На экраны выходит фильм «Похороните меня за плинтусом», снятый по очень популярной книге Павла Санаева, писателя, режиссера, внука известного артиста Всеволода Санаева, пасынка знаменитого Ролана Быкова. Фильм снял не автор повести, описавший в ней свое собственное детство, а Сергей Снежкин, питерский режиссер, который многое изменил в этой чужой для него истории, переместил акценты с психологии героев на социальные условия, сделал жесткий и безысходный финал и ничуть не пожалел героев, показав их людьми несчастными, но и алчными, привыкшими к насилию, агрессивными и недобрыми. Тем не менее картина получилась довольно любопытной, отношение к ней разное. Похоже, что выход ее в прокат снова повысит интерес к книге, тиражи которой и без того постоянно допечатываются. О разнице между фильмом и повестью, о своем отношении к версии Снежкина Павел САНАЕВ рассказал Ольге КУЗНЕЦОВОЙ. -- Павел, я знаю, что вы писали сценарий «Похороните меня за плинтусом». Этого сценария придерживались создатели фильма? -- Сценарий, который написал я, по разным причинам не смогли реализовать. По финансовым, по срокам, потому что сценарий охватывал достаточно большой период.... Там были зима, весна, лето, то есть три сезона; предполагалась компьютерная графика. Например, когда ребенок играет в свои игрушки -- в железную дорогу, солдатиков, они оживают при помощи компьютерной графики, и он видит маму в вагоне своего игрушечного поезда. Предполагалось наличие каких-то интересных визуальных вещей, потому что сегодня просто снять кино в четырех комнатах, в четырех стенах одной квартиры -- ну это на уровне сериала получается. Потом вся эта история была по сценарию привязана к 80-му году, в который произошла не только Олимпиада, но и еще очень много знаковых событий -- это смерть Высоцкого, смерть Джона Леннона. Дедушка, который крутит старую «Спидолу», слушая «Голос Америки», узнает об этом, и мы слышим эти песни, слышим эту музыку, слышим из телевизора песню из Олимпиады, которую мы знаем -- «будет в небесах жарко, сложат о героях песни». Была сцена, когда бабушка с мальчиком смотрят закрытие Олимпиады и улетает этот медведь. И, самое главное, что в сценарии, который мной был написан, был совершенно другой финал, поскольку в книге эта точка «хоронили бабушку» визуально очень сильно выстреливает: мы понимаем, что бабушка искупила своей смертью все то, что она делала. Но в фильме мне все-таки хотелось, чтобы был другой финал, более светлый. Поэтому в моем сценарии был такой нюанс: когда бабушка пугает все время мальчика адом и говорит, что в аду его будут черви заживо есть, а он не сможет их отогнать, он в ужасе от всего этого спрашивает: «Хорошо, а что такое рай тогда?» И она, отмахнувшись от него, нарезая какую-то там морковку, выглядывает в окно, видит, что там ребята качают на качелях кого-то из приятелей. И говорит: «Тебя ангелы будут на качелях качать». И когда в финале бабушку опускают в могилу и мальчик смотрит вдаль, его взгляд как бы проходит через облака, и мы видим образ, как бабушку качают на качелях ангелы. Через это видим ее искупление. Вот такая была история. Можно зайти на сайт plintusbook.ru -- там будет выложен мой сценарий, можно будет его прочитать. -- Вы смотрели фильм? Прокомментируете? -- Ну, во-первых, Толя у меня в сценарии был не алкоголик, который ни на что не годен, а действительно талантливый человек, который бьется и не может пробиться и который во всем этом паноптикуме самая вменяемая сила. И второе, что самое главное, и книга, и мой сценарий все-таки были о любви. О том, что люди любят друг друга, но так как каждый сам в себе накопил из-за своей прошлой жизни какое-то количество неровностей и неправильностей, они все превратились в такие кривые зеркала, которые прямое кривят. Вот о чем была книга и сценарий. В фильме же сняли в итоге историю, где никто никого не любит, где все чудовищные, плохие люди, включая дедушку, маму и самого мальчика, чего в сценарии не было. В фильме Толя забулдыга, с которым вообще непонятно что делает эта прекрасная женщина и который предлагает матери бросить ее собственного ребенка. Мальчик, вместо того чтобы испытать наконец счастье сближения с мамой, думает на похоронах бабушки, как достать деньги из бабушкиной заначки. Вот что получилось в итоге -- все плюсы поменялись на минусы. Поэтому я бы сказал, что эта картина не имеет к книге практически никакого отношения, поэтому там нет моего имени в титрах, только «по мотивам книги». Но я бы не сказал однозначно, что картина плохая, потому что я знаю, что многим она нравится, многие ее смотрели и относятся к ней положительно, считают ее сильной, пронзительной. Но если говорить именно о моей оценке, то мне бы хотелось, чтобы все это выглядело по-другому и было бы реализовано на другом уровне -- и техническом, и на уровне истории. Когда мы в свое время обсуждали с оператором, как можно сделать эту историю, то брали в качестве ориентиров «Амели» и «Жизнь прекрасна». В итоге ни «Амели», ни «Жизнь прекрасна» нет близко. -- Почему же вы сами не сняли этот фильм? -- Так получилось, что меня позвали на другой проект, который стал мне интересен. Я думал эти два проекта совместить, но в итоге они наложились один на другой, и пришлось выбирать. В этот момент я почувствовал, что делать историю, которую я уже один раз рассказал, мне не так интересно. Я интуитивно почувствовал, что надо выбирать проект «На игре», а вот с этой историей будь что будет. Есть примеры, когда абсолютно без моего участия в театре ставили спектакль по моей повести -- на сцене Балтийского дома и на сцене Красноярского театра. Я видел эти постановки, и в обеих есть моменты, которые поставлены и сыграны точнейшим образом, я надеялся, что и с экранизацией будет все в порядке. Но в фильме в итоге сама суть истории переиначена. -- Каким образом? Понимаете, история была о неправоте всех правых и правоте всех неправых. В картине этого нет совсем. Линия бабушки сделана в одну ноту. Она в основном кричит, давит, всех грузит, и в ней как-то не видно никаких полутонов. И в спектаклях, и в повести бабушка умирала, когда у нее забирали единственную любовь, внука, то, чем она жила. В фильме она умирает от инфаркта или инсульта, просто бегая вокруг стола, вырывая этого мальчика у матери. В фильме ни любви нет, ни жалости, потому что мне эту бабушку в итоге не жалко. По фильму. Ну умерла и умерла. Хотя есть, я знаю, люди, которые плакали и переживали. -- Я знаю, создатели картины говорят о том, что не последнюю роль в психологии героев играет советская действительность, ее безысходность... -- А я считаю, что эта история абсолютно вечная, потому что и сегодня есть огромное количество таких бабушек. Вы знаете, смешно, когда сегодня художники продолжают бороться с «совком». Они сегодня продолжают воевать с ветряными мельницами 20-летней давности. Ситуация, о которой рассказано в повести, она не от «совка», а от неумения любить, не подчиняя себе другого человека. И эта история тоже на самом деле была про то, что любовь победила, что мальчик все-таки вырвался, что мама его забрала. Да, была принесена жертва-бабушка, которая своей смертью все искупила. Но в итоге разум и любовь победили. И мальчик говорит, что наконец-то счастье стало жизнью. И единственное, что ему мешало это окончательно признать, -- это то, что он предавал мать, пока жил с бабушкой. И он в финале просит прощения за то свое предательство, свидетелем которого мама не была. И вот об этом эта история, а не о том, что вот, мама, возьми у бабушки 100 руб. из книги. -- Как вам актерские работы? -- Актерские работы не могли быть плохими, потому что не могут хорошие, замечательные актеры, такие как Алексей Петренко или Светлана Крючкова, плохо сыграть. Другой вопрос, местами были неточности, но это вопрос к режиссеру. Например, сцена с мышонком. На самом деле, когда бабушка видит перебитого мышонка, ей в этот момент должно быть его искренне, до разрыва сердца жалко. А в фильме это просто еще один повод попилить дедушке мозги. То есть там нет искренней боли бабушки, которая за счет своей болезни -- как обнаженный нерв, и отсюда все у нее происходит. Ей сегодня мышонка до боли жалко, завтра -- ребенка. Вот как должно быть! А мы видим только монстра. Образ Толи мне вообще непонятен. Дочь, которая показывает отцу грудь, -- нонсенс. Хорошо, на мой взгляд, сделан только монолог бабушки о своей жизни. -- Ну а образ мамы? -- У меня опять же вопрос. «Муковисцидоз», которым якобы болен ребенок, это же нечто совершенно непонятное, пугающее, какая-то чуть ли не смертельная болезнь. Вот представьте, что вы узнали, что у вашего сына сию секунду обнаружилось что-то страшное, вы будете танцевать? В зимнем кафе с выпившим своим сожителем. Это все так же нарочито, как придумка, что мальчик с клизмой побежал на улицу и обделался. С клизмой нельзя убежать никуда. Если ее поставили, то она через секунду извергается обратно. Это факт. И такие нарочитые придумки в сочетании с переменой знаков плюс на знак минус дают в итоге фильм, не имеющий почти никакого отношения к книге.