Джон Толкин был женат на Эдит Брэтт, супруги прожили вместе 55 лет.

В девятнадцать лет Эдит знакомится с шестнадцатилетним Рональдом Толкином (имена Джон и Руэл — фамильные) и его младшим братом Хилари. Происходит это эпохальное событие в недорогом (чтобы не сказать дешевом) пансионе в городе Бирмингеме, куда братьев Толкинов помещает их опекун (и одновременно духовник) отец Френсис Морган. Надо сказать, что отца Рональд лишился в четыре года, а мать, Мейбл Толкин, умерла, когда мальчику было всего двенадцать лет. Вздорная родственница, у которой сначала жили братья, надоела не только им, но и отцу Моргану, который и подыскал мальчикам комнату на втором этаже небольшого домика, принадлежащего некоей миссис Фолкнер. 

Хозяйку пансиона отличал на редкость тонкий художественный вкус (или так ей, по крайней мере, казалось). Периодически она устраивала музыкальные суаре, где роль аккомпаниатора неизменно отводилась Эдит. Девушка действительно очень неплохо музицировала (после смерти матери опекун поместил ее в пансион (школу-интернат) для девочек, где учили в первую очередь именно музыке). В будущем Эдит видела себя учителем музыки, но мечтала стать пианисткой. Но их семейный поверенный очень слабо представлял, как девушка может достичь этих целей. Поэтому ограничился тем, что подыскал ей пансион, где был в наличии рояль. Рояль там действительно стоял (в одной из неуютных комнат с окнами, завешенными пыльным тюлем), но едва Эдит начинала практиковаться в гаммах или арпеджио, как в дверях появлялась миссис Фолкнер собственной персоной и, кисло улыбаясь, заявляла: «Достаточно, детка. А теперь ступай займись делом». Подразумевалось, что Эдит должна отправляться к себе в комнатушку, где у окна стояла швейная машинка. 

Как видим, жилось ей не слишком весело. Так что не удивительно, что она обратила самое пристальное внимание на серьезного юношу с прямо-таки идеальными манерами. Рональд действительно выглядел старше своих лет. А вот Эдит, напротив, — явно моложе девятнадцати. Невысокая, хрупкая, темноволосая и сероглазая, она показалась Рональду необыкновенно привлекательной. Разница в образовании не была помехой. Как-никак Рональд, в отличие от нее, получил классическое образование, не говоря уже о его самостоятельном увлечении языками. В свои шестнадцать он знал латынь, греческий, французский и немецкий. При этом изучал еще и древнеанглийский и готский — для собственного удовольствия. Но обаяние девушки перевешивало все ее недостатки. 

Братьям Толкинам сказали, что Эдит тоже сирота, но умолчали о том, что она  — незаконнорожденная. Будучи беременной, ее мать, Франсис Брэтт, была вынуждена уехать из родного города, чтобы избежать скандала. Скандал обещал стать тем более громким, поскольку семья Брэтт была в городе на виду — они занимались обувным производством. О причинах, побудивших Франсис решиться на такой шаг, история умалчивает. Надо сказать, однако, что на тот момент ей исполнилось уже тридцать лет, и она ни разу не была замужем. Более того, она не вписала имени отца своей дочери в ее свидетельство о рождении. Фотографии его, правда, сохранила. В семье Брэтт знали имя отца малышки, хотя и предпочитали не разглашать его. 

Как бы то ни было, в свою семью молодая мать не вернулась, хотя поселилась не так далеко от родственников — в районе Бирмингема. Сплетен избежать не удалось, но Франсис, похоже, это не слишком волновало. Она вся погрузилась в воспитание дочери. Эдит знала о своем отце, но впоследствии никогда не говорила о нем с ее собственными детьми. Даже имя не упоминала. 

Несложно догадаться, что и Рональд, и Эдит очень нуждались в поддержке и с готовностью предоставляли ее друг другу. Так началась их дружба. Эдит и Рональд вдвоем отправлялись в какую-нибудь чайную в Бирмингеме — желательно ту, где был балкон над тротуаром. Облюбовав местечко на балконе, они занимались тем, что кидали сверху кусочки сахара на шляпы прохожим. Когда сахарница пустела, они пересаживались за следующий столик. 

Позже они придумали обмениваться романтическим сигналом. В качестве последнего выступал обыкновенный свисток. Как правило, он раздавался снизу, из комнаты Эдит, на рассвете или, наоборот, вечером перед сном. Услышав его, Рональд спешил к окну, откуда, перегнувшись через подоконник, он мог видеть Эдит, выглядывавшую из своего окна. «Оконные разговоры» они вели часами. Вечерами — при свете фонаря, который стоял на подоконнике Эдит и привлекал полчища мотыльков. А по утрам молодые люди любили встречать солнце в туманной дымке. 

Дружба крепла и потихоньку подходила к своей кульминации. Роман прямо-таки обязан был начаться. И он не замедлил. Через год теплым летним вечером Рональд и Эдит пришли к выводу, что влюблены. Много лет спустя Толкин вспоминал «наш первый поцелуй, который произошел почти случайно». Сознательно они поцеловались всего раза три за все лето. Остальное время занимали совместные велосипедные прогулки. В целях конспирации они выезжали порознь. Эдит заявляла, что едет к кузине, а Рональд якобы направлялся на спортивную площадку. Однажды после долгой прогулки в холмах они спустились в деревушку, чтобы выпить чаю. Рональда там помнили по одиночным поездкам. Через пару дней опекун узнал, что его подопечный показывался с девушкой на людях. 

Реакцию отца Моргана представить себе нетрудно. Ситуация усугублялась тем, что Рональд должен был готовиться к вступительным экзаменам в Оксфорд, а не тратить время на «непозволительные встречи» с девушкой тремя годами старше его самого. 

Отец Френсис Морган принял меры. Мальчики переехали в другой пансион, а Рональду было строго приказано разорвать отношения с девушкой. В самый разгар бури вокруг Эдит Рональду пришло время сдавать экзамены. Нет ничего удивительного в том, что он их провалил. В душе юноши боролись два чувства: любовь к Эдит и уважение к наставнику. Кроме того, Рональд зависел от него и в денежном положении. 

Так вполне невинные встречи Рональда и Эдит переросли в тайные свидания. Одно из них они провели за городом, обсуждая планы на будущее, а на обратном пути зашли в ювелирный магазинчик, где купили друг другу трогательные дешевые подарки. Эдит приобрела Рональду в подарок ко дню рождения самопишущую ручку, а он ей — наручные часы. 

Однако в небольшом городе сплетни расходятся быстро. Узнав, что подопечного снова видели с Эдит, опекун устраивает ему настоящую головомойку. В ультимативной форме он запрещает Рональду не только встречаться с девушкой, но и писать ей письма до достижении им совершеннолетия (двадцати одного года). Впереди было три года без Эдит. 

Она сама приняла решение уехать из Бирмингема, чтобы избавиться от сплетен - как и ее мать когда-то. Пожилой поверенный по имени Джессоп (тот самый, что подыскал ей место в пансионате) приглашал девушку жить в их семье. Эдит с облегчением согласилась. Вряд ли она могла ожидать помощи и поддержки в этой ситуации от Рональда, который полностью зависел от опекуна не только в финансовом, но и в моральном смысле. В своем дневнике, кстати, Рональд записал так: «Господи, помоги мне! Видел сегодня Эдит, но не мог даже подойти к ней. Я всем обязан отцу Френсису Моргану и должен повиноваться». 

И все же в день, когда Эдит покидала Бирмингем, Рональд не мог не увидеть ее еще раз. С утра он стоял на углу одной из улиц, ведущей на вокзал. Эдит проехала мимо на велосипеде. Он не рискнул ее окликнуть. Они расстались на три года. 

В новом доме у старых друзей (поверенного и его жены) Эдит жилось как нельзя лучше. На Пасху она получила письмо от Рональда (отосланное ей с разрешения отца Моргана!). ответ она писала, что «кошмарное время в пансионе миссис Фолкнер кажется ей сном». Вряд ли Рональда обрадовал такой ответ. 

За три года любовь Рональда Толкина не только не исчезла, но, наоборот, окрепла. Когда часы пробили полночь 3 января 1913 года, знаменуя его совершеннолетие, он сел за стол и написал письмо Эдит Брэтт, где предлагал ей стать его женой перед Богом и людьми. Он не сомневался, что все это время Эдит ждала его так же преданно, как и он ее. 

Эдит, однако, думала о том, что пора бы устроить свою личную жизнь. Ей к тому времени исполнилось уже двадцать четыре, и засиживаться в старых девах совершенно не входило в ее планы. Так что в ответ на страстное письмо Рональда она известила его о своей помолвке с неким Джорджем Филдом, братом своей школьной подруги. 

Получив такой, мягко выражаясь, неожиданный ответ, Рональд решает немедленно отправляться к Эдит в Четтлхем, чтобы убедить ее расторгнуть помолвку. По правде говоря, у него были некоторые основания для столь самонадеянного поступка: Эдит проговорилась в письме, что решилась принять предложение Джорджа лишь потому, что стала сомневаться в Рональде, в его готовности позаботиться о ней. А вот Джордж, напротив, такую готовность всячески изъявлял. 

И все же решимость Эдит связать свою жизнь с другим не была уж такой крепкой. Потому что когда Рональд примчался в Четтлехем, Эдит встречала его на вокзале. Они отправились за город и провели весь день в разговорах. Вечером Эдит согласилась расторгнуть помолвку и выйти замуж за Рональда Толкина. 

С этого момента заканчивается период, когда какие-либо действия предпринимал Рональд. Отныне бремя выбора падало на плечи Эдит. 

Ей самой пришлось написать Джорджу Филду о расторжении помолвки, приложив подаренное кольцо. И он, и его семья были оскорблены и рассержены. Потом, правда, буря поутихла, и даже возобновились дружеские отношения. 

Зато в полный рост встал вопрос о… вероисповедании Эдит. Она принадлежала к англиканской церкви, в то время как Рональд — к католической. Причем оба были глубоко верующими людьми. Эдит, кроме того, была деятельным и уважаемым членом церковной общины, несмотря на свой совсем молодой возраст. Это значит, что в маленьком городке жизнь ее была на виду. Разом отказаться от всего было для нее очень сложно. К тому же приемная семья Эдит, в особенности «дядя» Джессоп, были ярыми антипапистами. Девушка боялась, что после перехода в католичество они не потерпят ее под одной крышей. Она робко предложила возлюбленному подождать с обращением до официального объявления помолвки, но тот был неумолим. Он буквально требовал от нее самых решительных действий. Возможно, это было нечто вроде проверки чувств Эдит на прочность после истории с Джорджем Филдом. Вряд ли так считала сама девушка. Впрочем, выбора Рональд ей не оставил. 

Когда Эдит заикнулась своей приемноей семье о намерении перейти в католичество (всего лишь о намерении!), «дядя» Джессоп повел себя именно так, как ожидалось: заявил, что она должна покинуть их дом, как только найдет себе другое жилье. 

Эдит со своей пожилой кузиной в качестве компаньонки переселяется в небольшой городок поближе к Оксфорду, где и вступает в лоно католической церкви. В отличие от Рональда, ей не нравится ни ходить к мессе, ни часто исповедоваться. К тому же за три года они отвыкли друг от друга, и жизнь оксфордского студента (Рональд все-таки поступил!) кажется Эдит далекой и непонятной, так же как и его страсть к изучению языков. 

И все же в 1916 году они наконец решают пожениться. К тому времени уже идет Первая мировая война, и для Рональда, который пошел добровольцем в Британскую армию, не за горами отправка на фронт. 

Итак, Рональд Толкин двадцати четырех и Эдит Брэтт двадцати семи лет отроду становятся мужем и женой. Перед свадьбой приходит письменное благословение отца Фрэнсиса Моргана. Во время церемонии происходит один досадный инцидент. Эдит не знала, что в церковной книге надо не только расписаться, но и указать имена родителей. Обоих. На протяжении всех этих лет она не говорила Рональду о своем особом положении. В смятении Эдит указывает имя родного дяди, Фредерика Брэтта, но графу «Род занятий» оставляет пустой. Некоторое время спустя она все же набирается храбрости и рассказывает мужу о том, что была рождена вне брака. Рональд отвечает, что любит ее за это еще больше. 

Когда молодые отправляются на поезде в свадебное путешествие, они вместе придумывают для Эдит варианты новой подписи (и тренируются на обороте поздравительной телеграммы): «Эдит Мери Толкин», «Эдит Толкин», «Миссис Толкин», «Миссис Дж.Р.Р. Толкин». Трогательно и мило. 

Послесвадебные будни, тем не менее, несли с собой очень мало романтики. Рональд уехал на фронт, а Эдит осталась ждать его в маленьком городке. Довольно скоро она обнаружила, что беременна. 

После появления на свет первенца им удалось выкроить время и встретиться. Они выбрались за город погулять. Забрели в лесок, весь заросший болиголовом. Солнце пронизывало ветви деревьев и золотило высокие ст:). Волосы Эдит казались черными, как вороново крыло, серые глаза сияли. Она пела и танцевала для любимого в солнечном лесу. Так родилась легенда об эльфийской царевне Лютиэнь, которую встретил и полюбил смертный юноша Берен. Эта легенда станет основой, из которой вырастет первый эпос, созданный Толкином — «Сильмариллион».

...Болиголов, высок и прян,
Цветением хмельным струится,
А Лютиэнь в тиши ночной,
Светла, как утренний туман,
Под звуки лютни золотой
В чудесном танце серебрится.

Толкин напишет впоследствии о жене: «Она была моей Лютиэнью — и знала об этом». 

Легенда о Берен и Лютиэнь, придуманная Толкином, однако, включает в себя не только рассказ о счастливой любви, но и о преодоленных ими опасностях. Для Эдит такими трудностями были… рутина и общение с другими. 

Чтобы понять, как Эдит жилось замужем за Рональдом, надо представить себе эпоху, в которой они выросли. В начале ХХ столетия дух викторианства по-прежнему был силен. А это значило, что главной и единственной целью девушки было замужество. замужняя женщина, в свою очередь, автоматически ограничивала свои интересы домашними делами. Она, как это принято было говорить, «вела дом» и служила достойным фоном для мужа. И все же уже тогда появились «суффражистки» (прообраз феминисток), которые резко выступали против сложившегося общественного мнения, и не всегда безуспешно. Так что теоретически у Эдит все же был шанс воплотить свою мечту о карьере пианистки в жизнь. 

Но Толкин сделал ее своей музой — и у нее не осталось выбора. Быть Лютиэнью значило всегда находится рядом, быть внимательной слушательницей его новых текстов и при том — заботливой матерью их детей. Кстати, сам Толкин был действительно прекрасным отцом. Он уделял детям очень много внимания. Не будем забывать, что повесть «Хоббит» была адресована именно им, да и «Властелин Колец» первоначально задумывался как продолжение детской истории. А к каждому Рождеству он обязательно писал им письма от имени… Деда Мороза (Father Christmas). Да что там говорить! Однажды на пикнике, чтобы повеселить свои семьи, Толкин и его оксфордский коллега (и друг) пустились переплывать речку… в шляпах и с трубками в зубах! 

В остальное время Толкин делал карьеру университетского преподавателя — и преуспел в ней, став в тридцать семь лет профессором Оксфорда, а на долю профессорской жены оставались заботы по дому (пунктуальная Эдит все часы переводила на пять минут вперед) и воспитание детей (к 1930 году у Толкинов было четверо детей — три сына и дочь), от которых она требовала неукоснительного следования распорядку дня. Плюс к этому бесконечные переезды — из Оксфорда в Лидс и обратно — в зависимости от места работы мужа, плюс к этому осознанная невозможность разделять с мужем его интересы. 

Да-да, Толкин не стремился к тому, чтобы жена была его помощницей в работе (в отличие от некоторых других преподавателей). Значительная разница в образовании не оставляла Эдит шанса разобраться в словотворчестве мужа. Музицирование превратилось в хобби (сразу после помолвки стало ясно, что пианистом Эдит не стать). О том, чтобы работать самой, Эдит даже помыслить не могла — в то время «пойти на работу» для дамы среднего класса значило расписаться в неплатежеспособности мужа. 

Так что выход своему недовольству Эдит нашла… в религии. Сначала она решительно отказывалась вставать к утренней службе, ссылаясь на слабое здоровье. Затем высказывала недовольство, когда муж активно начал приобщать детей к религии. Действительно, Толкин был по-средневековому ревностным католиком. А потом Эдит открыто взбунтовалась и заявила, что ни за что больше не пойдет на исповедь. Для Рональда, который исповедовался очень часто, это было крайне неприятным известием, но пересилить упрямство жены он так и не смог. Возможно, что после нескольких попыток он просто оставил все как есть. Дело в том, что красноречие почему-то покидало его во время разговоров с женой — или же он не видел необходимости прибегать к нему. Позиция интеллектуального превосходства над Эдит была очевидна. 

Толкин четко разделял свой круг общения на две части — «мужскую» и «женскую». Мужчины ждали его на работе, а дом и семья входили в «женскую сферу». Несерьезно-любовное отношение к жене проявлялось даже в ласковом прозвище «маленькая моя», которое Толкин неизменно адресовал ей. 

Клайв Льюис говорил, что Рональд предпочитает проводить время в узком кругу близких друзей, где понимают друг друга с полуслова. Недаром они называли свое общество «Инклинги» (от английского «намек»). Атмосфера, царившая там, была одновременно литературной, чуть-чуть богемной и христианской по духу. А собирались они, кстати, отнюдь не только в университетской библиотеке. Неофициальной резиденцией профессоров стал паб «The eagle and the child» — «Орел и дитя», который был переименован завсегдатаями-интеллектуалами в «The bird and the baby» («Птичка и ребеночек»). Там они пили пиво, ели жареную рыбу с картофельными чипсами (бр-р-р!) и обсуждали творения друг друга. Женщинам в этой компании места не было. 

Откровенно говоря, профессора английской филологии вполне устраивало, что Эдит ограничивалась в жизни двумя ролями — жены и матери — не претендуя на большее. После рождения четвертого ребенка был куплен просторный дом в Оксфорде. Супруги немедленно разошлись по разным спальням — потому якобы, что Толкин храпит. На самом деле будущий автор «Властелина Колец» очень дорожил правом самому распоряжаться своим временем — в том числе, и вечерним. 

Ревновала ли Эдит его к работе? Возможно. Но ни одна из студенток профессора никогда не занимала ее места в его сердце. Более того, ее портрет навсегда остался в галерее персонажей «Властелина Колец». Это эльфийская царевна Арвен — те же темные волосы, серые глаза, молчаливое спокойствие и загадочная улыбка. 

Более того, возможно Толкин отдаленно представлял, что именно испытывает его жена, понимая: он никогда не впустит ее в свой, мужской, мир. Одна из героинь «Властелина Колец» горько замечает: «Мне все равно нельзя жить по своей воле? Мне только и остается, что хозяйничать, встречать мужчин, когда они возвращаются, и заботиться о еде и постелях? Ты твердишь одно и то же: женщина, радей о доме твоем!..» 

Но вряд ли он давал знать жене о своих чувствах напрямую. Мешала знаменитая английская чопорность и религиозное воспитание — сдержанность прежде всего. 

А Эдит никак не могла найти отдушину в общении с такими же, как она сама. Ей было очень сложно завести себе подруг среди жен других оксфордских «донов» (то есть преподавателей). После трех крупных скандалов в ее жизни (расставание с Рональдом по требованию опекуна, разрыв помолвки с Джорджем, переход в католичество и разрыв с «дядей» Джессопом) она стала весьма застенчивым человеком. Крайне формализированное общение с оксфордскими дамами просто приводило ее в ужас. Зачем, например, оставлять в гостях две визитные карточки — одну со своим именем, другую с именем мужа? 

Она даже боялась наносить им ответные визиты. Например, однажды Толкину пришлось привести ее буквально за руку к самому порогу дома одной из дам, самому позвонить в дверь — и рысцой скрыться за углом. 

Так что Эдит волей-неволей вела довольно уединенную жизнь. Хотя общие друзья дома у нее и Рональда, безусловно, были. Например, именно она подружилась с женой их общего друга, Клайва Льюиса (автора известных книг «Просто христианство», «Письма Баламута» и «Хроник Нарнии»). Он влюбился в американку Джой Девидман, женился и привез ее в Оксфорд знакомить с друзьями. Увидев по-американски раскованную даму в брюках, чопорные друзья-филологи (включая Толкина) потеряли дар речи. А вот Эдит не смущали такого рода условности. Скорее всего, она почувствовала в Джой такое же одиночество в новом кругу, какое окружало и ее когда-то. 

Что же не давало Толкинам охладеть друг к другу? Конечно, семья и дети. Но не только они. 

Все без исключения друзья и знакомые Толкинов отмечали трогательное внимание, которое они проявляли друг к другу. Оно было видно даже в мелочах — в том, например, как они упаковывали и дарили подарки на день рождения, как волновались по поводу здоровья каждого. Кстати, после выхода в отставку, Толкин уехал из Оксфорда и поселился вблизи от моря только для того, чтобы доставить жене удовольствие. Ее очень тяготила жизнь в шумном городе. 

А самое главное — он до конца жизни любил Эдит старомодной и немного высокопарной любовью, чем-то напоминавшей любовь трубадуров к Прекрасной Даме. Не будем забывать, что и для Эдит он был центром всей ее жизни, другого не было и быть не могло. Она искренне радовалась славе мужа, когда «Властелин Колец» сделал его всемирно знаменитым. 

Когда в шестидесятых годах «Властелин Колец» вызывал настоящий бум в Америке и материальное состояние четы Толкинов наконец-то упрочилось, у них наконец появилось время и возможность уделять больше внимания друг другу. У взрослых детей давно была своя жизнь. Сам Толкин вышел в отставку и удалился на покой. Теперь Джон Рональд и Эдит могли просто сидеть и разговаривать часами. Особенно им нравилось проводить время вечером в саду, у клумбы с любимыми розами Толкина. Он закуривал свою знаменитую трубку, она — сигарету с длинным мундштуком. Эдит действительно пристрастилась к курению на старости лет. Возможно, это было запоздалым проявлением «светскости» и некоторой раскованности. 

Теперь не нужно было думать о формальностях, и Эдит обнаружила, что наслаждается законным вниманием почитателей мужа и к своей особе. 

В конце жизни Эдит Толкин перестала быть неуверенной и немного нервной женой оксфордского профессора и снова напоминала веселую энергичную Эдит Брэтт, с которой когда-то познакомился Рональд в пансионе. 

Глядя на фотографии того времени, испытываешь странное чувство — кажется, будто только на старости лет эти двое обрели настоящую гармонию душ. 

Именно тогда, когда «Властелина Колец» водрузили на свои знамена американские хиппи («Фродо жив!», «Гэндальф — наш президент!»), казалось, что в Англии не было более старомодных людей, чем профессор Толкин и его жена. Время в их доме словно остановилось. Они не пользовались никакими (!) электробытовыми приборами, в том числе холодильником и утюгом. У них не было телевизора. Толкин неоднократно заявлял, что автомобили «мешают сами себе», и потому принципиально не водил машину (хотя до начала Второй мировой войны она у них все-таки была). 

Зато он с готовностью оплачивал учебу детей и даже подарил одному из них… автомобиль. Эдит и Рональд Толкин были прямо-таки образцовыми родителями: не вмешивались в судьбу выросших детей, при этом обсуждая друг с другом каждую черточку их самостоятельной жизни. Особой темой для разговора были внуки. Роли бабушки и дедушки пришлись старшим Толкинам по душе, и каждый приезд нового поколения доставлял обоим большую радость. 

В 1966 году дети (и внуки) устроили родителям пышную Золотую свадьбу.

Их закат оказался безмятежным.

В 1971 году Эдит умерла в возрасте восьмидесяти двух лет. Толкин распорядился установить на могиле жены плиту с надписью «Эдит Мэри Толкин, Лютиэнь». В 1973 году его сын Кристофер добавил к этой надписи: «Джон Рональд Руэл Толкин, Берен». 

Обновлено 20/08/19 18:55:

Подпишитесь на наш
Блоги

История любви: Джон Толкин и Эдит Брэтт

14:09, 7 февраля 2019

Автор: Мортиша Аддамс

Комменты 29

Аватар

Красивая история. Спасибо.

Аватар

Это же настолько велика внутренняя вселенная человека, который создает целые миры. Только восхищаться можно умением так орудовать словом и воображением. Прийдет время и я обязательно прочту "Властелин колец":-) Спасибо, всегда интересно читать про любовь великих мира сего:-)

H

Приятный пост. Красивая история.

Аватар

Спасибо! Пишите ещё!

Аватар

Спасибо большое,прекрасно!!

Подождите...