Мария Захарова о погибших в Сирии:

Помянем , братья, тех, 
Кто мир собой закрыл, 
Про личный, свой успех 
Для нас навек забыл. 

  
Помянем их мольбой, 
Что бы простили те, 
Кто нас не взял собой, 
Оставив на земле. 

  
Помянем их стократ 
И рюмкой и слезой, 
И горечью наград 
За их прощальный бой. 

  
Помянем стоя все, 
Склонившись над травой. 
Они ушли там, где 
Свет прячется за мглой. 

  
Протянем руки к тем, 
Глаза чьи слез полны, 
Чей дом осиротел 
От ужаса Беды. 

  
Помянем их, прошу, 
Помянем миром их, 
Погибших за страну, 
За честь и за своих.

Стих поэта Быкова (частично), на который Мария решила ответить стихом:

Отнять грозятся мундиаль
(Отнять не смогут, но грозятся) —
А мы готовы, нам не жаль,
Никто не будет угрызаться.

Мы хорошо защищены
От ваших санкций нездоровых
И проведем внутри страны
Чемпионат команд дворовых.

Так повернулось колесо:
Побыв гламурными для вида —
Айда во двор! Дворово всё:
Война, культура, спикер МИДа.

Мария Захарова в ответ на стих Быкова:

Дворовый стиль был задан вами.
«А мы? Ничем мы не блестим».
Лишь для удобства пониманья
Мы на дворовом говорим

Кому нужны изыски Гессе?
Ведь не с кем в бисер нам играть.
Теперь для санитаров леса
Мы стали вирши сочинять.

Из блогов их мы почерпнули
Расходных слов немало, и
Мы жизнь в руду из слов вдохнули,
Себе сказав заветно «жги!»

Услышав слов знакомых звук,
Слетелись все, кто только мог,
И влипла стайка злобных мух
В наш лингвистический урок.

Что ж… Эту чудную картину
Мы наблюдаем каждый день.
Вам дела нет до сути мира,
А стиль вам обсуждать не лень.

Заумный стиль для вас не нужен -
Им говорим с народом мы.
Для вас готов дворовый фьюжн,
Не напрягающий умы.

 Мария Захарова о ракетном ударе по Сирии:

Ударили по самому святому,
Где птицы медные усталые стоят.
По бункеру давно уж холостому,
Откуда вывезли на Родину заряд.

Летели сквозь туман, чадя истошно,
Ракеты с агрессивных кораблей.
Лохматый рыжий шут на кнопку «можно»
Нажал, мясистый почесав филей.

Их память унавожена печалью,
Бойцов небесных, павших на земле.
Да будет стих им траурной медалью,
Повешенной на сдувшемся крыле.

Мы дружбой ради жвачки не торгуем,
Пусть знают там, за океаном, что
Настанет день, и мы насквозь продуем
Их звездно-полосатое пальто.
 

А вот творчество ее непосредственного начальника Сергея Лаврова:

(опубликованы были в Русском пионере в 2012 году)

Нет, ничто в этом мире не ново,
Лишь все слаще Отечества дым.
Эмигранты — не русское слово,
Но каким оно стало родным.
Две могучих волны в полстолетья
Уходили к чужим берегам.
Подгоняла их Родина плетью,
Чтоб чужим не молились богам.
Сколько судеб в своей круговерти
Две волны погубили, спасли.
Но уже поднимается третья
С неуемной российской земли.
Пересохли святые колодцы,
И обходят волхвы стороной,
А Россия — опять ей неймется —
Поднимает волну за волной.
И судьба улыбается ведьмой,
И утраты не чует страна.
Ну а что, если станет последней
Эта страшная третья волна?
Брызги гущи кофейной на блюдце.
Угадай, где мосты сожжены?
Угадай, где мосты, чтоб вернуться
Эмигрантам последней волны?   Январь 1995 года (Сергей Лавров пояснил что ему тогда казалось вся страна уезжает заграницу)
 
Ну вот и подана карета,
И похмелились кучера.
И в дымке нового рассвета —
Огни вчерашнего костра.
Гнедых коней впрягли надежных,
И столбовой свободен тракт,
И шпага вынута из ножен,
Как будто нет пути назад.
Пришиты новые погоны,
И вылит на душу бальзам.
Святые отданы поклоны
Родным могилам и крестам.
Уж бьют копытами гнедые,
И пыль стряхнули с вензелей,
Долги погашены былые
Ценою новых векселей.
Со скрипом тронулась карета,
Просевши низко на осях.
И кучер правит на Манхэттен,
Кнут над гнедыми занося.
Вот, набирая обороты,
Колеса замесили грязь,
Но словно сзади держит кто-то,
Не отпускает, навалясь.
Все тяжелей ступая в глину,
На шаг гнедые перешли.
Не пересилить пуповину,
Что протянулась из земли.
Так и себя не пересилить,
Хоть кажется — почти сумел.
За нашу слабость. За Россию.
За наш удел и наш предел.  Март 1989 года (на проводы его из СССР в Нью-Йорк для работы в ООН )