Весной 2017 года мой театральный градусник показывал очень высокую температуру. Жар со мной приключился из-за того, что в безжалостном Интернете я увидела новость: Кейт Бланшетт исполнит роль Марго Чэннинг в лондонском спектакле «Всё о Еве» по одноименному легендарному фильму 1950 года.

В состояние 36,6 меня могло бы вернуть одно средство — покупка билетов. Однако эта новость была с одним критическим неизвестным — вместо точных дат, значилась расплывчатая весна 2018. Зная об особенностях предварительной покупки билетов на знаковые антрепризы в Лондоне, я вбивала во всезнающий Google заветное сочетание Cate Blanchett All about Eve с периодичностью раз в 2 месяца. При очередной такой попытке я попала на заметку, которую я совсем не ожидала увидеть, — Кейт Бланшетт вышла из участия в постановке Иво ван Хове из-за конфликтующего с её другими проектами графика. Но, если верить англоязычному народу, «у всякой тучи есть светлая сторона», в данном случае ею (не тучей конечно) стала Джиллиан Андерсон.

Мне не составило труда визуализировать эту актрису в роли Марго. Итак, на дворе конец сентября 2018, а в моём электронном ящике — заветные 2 билета, купленные за 6! месяцев до спектакля.

И перед тем, как я перемещусь в прошлую неделю, когда в лондонском театре Noël Coward я аплодировала Джиллиан Андерсон, Лили Джеймс и другим замечательным актёрам, я хочу в нескольких абзацах воспеть фильм Дж. Л. Манкевича 1950 года «Всё о Еве».

Пожалуй, я не преувеличу, если скажу, что он входит в 20-ку моих любимых фильмов. Да и не в моих лишь преференциях дело. «Всё о Еве» является классикой американского кино и одним из самых ярких (даром что чёрно-белых) фильмов о театральном закулисье. В самом названии завуалирована сюжетная ирония — мы бы не узнали всё о Еве, если бы не было Марго. Таким образом, место под софитами будут делить две женщины.

Марго Чэннинг (в несравненном исполнении Бэтти Дэйвис) — 40-летняя королева Бродвея, она находится на острие славы, а вне сцены способна сорвать аплодисменты своим остроумием. Однако не всё спокойно в её внутреннем королевстве. Хотя современные женщины, получившие от нового времени преимущества в виде отложенной старости, могут не разделить терзаний 40-летней актрисы, Марго глубоко переживает вызовы своего возраста. Добавляет масла в огонь тот факт, что её жених, режиссёр Билл Сэмпсон, моложе её на 8 лет. Персонаж Марго в известной степени напоминает мне героиню романа Моэма «Театр», Джулию Ламберт. Они близки по статусу, возрасту, окружению и даже тому факту, что в определённый момент в их жизнь врывается молодой персонаж, который становится катализатором изменений и новых переживаний.

Ева Хэррингтон (Энн Бэкстер) – героиня-перевёртыш. Она молода, симпатична, скромна, обходительна, но у неё есть одна странность — она ежедневно приходит смотреть спектакль, в котором играет Марго Чэннинг. Девушка обожает актрису, преклоняется перед её талантом. Однажды, благодаря участию «доброй феи», жены драматурга и близкой подруги Марго, Ева знакомится со своим кумиром. Ей удаётся в мгновение ока расположить к себе актрису и стать её личным ассистентом. С фирменной для Евы скоростью в действие приводится реализация её сначала так искусно скрываемых амбиций. И мы видим «куст цветов с таящейся змеёй, дракона в обворожительном обличье, исчадье ада с ангельским лицом».

На мой вкус, это пример эталонного кино не только из-за блистательных актёрских работ, а, прежде всего, из-за сценария, который Джозеф Манкевич написал, взяв за основу рассказ Мэри Орр «Мудрость Евы» (1946). Он наполнил его остроконечными репликами, которые вылетают из уст героев как стрелы из арбалета, и выстроил увлекательную композицию, подчинённую императиву сказки — зло наказать, а добро поощрить.

Поэтому, когда я шла на спектакль в лондонский театр, я чувствовала некую застрахованность от разочарования — такой материал сложно испортить. Хотя риск всё же был. За постановку ответственен полюбивший туманный Альбион бельгиец Иво ван Хове.

2 года назад я писала отзыв на его спектакль «Одержимость» с Джудом Лоу в главной роли. Так вот тогда критики отнеслись к его опусу очень холодно.

Моё главное опасение в этот раз было связано с фирменным приёмом Ван Хове использовать сценографический минимализм в своих постановках. За сутки до этого я посмотрела спектакль «Предательство» по одноимённой пьесе Гарольда Пинтера с Томом Хиддлстоном в главной роли.

И второй спектакль с голой сценой и реквизитом, напоминающим кружок самодеятельности, я бы не выдержала.

Итак, оправдались ли мои опасения или я была приятно удивлена?

В зале гаснет свет, всё внимание на сцену — она попадает под лучи софитов… Как следовало ожидать, сцена сиротливо заключена в угол голых стен. На середину пустоты выходит великий и ужасный Эддисон де Вит (в исполнении Стэнли Тоунсенда), театральный критик, который голосом конферансье старой закалки вводит зрителя в ход драмы.

От середины сцены он направляется к левой кулисе, исчезает в её складках, при этом продолжая читать текст, а дальше включается широкий экран, изображение на котором позволяет нам следовать за героем, заглянуть в пространство закулисья и познакомиться с другими действующими лицами. Этот приём многим напомнит уже успевший стать культовым фильм «Бёрдмэн» (заметьте, тоже о Бродвейском театре!), но ещё раньше повествовательный механизм перехода со сцены в закулисье был использован Лоуренсом Оливье в экранизации «Генриха V» (1944).

Итак, впервые героиню Джиллиан Андерсон, Марго Чэннинг, мы видим с экрана. И хотя она обращена к нам спиной, мы видим её лицо, она смотрит в гримёрное зеркало, усталым жестом смывает толстый слой макияжа.

Театральный критик подходит к ней, камера даёт её крупный план. Марго, отклеивая накладные ресницы, зажмуривает один глаз, а другим раскрытым смотрит на Эддисона де Вита (чем не ожившее подмигивающее изображение с озорных тарелок Fornasetti?!). Вслед за этим комичным жестом голые стены (которые сначала, казалось, обрекли меня на ещё один аскетичный спектакль) поднимаются, и то, что раньше отображалось на экране, предстаёт перед нами во всей своей сценической красоте. Неслыханная щедрость от Иво ван Хове — зрителю не придётся подключать ресурсы воображения и заполнять пробелы. Я рада, что режиссёр остался в определённой степени верен стилистике фильма «Всё о Еве», для которого атмосфера артистичной роскоши была неотъемлемой частью.

Тетральный художник Ян Версвейвельд (давний партнёр Иво ван Хове в личном и профессиональном планах) создал великолепный по цветовой палитре дизайн постановки. Костюмы и предметы интерьера напомнили мне 2 фильма Тодда Хейнса, «Вдали от рая» и «Кэрол», в которых за образы героев была ответственна Сэнди Пауэлл.

Стоит ли говорить, что видеть героиню Джиллиан Андерсон в великолепных нарядах сопоставимо с визуальным пиром. В её гардеробе преобладают все оттенки красного: от насыщенного бургунди до «пыльной розы».

Кто бы мог подумать, глядя на агента Дэйну Скалли, верной своим однообразным строгим брючным костюмам в «Секретных материалах», что через 20 лет она порадует зрителей своим бесконечно женственным образом Марго Чэннинг?! Её исполнение нельзя сравнивать с игрой Бэтти Дейвис. Последней удалось максимально реалистично передать всю горечь старения. За кадром актриса тоже переживала кризис возраста. Многие критики до сих пор считают роль Марго лучшей в карьере голливудской актрисы.

Джиллиан великолепна в этом образе по-своему. Она притягательна той кокетливо-элегантной уязвимостью, что присуща некоторым женщинам после 45 лет. При этом, должна признаться, что несколько раз мне казалось, будто на сцене не Джиллиан Андерсон, а Джулианна Мур. Их объединяют не только физическая форма и органичное существование в костюмах 50х, но и особенности артикуляции. Я люблю их обеих, поэтому такое наблюдение не ухудшило моё впечатление от игры Андерсон.

Для Лили Джеймс роль Евы стала важной вехой в её творчестве. Леди Роуз в сериале Downton Abbey сделала её главной претенденткой на роли приторных инженю в полнометражных фильмах. По её собственному признанию, сейчас она мечтает о героинях, кардинально отличающихся от Золушки. Что ж?! Ева Харрингтон — отличный способ показать в режиме реального времени способность сбросить с себя шкуру хорошенькой овечки и обнажить инстинкты Лисы Патрикеевны.

Должна признаться, что то, как с этим справляется Джеймс, мне, скорее, понравилось. Она хорошо передаёт первоначальную, обезоруживающую открытость, исполнительность и трансформирует их позднее в коварную реализацию её запрятанных амбиций.

Помимо узнаваемых Андерсон и Джеймс в постановке заняты не менее интересные актёры. Например, Джулиан Овенден (смотревшие «Аббатство Даунтон» запомнили его как своенравного ухажёра Леди Мэри) отлично справляется с ролью режиссёра Билла Сэмпсона.

Моника Долан для своей роли “доброй феи” Карен Ричардс, познакомившей Еву с Марго и потом сожалевшей об этом, выбрала очень импульсивную, нарочито водевильную манеру игры, которая свойственна Бродвейскому театру. Не могу сказать, что мне как зрителю нравится именно такое воплощение, но признаю, что комичная эмоциональность может украшать действие, как конфетти и хлопушки украшают праздник.

И вот, наконец, я подошла к тому моменту, когда вынуждена сообщить, что спектакль мог бы быть лучше. Лично мне не хватило проникновенности и глубины, которые присутствовали в одноимённом фильме. Я согласна с теми критиками, кто назвал постановку слишком механической. Думаю, что она была лишена фирменной душевности, которую многие из нас ждут от театра, прежде всего из-за активного включения видео-проекции. При этом, должна отметить, что большинство сценографических решений, связанных с использованием видео, поразили меня высочайшим качеством. Начать с того, что Иво ван Хове использовал видео-съёмку для расширения сценического пространства. Сцена охватывала пространство одной комнаты, а на экране показывалось, что происходит в другом пространстве. Стилистика съёмки напоминала фильмы Ларса фон Триера. Или другой приём, который я называю эффектом Дориана Грея, удачно вписавшийся в переживания Марго. Она смотрит в зеркало, а на экране мы видим крупный план её отражения, на нём её лицо покрывается морщинами, волосы стремительно редеют и седеют. Не в силах смотреть на такую перспективу, Джиллиан Андерсон начинает комкать своё лицо руками, а потом открывает рот в немом крике, словно ожившая картина Мунка.

Но даже безупречное качество цифровой сценографии не может, да и не должно скрывать недостатки драматургии. Безусловно, смотреть подобные постановки мне всегда любопытно, но после них я покидаю зал с очень патриотическим настроем — русский театр принимает эксцентричные вызовы 21-го века, не изменяя при этом заветам классической школы и зову сопереживающего сердца.

P. S. Я с нетерпением жду выхода двух композиций "The Sandman"  и "The Moth", написанных специально для этой постановки талантливой PJ Harvey.