Интервью

Когда вы познакомились с Карлом Лагерфельдом?

О, это было так давно, целых 30 лет назад.

Наше общение продолжается до сих пор: Chanel создают все платья для Каннского кинофестиваля. Я пришла к ним и попросила сделать мне аж десять платьев, но то, что я вошла в состав жюри, еще было секретом. "Десять?!" — удивленно посмотрели на меня. В общем, они сами догадались. Я сказала только, что это не мой каприз и так нужно.

Я меньше всего люблю появляться на красной дорожке, однако это часть моей работы. Ты словно входишь в новую роль каждый вечер. Я предпочитаю трудовую составляющую актерского процесса. Но каждый день с пяти часов вечера буду превращаться в Золушку.

Какие платья они приготовили для вас?

Роскошные, не похожие на все, что я носила. Очень женственные, кутюрные. Я сказала себе, что это, может быть, последняя моя возможность появиться на публике в настолько красивых платьях с вырезами, яркими перьями.

С возрастом начинаешь одеваться более закрыто и скромно. Хотя простая белая рубашка и черные брюки уже великолепный наряд. Мы долго трудились над платьями, и одним прекрасным вечером — Карл Лагерфельд не любит работать утром — сделали, наконец, несколько снимков для издания Paris Match.

А вскоре мы начнем сотрудничать по-новому: этой зимой я буду играть в театре, а Карл Лагерфельд создаст костюмы к постановке.

Почему вы занялись виноделием?

Честно говоря, никогда не думала, что стану этим заниматься. Все началось примерно 20 лет назад, когда я впервые арендовала дом на лето. Я очень люблю Италию, тепло, свет. Было бы неправильно сказать, что я влюбилась, но увиденное меня по-хорошему шокировало.

Как вы выбирали землю?

Первую я купила совершенно случайно. Она была маленькая, как тот зал (Кароль указала на один из холлов отеля "Метрополь". — Прим. ред.). У меня несколько домов в разных уголках мира, но мне всегда нравилось быть "немножко итальянкой". Я стала покупать землю, не понимая, в сущности, зачем я это делаю. Наверное, чтобы сказать, что это моя земля, и чтобы мои друзья приезжали и говорили: "Мы гуляем по твоей земле".

Как проходит ваше лето на плантации?

Летом у нас самое горячее время. Надо учитывать то, что это период сбора урожая, очень много работы с землей. Конечно, не я сама всем занимаюсь. После долгого дня наша команда из 20−30 человек обязательно собирается в небольшом доме на ужин.

Почему именно Сицилия?

Это очень необычный остров, и он очень мне нравится. Я работаю еще и как гид: встречая журналистов, я показываю им окрестности и провожу их по главным местным ресторанам. Сицилия для меня уже совсем не место уединения, скорее, наоборот.

Чем занимаются ваши дети?

Мои дети любят пить мое вино, но не хотят с ним возиться. Мой сын снял фильм об этом, видел все этапы производства и знает, как трудна эта работа. Он — режиссер, а второй сын — кинопродюсер.

На фото - с сыном Димитрием, отец - продюсер Жан-Пьер Рассам

Димитрий с женой

Второй сын - Луи, отец - фотограф Франсис Джакобетти

А кем, как вы думаете, будет ваша внучка Дарья — виноделом или актрисой?

Дарье через несколько дней будет три года. У нее есть еще много времени, чтобы решить, и к тому же она сама сможет вам ответить, поскольку говорит по-русски.

Она похожа на вас?

Пока нет, скорее, на папу и маму. Характер у нее точно как у моего сына Димитрия: Дарья не умолкает ни на секунду. (Смеется.)

Появилась ли в вашей семье какая-нибудь русская традиция с тех пор, как Димитрий женился на русской девушке?

Да, например, соленая каша.

Что вы думаете о русской водке?

К счастью, я ее не люблю.

Энди Уорхол не предлагал вас нарисовать?

Никогда, к сожалению. (Смеется.) Да и это было бы странно, мне было всего 20 лет, когда мы познакомились. Однако у меня есть фотографии с ним. Мы с Уорхолом работали вместе над обложкой журнала Interview, он выступал как фотограф. В 20 лет находиться рядом с таким человеком кажется чем-то необыкновенным.

Какие картины вам сейчас ближе всего?

Трудно сказать, я обожаю живопись. Мое сердце всегда обращено к итальянскому Ренессансу, флорентийским полотнам. Я люблю и современное искусство тоже, но чаще всего бегу смотреть именно на итальянскую живопись эпохи Возрождения.

О французском шарме

Почему я до сих пор не выгляжу как старуха, не знаю. Может быть, потому, что люблю выпить и поесть. Считайте это моим рецептом молодости. Лет двадцать назад подруги пилили меня за то, что я не крашусь и совершенно за собой не слежу. Поэтому я стала делать макияж, когда шла к ним в гости. А теперь я уже в таком возрасте, когда надо регулярно пользоваться косметикой. Приходится следовать условностям, хотя больше всего в жизни мне претит искусственность.

Точно так же я не знаю, что такое «французский шарм» или «парижский шик». Мне кажется, они не имеют ничего общего с манерой одеваться, чувством стиля. Куда уж больше своим «шармом» мы обязаны нашей культуре, образу жизни и кухне, конечно. Лично я не чувствую себя настоящей француженкой. Хотя каждый раз, когда я бываю за границей, люди, едва увидев меня, говорят: «А вы ведь француженка, да?» Даже в Италии, стране, которую я люблю больше других. Я вообще думаю, что могла бы быть итальянкой. Но все равно — итальянцы сразу узнают во мне француженку.

О моде

Мне интересно наблюдать за показами, разглядывать фотосессии в журналах и витрины бутиков, но сам шопинг я терпеть не могу. За продуктами ходить люблю, а за одеждой — нет. Всю жизнь близкие ставят мне в укор, что я на фотографиях и в кино наряднее, чем в жизни. Я бы, пожалуй, и лицом Chanel не стала, если бы не Жак Эллё, многолетний арт-директор и автор рекламных кампаний марки. Мы дружили, и я не смогла отказать.

О роли музы

Бюнюэль устроил своеобразные пробы для «Этого смутного объекта желания». У меня таких больше не было. На главную женскую роль он пригласил меня и испанку Анхелу Молину.

Ей было девятнадцать, мне семнадцать — старлетки в борьбе за роль у мэтра. По идее мы должны были завидовать друг другу черной завистью и грызть глотки, но мы тут же подружились: наша неискушенность помогла сблизиться. И вот мы сидим в баре, уже после проб, выпиваем, болтаем. Подходит Бюнюэль и, глядя на нас, молча улыбается. Я тогда подумала: «Вот уж повезло работать с самым извращенным человеком на земле! Стоит, улыбается, а ведь знает, что одной сейчас откажет. Погубит карьеру. Настоящий садист!» Тут Бюнюэль и говорит: «Ты будешь играть. И ты тоже». Так мы и сыграли вдвоем одну роль. Если кто и изменил мою жизнь, так это он.

О бондиане

Роль девушки агента 007 ничего не добавила к моей карьере, но ничего и не отняла. «Только для твоих глаз» — лишь один из пяти десятков фильмов, в которых я сыграла.

Я не секс-символ, как, например, Брижит Бардо, никогда не хотела им быть и не стремилась раскрыться в кино в манере Бардо или Монро. Как только закончилась работа над «Бондом», я сразу отправилась сниматься к Вернеру Шрётеру, в «Дне идиотов» (в фэнтези-драме культового немецкого режиссера авторского кино Буке — пациентка психиатрической клиники, склонная к нудизму), на фото - кадр из фильма.

Это важно: чем быстрее актриса переходит от одной роли к другой, тем лучше — режиссеры не успевают поместить ее в соответствующую ячейку амплуа. Так вот, приехали мы с «Днем идиотов» на Каннский кинофестиваль: фильм был номинирован на «Золотую пальмовую ветвь». И что я увидела? В холле отеля «Карлтон» висит афиша «Только для твоих глаз». Чтобы вы понимали: там я в бикини-танга сфотографирована сзади, во всю афишу, ноги на ширине плеч, а под ними, ну вроде как в арке, Роджер Мур в смокинге стреляет из пистолета.

В общем, на фоне своих ног я представляла сложное кино. Но это и есть самое увлекательное в моей профессии: эффект неожиданности.

О Голливуде

После того как «Этот смутный объект желания» получил «Оскара», я какое-то время жила в Нью-Йорке, у меня была возможность остаться в Америке. Но я быстро поняла, что мой главный козырь — родной язык. Для меня французский звучит как музыка. Он и есть музыка, играю я в старинной пьесе Расина или в кино у Бертрана Блие (на фото - кадр из фильма "Слишком красива для тебя").

Вот, кстати, еще один «мой» режиссер (у автора культовых для семидесятых «Вальсирующих» актриса сыграла дважды); под его управлением я «звучу» особенно хорошо.

Фото в молодости