До того, как я оказалась в Биаррице по-настоящему, Биарриц мне приснился. Согласна, что звучит как приторная сентиментальщина, которая норовит переплюнуть шлягер Шуфутинского «Пусть тебе приснится Пальма-де-Майорка». Но факт остаётся фактом, да и право каждого человека на красивый сон неоспоримо.

Я стою на балюстрадной террасе роскошного особняка, внизу спорят шипучие волны, справа дежурит белоснежный маяк, на перилах сидит гигантская бодипозитивная чайка, выплёвывает раковины устриц и что-то говорит мне на французском. На мне тёмно-синее платье с заниженной талией и открытой спиной в стиле Roaring Twenties. Ответить чайке по-французски я не могу, но хотя бы выгляжу симпатично, а то ведь знаете, как бывает даже в самых изысканных сновидениях — вдруг вторгается какой-нибудь нелепый эпизод, художественному воплощению которого позавидовали бы Дени Вильнёв и Пол Томас Андерсон. В данном случае мне повезло — режиссёр Морфей был умерен в своих причудах и всего лишь утвердил на роль моего спутника говорящую птицу. В том, что местом действия стал Биарриц, сомнений на следующее утро не было. Накануне я посмотрела фильм “Шери” по мотивам романа Колетт и, видимо, настолько очаровалась Мишель Пфайффер, поеданием устриц в исполнении Руперта Френда и антуражем отеля du Palais, в котором она пыталась залечить сердечные раны, что решила телепортироваться в то же самое место посредством сна.

И вот совсем недавно Биарриц стал реальной частью моих воспоминаний.

От Барселоны до Биаррица всего 5 часов автомобильной езды. От пункта А в пункт B без остановок ехать скучно, поэтому наш первый короткий привал будет в Памплоне. На календаре — 11 июля, а это значит, что в столице испанской провинции Наварра в самом разгаре недельный праздник San Fermín, во время которого численность людей в городе увеличивается в 4 раза. Считается, что в эти июльские дни сюда стекаются самые отчаянные испанцы, которые до сих пор живут средневековыми понятиями о том, что уровень тестостерона в крови определяется не лабораторными исследованиями, а скоростью бегства от быков. Развлечение такого рода меня мало интересует. Мне бы на город краешком глаза посмотреть, да в культовом кафе Iruña посидеть, который с 1888 года был центром притяжения не только для местной café society. Туда любил захаживать как сам Эрнест Хемингуэй, так и герои его произведения «И восходит солнце», принесшего ему мировое признание.

Чем ближе мы подъезжаем к центру Памплоны, тем очевиднее становится наше непопадание в цветовую гамму этого города. Мы даже белыми воронами называться не можем, так как основной цвет одежды и есть белый, с минимальным добавлением красного в виде шейного платка и набедренного пояса. Такого количества белых футболок, брюк, шорт, юбок, платьев и сарафанов всех размеров, движущихся в одном направлении я не видела никогда. Маленьким утешением служит тот факт, что белой является наша машина, но мы её вскоре оставляем, чтобы в пешем режиме оценить архитектуру города. Первое, о чём мы думаем, оказавшись на площади Plaza del Castillo, — едкий запах животины, словно вы не в центре города, а на скотоводческой ферме. Одно из наших предположений — это последствия бычьей ярости. Пока наше обоняние пытается адаптироваться, активизируется наше зрение: глаза останавливаются на огромных навесах с надписью Café Iruña.

Место, в котором Хемингуэй черпал вдохновение за бокалом вина, обещает нам укрытие от жуткого уличного запаха. Мечта взбодрить себя чашкой кофе и чем-то сдобным испаряется, как только мы заходим внутрь. Сесть нам будет некуда, вместо столиков и стульев в центре зала празднующая и громко распевающая песни группа людей. Хотя часы настаивают, что ещё только 11 утра, публика пьёт исключительно пиво, запах в заведении соответствующий, трактирный.

Не получив ни желанного кофе, ни заряда богемности, мы вышли на свет белый. Решаем заткнуть нос и шире открыть глаза.

Памплона заслуживает получать комплименты, у неё очаровательная внешность, только вот люди почему-то решили ежегодно уродовать её своим вакханальным поведением на протяжении целой недели.

Наша ускоренная пробежка по центру города носит травмоопасный характер. Нам постоянно приходится отвлекаться от разглядывания интересных фасадов и смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться на мокрых мостовых. Среди праздной толпы, одетой в бело-красное, на улицах Памплоны в эти дополуденные часы выделяются работники санитарных служб в жёлто-чёрной экипировке. В их руках огромные шланги, они усердно стараются смыть с лица их города позор и последствия народных гуляний. Я подхожу к одному из уборщиков и спрашиваю про то, что не даёт покоя моему обонянию. Он смеётся, когда я высказываю своё предположение о том, что быки то ли от страха, то ли от ярости метят улицы своими испражнениями. “С точностью наоборот,” — говорит он. Эта вонь, именуемая в народе «запахом Сан Фермина», — дело рук (хотя здесь стоило бы использовать другие части тела) людей, которых в детстве, видимо, недостаточно сажали на горшок и не приучили к тому, что туалет — это место, где обязательно должен стоять унитаз. Этот же уборщик сочувственно интересуется, бывали ли мы в их городе раньше? Когда он понимает, что это наше первое знакомство с Памплоной, он робко предлагает нам приехать в другое время года, чтобы стереть из памяти неприятный опыт.

Без какого-либо сожаления мы спешно прощаемся с Памплоной и с радостью мчим в город, первое знакомство с которым состоялось у меня 6 лет назад, — Сан Себастьян.

Это второй по значимости город Страны Басков. С тех пор, как террористическая организация ETA сложила своё оружие, этот регион Испании стал магнитом для туристов со всего мира. Сан Себастьян или Доностия, как его называют сами баски на своём уникальном языке euskera, известен гурманам и любителям молекулярной кухни со всего мира самой высокой в Европе концентрацией ресторанов со звёздами Мишлен. Местные жители привыкли к нашествиям паломников, ищущих новые гастрономические святыни, однако считают, что оценить вкус Страны Басков могут даже те, у кого кошелёк имеет скромные размеры. Баски гордятся своими демократичными барами с pintxos, которые являются разновидностью более широкого испанского понятия тапас. Их главная черта — деревянная тонкая палочка, благодаря ей щедрые начинки не падают с маленького ломтика хлеба. Вы берёте на тарелку столько пинчос, сколько угодно вашим завидущим глазам и загребущим рукам, а бармены потом, как на уроках арифметики, подсчитывают палочки и выносят счёт-приговор.

Испанцы любят подшучивать над характером басков. Жителям других регионов Испании баски кажутся замкнутыми, упрямыми, суровыми и трудолюбивыми. Обоснование таких черт — природа и климат. Согласно метеорологическим исследованиям, Сан Себастьян считается самым дождливым городом Испании. Когда мы въезжаем в Доностию, она встречает нас слегка пасмурным небом. Оно немного затрудняет делать желаемые кадры любимых достопримечательностей.

Но прогноз погоды на следующий день обнадёживает, значки солнца с утра до вечера обещают, что совершать длинную прогулку вдоль главной жемчужины города, пляжа La Concha (в пер. ракушка) мы будем завтра.

Когда наступает завтра, хочется написать жалобное письмо в небесную канцелярию. Заглядываем в прогноз — значки солнца сменились значками ливня до середины дня, когда нам уже надо держать курс на аристократичный французский курортный город.

Мы делаем попытку пройтись под пока ещё шутливым дождиком — в эускера даже есть специальное слово для такого вида лёгких утренних осадков — txirimiri. Проблема с этим чиримири в том, что никогда не знаешь, в какой момент он сменится настоящим ливнем, предвестником которого и является. Перспектива провести полдня заложниками гостиничного номера нас не прельщает. И мы идём на риск. Нам надо из старой пешеходной части города дойти до парковки. Авось успеем. Но Авось — парень неблагонадёжный. Чем дальше отходим мы от гостиницы, тем сильнее становится поток воды сверху. Моя льняная рубашка очень скоро делает из меня героиню культовой сцены из фильма Flashdance. Правда вместо стула, мне приходится танцевать с чемоданом, который жалобно громыхает по ребристой мостовой. Он промок и как бы намекает, что его содержимое промокло тоже. Вспышки моей злости на небесный водопровод сменяются истеричным смехом в такт почему-то исключительно хорошему настроению моих спутников. Я подозреваю, что люди, наблюдающие из окон за нашим шествием, тоже не грустят. Когда мы доходим до сухого подземного паркинга, меня не радует даже героически удержавшаяся тушь на моих ресницах.

Сложно описать благодарность Биаррицу, в который мы въезжаем уже через 40 минут после нашего мокрого приключения, и который встречает нас как очень желанных гостей. Он и солнечную энергию для нас приберёг, и даже цветы рассадил по пути к нашему отелю. Да ещё и цветы-то какие? Гортензии. Их куполообразные шапки разбросаны по всему городу.

Въехав в центр Биаррица, мне понадобилась пара поворотов головы, чтобы влюбиться в это место с первого раза и понять, почему французская и русская аристократия стремились приехать сюда.

А ведь изначально Биарриц был спокойным баскским рыбацким городком. С 11 века основной деятельностью местных жителей был китобойный промысел. Герб Биаррица служит иллюстрацией к этой странице прошлого — в центре изображены кит и лодка с рыбаками, на которых можно заметить традиционные баскские береты.

Первым знаменитым человеком, предсказавшим грядущие метаморфозы Биаррица, был Виктор Гюго. Он попал под очарование города в 1843 году. Его восхитили морские пейзажи, весёлые белые домики, дружелюбные местные жители. И вместе с тем он выразил опасение, что это спокойное, сельское место превратится в гавань для напыщенных туристов.

Как это часто бывает с высказываниями талантливых писателей, его слова оказались пророческими.

В 1854 году по распоряжению Наполеона III в Биаррице возводится роскошная летняя резиденция для его супруги императрицы Евгении — Villa Eugénie, которая к концу века будет носить название Hotel du Palais и станет олицетворением Belle Époque.

По происхождению испанка, Евгения де Монтихо в юном возрасте любила проводить летние месяцы вместе со своей мамой на спокойном побережье в Биаррице. Поэтому решение Наполеона III построить здесь красивый замок для своей красивой супруги не выглядело необычным. Император, якобы, хотел, чтобы Евгения не чувствовала себя оторванной от родной земли, а Биарриц как раз находился всего в 35 км от границы с Испанией.

Сезонные появления императорской четы внесли свои коррективы в размеренный быт местного населения. В Биарриц стали стекаться вся французская знать и иностранные политики.

Разгром Наполеона III во франко-прусской войне и конец Второй Империи не отобрали у Биаррица статуc главного курорта для французских crème de la crème. Вилла Евгения превратилась в Отель дю Пале, который привлёк в город новых знатных гостей.

Здесь останавливались королева Виктория, Эдуард VII, Габсбурги, Елизавета Баварская (Sissi), а во время «русских сезонов», проходивших в сентябре, сюда приезжали великие князья со своими жёнами. Строительство православной церкви Александра Невского в 1890–1892 красноречиво говорит о русском следе в истории этого городка.

В 1913 году по совету доктора в Биаррице останавливается Александр Блок с Любовью Дмитриевной. Как же приятно после моей поездки мне было читать его впечатления о купании в Бискайском заливе! Всё же море многих из нас превращает в детей. Даже такой серьёзный поэт как Александр Александрович в письме матери рассказал о веселье, которое способно подарить море:

В Биаррице волны больше наших, но на ногах все-таки удержаться легко, только иногда приходится высоко прыгать, потому что волна идет выше роста, как стена, с пеной наверху; это очень весело…

Но, пожалуй, довольно о других! Давайте я расскажу, почему Биарриц всецело завоевал моё сердце.

Я неслучайно привела биографическую справку города. Его очарованию уже много лет. И это очарование заключается в сочетании его простого рыбацкого происхождения с утончённостью, аристократичностью и богемностью, привнесёнными извне. В первые часы пребывания в Биаррице мне показалось, что я оказалась одновременно и в Монако, и в Ницце, и на Майорке. Однако, познакомившись с городом поближе, я поняла, что, в отличие от Монако, он менее напыщен, но при этом чопорнее Ниццы. Что же до Майорки, то Биарриц предлагает концентрированную версию этого и так небольшого, но волшебного острова. За пару часов пеших прогулок здесь можно увидеть удивительной красоты морские пейзажи, в которых длинные пляжи чередуются с бухтами, а неспокойную гладь океанских просторов прорезают клыкастые и причудливые скалы. Это что касается визуальной составляющей. Что же до аудио-восприятия, то главным саундтреком служат возгласы чаек. Вопреки поверьям, их крики не всегда сигнализируют о надвигающемся дожде. Чайки здесь могут кричать даже при ясном небе и ласковом солнце. Огромные белые птицы, парящие над гостями города, — небесные жандармы Биаррица.

Присутствие в моём сне большой чайки, пусть и говорящей, свидетельствует о том, что он был вещим.

Целью одной из наших первых прогулок была живописная скала Вьерж-Мари. По пути мы решили также посмотреть на легендарную виллу Белза, которая играет с вами в прятки. Найти её, если вы идёте из центра города, не так легко. Она скрыта от посторонних глаз на отвесной скале за кронами деревьев.

Слегка сбившись с маршрута, мы сначала выходим к панорамной площадке с завораживающими видами на пляжную дугу Баскского берега (Plage de la Côte des Basques).

Именно здесь по-настоящему можно оценить своенравность океана с колебаниями приливов и отливов. Из воды, подобно тюленям, выглядывают десятки сёрферов. В 1957 американский режиссёр и сценарист Питер Виртел, который приехал в Биарриц снимать фильм «И восходит солнце», привёз с собой доску и буквально заразил местных жителей этим видом спорта. С тех самых пор Биарриц имеет славу главного европейского центра сёрферской культуры.

Виды и стихия завораживают, но где-то рядом нас ждёт вилла Белза. Этот дом окутан завесой мистики и тайны. Виной тому его свисание со скалы, что делает его похожим на трансильванские готические замки, а также череда часто сменяющихся хозяев.

Примечательно, что в 1923 году арендатором виллы становится шурин Игоря Стравинского, Григорий Белянкин, и в её стенах открывает место силы для любителей кутежа — ресторан-кабаре «Баскский замок». Место славилось своими тематическими ужинами, которые соединяли в себе весь разгул ревущих двадцатых и красочность русских сезонов. Сюда стекались представители русской эмиграции, а иногда среди гостей появлялись и знатные европейцы. Одним из завсегдатаев заведения был принц Уэльский, будущий Эдуард VIII.

Наша следующая остановка — скала Богородицы. Место удивительной красоты, в которое хочется возвращаться.

Согласно городскому фольклору, страшный шторм застал местных рыбаков во время ловли китов, найти путь к берегу им помог таинственный свет, якобы, исходивший от скалы. В благодарность они установили на её вершине статую Пресвятой Богородицы в 1865 году.

Налюбовавшись открыточными видами на океан и береговой линией Биаррица, самое время спуститься к старому рыбацкому порту.

Тем более, что как раз там есть место, которое нельзя пропустить проголодавшимся туристам.

Скромный по замыслу порт в обеденное время превращается в магнит для красивых людей, которые стекаются к различным рыбным ресторанам. Видимо, у французских портов судьба такая — становиться гаванью для джет-сеттеров со всего мира. Интересующее нас место — Crampotte 30—встречает нас прямо на входе в порт.

Здесь можно уловить расслабленный стиль южного побережья Франции. Сюда приходят не наедаться, а получать удовольствие от бокала rosé, лимонада, холодного чая и закусок в стиле fusion.

Нас обслуживает лучезарная молодая официантка, необыкновенно похожая на Беренис Бежо. Пока я смакую салат c татаки из лосося и увлечённо строю маршрут для нашей дальнейшей прогулки, моя сестра даром время не теряет, она занимается people watching. Когда она активно начинает толкать меня в бок, я уже знаю, что нас ждёт маленькое приключение. С неверием она бросает фразу, из-за которой пропадает мой интерес и к татаки, и к экрану телефона: "Марин, мне кажется, что там Майкл Фассбендер!". Я смотрю в сторону её взгляда, при этом думая, что ей просто не даёт покоя моя встреча с Бредли Купером в Нью-Йорке. На улице в 10 шагах от нашего трапезного стола спиной к нам стоит какой-то мужчина. Средний рост, небрежные волосы, цвет которых не вписывается ни в рыжие, ни в каштановые, они какие-то медно-красные. Он одет в смешную гавайскую рубаху, которая выдаёт его желание предаваться летним радостям. Наконец-то он поворачивается в профиль и… я готова присоединиться к галлюцинациям моей сестры. Ненадолго остановившись у Crampotte, он спокойным шагом двигается дальше, его сопровождает совсем молодой парень. Теперь уже я дёргаю свою сестру за руку, срываю её с места, оставляя наших спутников в недоумении от нашей непредсказуемости. Наступает момент, когда я впервые вступаю на тропу сталкерства, оправдывая себя тем, что мне всего лишь надо убедиться — Фассбендер это или просто продукт нашего, отравленного розе, воображения? Итак, первый совет от начинающего, но состоявшегося сталкера — вам потребуется умение изображать максимально спокойную походку. Раз Фассбендер идёт спокойным шагом отдыхающего человека, то и нам некуда торопиться. Я ещё не уверена — тот ли это бесстыдник из «Стыда», но мне уже нравится чувство самоиронии этого персонажа  – гавайской является не только его рубашка, в комплекте к ней идут точно такие же шорты. В голове у меня уже звучит «жуй кокосы, ешь бананы, Чунга-Чанга». Пока мы двигаемся со скоростью непринуждённой черепахи, а впереди нас развевается рубашка-тропикана, моя сестра проявляет находчивость. "Надо смотреть на его икры и пятую точку, если первые — крупные, а вторая — маленькая, то это точно он," — невозмутимо говорит она. Я — в смятении. Следить ли мне за икрами предполагаемого Майкла или устраивать допрос моей такой младшей и такой невинной, казалось бы, сестре — откуда у неё такие познания в анатомии Фассбендера? И всё же любопытство берёт верх, морализаторство подождёт. Оценив накаченные, типичные для серфера икры Чунга-Чанги, я считаю, что это ОН. Пятую точку предательски закрывает эта пресловутая рубашка навыпуск. Вдруг наши жертвы остановились. За доли секунды мы принимаем стратегически важное решение не врезаться им в спины и проходим дальше, при этом как бы ненароком заглядывая в их лица. Так непринуждённо вы обычно задерживаете внимание на человеке, черты которого вам отдалённо кого-то напоминают — изображаете такое панибратское удивление: ой, не тот ли этот Мишка, который учился со мной в одной школе, но несколькими классами старше? Хм, обладатель медных волос польщён и в ответ на наше любопытство одаривает нас улыбкой, после которой в 19 веке некоторых дам нужно было откачивать нашатырём. Однако к 21 веку у женщин уже выработался иммунитет к этим донжуанским уловкам. Улыбка-то у тебя очаровательная, конечно, но вот кожа выдаёт в тебе мореплавателя, уходившего в дальние плавания— нимфы заморские попили твои соки, и солнце с ветром сделали своё дело. Мы останавливаемся недалеко от них. Тем временем, что сестра наблюдает за их дальнейшими действиями, я, чтобы не смущать их лишней парой внимательных глаз, повернулась к ним спиной и активно начинаю проверять в Google, не появлялся ли и раньше Майкл Фассбендер в наряде, которому позавидовал бы Поль Гоген. Мои неудавшиеся попытки найти подтверждение в интернете скрашены комментариями сестры: он всё на нас смотрит и улыбается, он уже сел за столик в ресторане, но продолжает смотреть на нас и улыбаться, он взял в руки меню, но опять стреляет в нашу сторону глазами и снова улыбается. Между прочим, меня это не удивляет, я уже много раз говорила сестре, что она похожа на Викандер. Не выдержав накала, я поворачиваюсь, смотрю в их сторону и… у меня рождается идея. Я вспоминаю закаливший меня опыт в Нью-Йорке, во время которого выяснилось, что в таких непонятных ситуациях моими лучшими друзьями являются официанты. Пока сестра пытается осознать, куда двигается отважная Марина, я уже вбегаю в ресторан и прямиком двигаюсь на безропотного пожилого официанта в бретонской кофте, похожего на Жак-Ива Кусто. Мой вопрос очевиден, а его ответ подтверждает, что галлюцинациями я и моя сестра не страдаем. На меня находит странная смелость, которая, в первую очередь, связана с тем, что я не хочу терять время, ведь мы оставили в соседнем кафе наших спутников. Я выхожу на улицу и иду к столику теперь-я-уже-произношу-это-имя-с-уверенностью Фассбендера. Поздоровавшись, кратко выразив признание его таланта и упомянув, что особенно обожаю его роль в «Бесславных ублюдках», я перехожу к главному — предлагаю ему вступить со мной в фото-отношения, а именно –запечатлеть свой прикид на фоне меня. Он жутко извиняется (мне даже неловко как-то, что Фассбендер просит у меня прощения), но отказывает, при этом сразу же начинает задавать вопросы: как нас зовут, почему у нас такие средиземноморские имена, если мы из России, почему во время ЧМ, вместо того, чтобы быть в Москве, гуляем по Биаррицу, правда сам же исправляется и говорит, что Биарриц — райское место. Удивлённая его словоохотливостью, я, тем не менее, не хочу злоупотреблять такой добротой (он ещё и руки пожал нам два раза — при встрече и на прощание), откланиваюсь, желаю им лучших даров моря и успеваю оценить его спутника — на вид парню не больше 25 лет. На его лице, как и на лице моей сестры, застывшая улыбка. От моей наглости, видимо. Через минуту мы уже у нашего столика, как ни в чём не бывало делимся тем, что только что побеседовали с Майклом Фассбендером. Вывод из этой встречи я делаю следующий — сегодня вечером я обязательно хочу ужинать в этом ресторане. Расплатившись в Crampotte 30, мы решаем сразу же забронировать столик в соседнем Chez Albert, ну и заодно доказать моему мужу, что мы говорим правду и ничего, кроме правды. По иронии судьбы наши показания расходятся с реальностью. Ещё 5 минут назад за столиком было двое, теперь там уже 4, и одна из вновь прибывших никто иная, как Алисия Викандер собственной персоной. Я поберегу ваши нервы — второй раз я уже не нарушала покой Фассбендера, просто оценила и запечатлела ситуацию со стороны. Сомнений в том, что отношения этой пары скреплены стрелами Амура, у меня не осталось. Алисия свежа, натуральна и прекрасна.

Вечером того же дня мы пожаловали на ужин в Chez Albert.

Я решила быть до конца дерзкой и спросить у знающей толк в хорошем обслуживании официантки, что же ел во время обеда в их заведении Фассбендер. Ей понравилась моя осведомлённость и прямота. Она скорчила гримасу и сказала, что выбор Фассбендера она не разделяет и сама бы выбрала совершенно другие блюда. Мы решили довериться её вкусу. Между тем, я поинтересовалась, часто ли бывает Фассбендер в их округе. Оказывается, у этой пары есть дом в Биаррице. Другие завсегдатаи их заведения — Венсан Кассель и Тина Кунаки, которая родилась и выросла в Биаррице. По словам щедрой на подробности официантки, в августе актёр и модель сыграют свадьбу. Она же делится с нами другой деталью. Узнав, что мы из России, она спешит нас заверить, что наш президент уже давно облюбовал этот французский курорт и закрепил эту привязанность недвижимостью.

По окончании ужина я была признательна Фассбендеру за то, что открыл нам такое замечательное место.

Еда здесь превзошла ужин в помпезном ресторане Villa Eugénie в Hôtel du Palais, который вообще-то хвастается одной звездой Мишлена.

Стоит отметить, что Биарриц способен завоевать сердца своих гостей не только природой и архитектурой, но и вкусной едой, которая является результатом скрещивания французской кухни с баскскими гастрономическими традициями.

Сладкоежкам, оказавшимся в Биаррице, нельзя проходить мимо старейшей в городе кондитерской Miremont, которая ещё в 19 веке баловала своими сладостями коронованных особ.

Поскольку мы жили в здании, где располагается этот чайный салон, то каждый день у нас было искушение спуститься вниз и заказать их легендарное шоколадное пирожное «баскский берет», придуманное для утешения вдов солдат после первой мировой войны.

Если вы любите привозить из поездок гастрономические сувениры, то улица Виктора Гюго обязательно порадует вас двумя известными магазинами.

Maison Arostéguy начал покорять желудки королевских и знатных особ в 1875 году, когда императрица Евгения и её придворные лица хотели узнать вкус других стран. Сейчас в этой лавке деликатесов можно найти как разнообразные баскские паштеты, соусы и сыры, так и лучшие французские чаи, консервы и шоколад. Это место особенно значимо для тех гурманов, кто ценит не только вкус, но и упаковку. От красивых баночек, выставленных на полках, как в старинной аптеке, голова может пойти кругом.

Меня покорили сардины La Perle в романтичной упаковке в стиле арт-нуво.

Друзья, которым я их привезла, сказали, что на вкус они попробуют их не скоро, так как жалко открывать банку. Напротив Maison Arostéguy — магазин сыров Mille et un Fromages, ассортимент которого, честно говоря, ограниченнее, чем обещано в его названии, однако фасад этого магазина привёл меня в восторг.

Можно ошибочно подумать, что он выполнен в английском стиле Тюдоров. На самом деле он являет собой пример баскской архитектуры, свойственной для этой части французского побережья, — baserri. Многие дома в этом стиле имеют красно-белый цвет и выполнены из камня и дерева.

Прогулки по Биаррицу лучше всего чередовать с пляжным отдыхом и резвым купаньем в Бискайском заливе, воды которого обещают вам ровно то веселье, о котором писал Блок. Самая главная развлекательная достопримечательность города — Гран Пляж. Кто здесь только не нежился на солнце или в тени знаковых полосатых шатров — Чарли Чаплин, Коко Шанель, Хемингуэй, Фрэнк Синтра, Гэри Купер и другие носители громких имён.

Когда смотришь на пляж с возвышенности, в глаза бросается его яркая цветовая палитра в стиле фильмов Педро Альмодовара, Вуди Аллена и Уэса Андерсона и выгодное соседство с Отелем дю Пале и белоснежным маяком.

Я не знаю, как это удаётся Биаррицу, но в нём нет суеты и разнузданности, свойственных многим курортным городам. Неслучайно в 19 веке он получил звание “королевы курортов и курорта королей”. По сей день здесь чувствуются аристократичная стать, культурность и богемный шик. Меня не удивляет, что Коко Шанель была влюблена в Биарриц и решила открыть здесь свой третий магазин и ателье.

Сейчас в здании, где раньше производились изысканные костюмы для русских и французских модниц, находится книжный магазин.

По окончании нашего пребывания я была очень признательна Биаррицу за то, что он показал нам лучшую сторону своего климата и лишь однажды дал возможность облакам напомнить нам, что вообще-то в этом районе дожди — обычное дело. В качестве благодарности за солнечное гостеприимство я пообещала ему, что обязательно вернусь.

Фото – мои

Блоги

Пусть тебе приснится Биарриц… или как я встретила Майкла Фассбендера

01:29, 23 июля 2018

Автор: mar_adentro

Комменты 163

M

Перечитываю пост. а ведь официантка не обманула насчёт Касселя и Кунаки) может и про ВВП тоже правда...)

A

все замечательно: фотки слог (вы реально выросли - он стал легким) сам по себе рассказ вы в конце концов)) особенно доставило описание сна и как вы держали интригу с фасси (заголовок то обманчивый иллюзорный - могло и оказаться что вот вроде встретили но фассбендер оказался.. да кем угодно но не фассбендером)) спасибо

M

Поздний комментарий, но... Только вернулась из путешествия, но как же Вы вкусно описали поездки) Очень изящный слог. И Вы красавица

K

Какая Вы молодец, что в этот раз всё-таки решились подойти к Фессбендеру, наученная горьким опытом с Купером:) А мы вот никак не доберемся до Биарицца. Не знаю даже, почему. Муж уже много раз предлагал, но меня как-то не тянет на Атлантику. В Сан-Жан-де-Люз не заезжали? Говорят, очень милый городок. Очарование Биарицца без толп его туристов.

B

Завидую завистью всех цветов)

Подождите...