Скарлет О’Хара

Я подумаю обо всем этом завтра… Ведь завтра уже будет другой день.

Вот что получается, когда оглядываешься назад — на то время, когда ты был счастлив, — одна боль, душевная мука и досада.

Я не нуждаюсь в том, чтобы вы меня спасали.

Надоело мне притворяться, будто я ем мало, как птичка, надоело степенно выступать, когда хочется побегать, и делать вид, будто у меня кружится голова после тура вальса, когда я легко могу протанцевать двое суток подряд. Надоело восклицать: «Как это изумительно!», слушая всякую ерунду, что несет какой-нибудь олух, у которого мозгов вдвое меньше, чем у меня, и изображать из себя круглую дуру, чтобы мужчинам было приятно меня просвещать и мнить о себе невесть что…

Просто невыносимо вечно придуриваться и никогда не делать того, что хочешь. 

Когда слишком долго откладываешь признание, его все труднее и труднее сделать, и наконец наступает такой момент, когда оно просто становится невозможным.

Смерть, налоги, роды! Ни то, ни другое, ни третье никогда не бывает вовремя.

От слез может быть толк, когда рядом мужчина, от которого нужно чего-то добиться.

Любовь не может в одну минуту превратиться в безразличие.

Человек не может двигаться вперед, если душу его разъедает боль воспоминаний.

Столько есть всего, о чём надо подумать. Зачем забивать себе голову тем, чего уже не вернёшь, — надо думать о том, что ещё можно изменить.

Ретт Батлер

Люди могут простить почти все — не прощают лишь тем, кто не интересуется чужими делами.

Последовательность — редкая драгоценность.

Подслушивая, можно порой узнать немало интересного и поучительного.

Войны будут всегда, потому что так устроены люди.

Тяготы либо обтесывают людей, либо ломают.

Только потеряв свою так называемую «репутацию», вы начинаете понимать, какая это обуза и как хороша приобретенная такой ценой свобода.

Посмей быть непохожим на других — и тебя предадут анафеме!

Вам никогда не приходило в голову, что даже самая бессмертная любовь может износиться?

Вам кажется, что если вы сказали: «мне очень жаль», все ошибки и вся боль прошедших лет могут быть перечеркнуты, стерты из памяти, что из старых ран уйдет весь яд…

Мне сорок пять лет, и в этом возрасте человек начинает ценить то, что он так легко отбрасывал в юности

Вежливость не мешает даже и в горе.