Не так давно актриса рассталась с мужем, писателем Эдуардом Лимоновым, от которого родила двоих детей. Это была любовь вопреки всему и несмотря ни на что.

Любовь не знает возраста, не видит социальных различий и совершенно равнодушна к идеологии. Она непредсказуема: вспыхнет, и можно только диву даваться, как да почему. А еще любовь – удивительно хрупкий дар: когда ей приходится столкнуться с реальностью, она может не выдержать.

Три года назад они познакомились на выставке – актриса Екатерина Волкова и скандально известный писатель, глава запрещенной Национал-большевистской партии Эдуард Лимонов. Ей тогда было 31, ему – 62. Это была любовь с первого взгляда, яркая вспышка.

Вспоминая о знакомстве, они рассказывали, как не разомкнули рук после рукопожатия и пошли куда-то словно в тумане, никого вокруг не замечая. Не было в их отношениях намеков, хождений вокруг да около, долгих ухаживаний – они сразу решили жить вместе. Вскоре у них родился ребенок – Богдан, а когда Катя была беременна вторым малышом, они с Лимоновым расстались.

В сущности, это еще одна история о том, как лодка любви разбилась о быт. Вот только детали таких крушений всегда разные. Катя рассталась с мужем и одна воспитывает троих детей – кроме двухлетнего Богдана и полугодовалой Саши у нее от первого брака есть 16-летняя дочь Лера.

Несмотря на сложность ситуации, глаза Кати светятся счастьем: материнство для нее – самое большое чудо на свете. «А для Эдуарда отцовство – нет», – замечает она спокойно, как будто просто констатирует факт, который не так давно разрушил ее надежды на долгую семейную жизнь.

– Катя, есть такое мнение: когда начинается быт, любовь уходит. Ваш случай это подтверждает?

– Могу сказать только, что, когда появляются бытовые проблемы, связанные с детьми, приходится с небес спуститься на землю. А вместе в общепринятом смысле мы и не жили. У меня квартира маленькая, у Эдуарда ничего нет, он снимает квартиру. Жертв с его стороны, попыток улучшить жилищные условия не было.

Я хотела взять ипотеку, но он побоялся, отговорил меня: «Ты сейчас беременная, а я не смогу». А зачем, говорит: «Я вот жил в одной комнате со своими родителями, и нормально мне было». А я такого для своих детей не хотела. Ну и у меня началась борьба за их будущее, а Лимонов, конечно, обвинял меня в мещанстве, в обывательщине.

– Вообще называют две причины вашего конфликта. Кроме разногласий, о которых вы говорите, упоминают ваш отъезд в Гоа прошлой зимой – как утверждает ваш муж, оттуда вы вернулись другим человеком.

– Это неправда. Мне было необходимо поехать в Гоа: находиться беременной, да еще с маленьким ребенком на руках, зимой в четырех стенах было очень тяжело. К тому же Эдуард все время приходил ко мне и высказывал недовольство – его раздражали дети. Мои дети! Да моих детей надо боготворить! Для женщины это очень важно. Тем не менее я звала его с собой в Гоа. Я даже прописала его у себя для того, чтобы он получил загранпаспорт. Но он такой отдых презирает. Что там делать, говорит, в столице хиппи, наркоманов и коров?! Я уехала, и после этого мы уже не звонили друг другу. Это случилось год назад.

– Вы болезненно переживали разрыв? – Нет, потому что я очень устала. Между двумя беременностями – Богданом и Сашей – я много работала. Мне хотелось, чтобы у нас все было хорошо, но постоянно наталкивалась на непонимание. Знаете, у меня старая квартира, и окна были старые, рассохшиеся. Я с зарплаты поменяла их на пластиковые стеклопакеты, и было столько недовольства: «Зачем?!» Когда я захотела поменять машину, это тоже вызвало кучу упреков. Причем, что самое смешное, я хотела это сделать на свои деньги! А он говорит: «Мы бы на эти деньги могли бы год жить». Ну не могу я понять таких слов мужчины.

– А чего вы ждали от него? – Я от него ожидала совсем другого. Я искренне старалась делать все для того, чтобы у нас получилась семья, я его любила. Я думала, что он в свои годы достаточно мудр, например, чтобы не ревновать меня, не ущемлять меня в свободе. Я ведь тоже творческий человек. Вот он написал в последнее время два сборника стихов. У него есть на это время: он приходит к себе и слышит тишину, у него нет детей. Потом он идет ко мне, высказывает свои претензии, уходит и опять пишет. А я? Эта несправедливость меня доконала. Он упрекал меня в том, что у меня в квартире мало места. Я говорю: «Ну извини… Ну прости, что у меня нет для тебя кабинета». В общем, я поняла, что сойду с ума. А детям нужна здоровая мама, потому что здорового папы не предвидится.

– Ходили слухи, что Лимонов не хотел второго ребенка. – Конечно, у нас обоих сначала был шок, когда мы узнали, что я беременна во второй раз: такое часто бывает, когда дети погодки. Но Лимонов не был против. «Ну, справимся», – говорил он, имея в виду, наверное, меня… (Улыбается.) Когда мы искали дачу, чтобы у детей была возможность проводить время на свежем воздухе, он говорил: «Сложно, дорого, да… Ну ничего, сейчас Катя снимется в двух-трех сериалах…»

– Какие же у вас были точки соприкосновения? Что вас сближало? – Мы вместе сочиняли стихи. Я ему пела свои песни первые на кухне. Все было замечательно, романтично, волшебно. Ночевки в конспиративных квартирах… Он же был оппозиционным политиком, и я выходила с ним вместе на «Марш несогласных». Это, конечно, очень возбуждающая энергия – толпы: и страшно, и интересно было. Да, я понимаю все его идеи, идеалы, они благородные. Но я понимаю это только в том случае, когда тебя хватает и на твои идеи, и на семью. А не тогда, когда твоя жена вынуждена работать день и ночь, чтобы обеспечить детей.

– Катя, а вы думали вначале о перспективе ваших отношений? Все-таки он на 30 лет старше. – Не думала. Я целиком отдалась своей страсти. Была влюблена по уши, очарована его талантом, его литературным языком, его личностью, харизмой – это понятно. Но потом, когда уже появился Богдан, Лимонов приезжал поделиться воспоминаниями, которые я уже двадцать раз слышала, а мне горшок надо было убрать, ребенка подмыть: «Ты говори, говори, я слушаю…» А он мне: «Не клади грязный подгузник, я здесь сижу!» Или Богдан с утра просыпался и начинал ползать по кровати, а Эдуард натягивал одеяло: «Уйди, я спать хочу». Ну не любит он маленьких детей... Сказал как-то: «Ну, теперь осталось ждать, когда они вырастут». Но, несмотря ни на что, я надеялась.

– Вы, Катя, должно быть, смелая женщина. Вы ведь наверняка читали его книги и понимали, с кем имеете дело.

– Когда я с ним познакомилась, я как раз читала «Укрощение тигра в Париже» про безумную, страстную любовь с Натальей Медведевой, его третьей женой. И он, конечно, пишет так красиво, так сильно, что мне, наверное, тоже захотелось такой красивой любви.

– Но, судя по книгам, он женщин сначала боготворит, а потом ненавидит. – Я думаю, что все его отношения с женщинами идут от отношений с мамой, с Раисой Федоровной. Я же к ней ездила полтора года назад в Харьков, чтобы она увидела своего внучка! Просто я хотела нормальной семьи…

– И как, мама посмотрела на Богдана? – Да… Она умерла в этом году. Раиса Федоровна жила одна в Харькове. Она заболела, и ее смерть была мучительной – ее парализовало. И я вот чего не могла понять: в это время Лимонов сидел и попивал вино у меня на кухне. Я ему говорила: «Как же так, я бы ни минуты не сидела, я бы уже была там!» А он отвечал: «А чем я могу ей помочь?» И это тоже был такой звоночек, я вдруг подумала: а если что-нибудь со мной случится?

– А как ваша мама к Эдуарду отнеслась? – Он ее старше на три года, и она его побаивалась вначале. Но маме моей никто не нравился из моих мужей: все сволочи, все гады. И когда Лимонов послал мою маму на три буквы, она сказала ему: «Что?! Сейчас это ты у меня пойдешь туда!» Это мама помогла мне купить квартиру, и получалось, что в ее собственном доме человек позволяет себе такое. Он сказал тогда: «Вы некрасивая, а я не люблю некрасивых». Мама говорит: «Это я некрасивая? Такую дочь-красавицу родила!»

– Катя, вас Лимонов в обывательщине обвинял. Неужели в нем самом ничего такого не было? – Ну, было, было… Но он же меня убьет потом! Был, например, такой момент, когда нам предложили друзья по дешевке купить дачу в Тверской области. Моя мама считала, что надо оформить ее на детей. Ну, я Эдуарду это и предложила. А он говорит: «Ну, вот еще, они вырастут и нас выгонят! Нет, давай на меня и на тебя». А я думаю: так тебе же вроде не нужно ничего…

– После непростой истории отношений с Лимоновым вы не разочаровались в мужчинах? – Не знаю… Я могу сказать, что вообще после рождения детей случается апатия к мужчинам, и Эдуард мою апатию не сумел пережить. О сексе не думаешь совсем, честно говоря. На самом деле, я к нему никаких претензий не имею и считаю, что осталась в прибыли. Кто-то остается с квартирой, кто-то с детьми. И с Эдуардом я попытаюсь сохранить хорошие отношения ради детей.

– Вы сейчас с ним общаетесь? – Он пишет мне всякие послания, пишет, что это была моя злая воля, что я сама лишила детей отца. Я ему ответила, что детей нельзя лишить отца, если он сам этого не захочет. Но когда он приходит, Богдан совершенно равнодушен, и для него слово «папа» не имеет особого значения.

– Это у вас уже третий брак. Вы поддерживаете отношения с бывшими мужьями? С отцом Леры? – Нет, я не общаюсь с ними. У Лериного отца другая семья, двое сыновей, он живет в Тольятти, он далек от нас и не помогает никак. Но у Леры, слава Богу, есть все, что ей нужно. Она встречалась раньше с отцом, но сейчас все реже и реже. Когда на прошлый день рождения он ее не поздравил, она плакала, а на этот раз не поздравил – уже ничего, привыкает.

– Судя по всему, до сих пор с мужчинами вам не очень везло. Вы верите в то, что еще обязательно появится тот самый? – Сейчас, наверное, нет. Ну, может быть, я и разочаровалась… Конечно, я верю в то, что все будет хорошо. Но я понимаю, что для меня важнее всего комфорт моих детей: если их не будет обожать и боготворить так, как я, тот мужчина, который появится, то этого мужчины в моей жизни просто не будет. Почему-то я верю, что есть такие мужчины. А вообще открытые финалы мне очень нравятся.