на окраине Москвы. Мила завела разговор, что Саша обязательно получит „золото", начнутся поездки за границу — и можно будет остаться на Западе. „Ты представляешь, какую карьеру я сделаю в Америке, — щебетала она, — стану фотомоделью или актрисой". А Саша спокойно пьет кофе и говорит: „Там своих таких хватает. Мое место — в Большом". Она вспыхнула и выбежала из комнаты. А мне сказал: „Если бы хотел, я бы давно остался", — к тому времени он объездил полмира.

А. Годунов и Г. Апанаева. «Молодой балет» именно с ним в начале 70х Александр уже побывал за границей. 

Как предполагал Иосиф Бродский (в дни побега он был у Саши переводчиком и знал ситуацию изнутри), Мила пораскинула мозгами: ей 37, карьеры уже не сделать, она в чужой стране, без знания языка, в полной зависимости от Годунова, у которого карьера сложится. Она не знала, как дальше сложатся их отношения, и испугалась. Кроме того, КГБ мог шантажировать ее судьбой мамы, которая занимала солидную должность в универмаге „Москва". Тогда, перед Олимпиадой–80, органы раскручивали „дело о смоленских бриллиантах", и мать Власовой могли к нему „пристегнуть". Мила любила маму и… бриллианты. И вернулась.

Мной использованы посты из фейсбука Тамары Блескиной--журналиста и близкого друга А. Годунова, а также фрагменты её интервью и статей.

Исключительно моё ИМХО. Она молодец, что улетела, а он что-остался.

Я прочитала все, все что только нашла на просторах инета о Годунове. И я без преувеличения, просто поражена бесконечным тиражированием одной и той же информации о неудачнике спившимся от тоски по родным берёзкам и обожаемой жене. И мне очень повезло наткнуться на Тамару Блескину, которая располагает письмами и дневниками Годунова, переданными ей, матерью Саши. Кстати и со смертью Годунова, все ох как неоднозначно....но делать посты с телефона «сущее удовольствие», засим откланиваюсь, возможно шрифт тоже шалит. Но уж как есть.