Мир, который рисует в своих фильмах иранский режиссёр Асгар Фархади, — простой и сложный одновременно. Простота определяется универсальностью человеческих отношений. У Фархади в начале его фильмов люди либо уже напряжённо ссорятся, либо ещё беззаботно веселятся.

Сложность носит психологический характер и обусловлена реакциями действующих лиц на конфликтные ситуации. В любой картине этого режиссёра есть переломный момент — загадка, после которой в рамках одного заданного пространства, квартиры или дома, начинается хаос.

Уже известный и состоявшийся на своей родине, Фархади получил свою первую порцию славы в западном мире в 2012 году, когда был награждён Оскаром за фильм Развод Надера и Симин. Своё название фильм оправдывает в первые минуты. Вы видите, как мужчина и женщина сидят в кабинете судьи и активно спорят. Жена хочет уехать из Ирана, забрав с собой дочку 11 лет. Муж категорически против отъезда, так как в Тегеране у него старый и больной отец, требующий ежедневного ухода. Жена просит развод. Муж на развод не соглашается и разрешение на выезд дочери не даёт.

Здесь я должна признаться, что начальные кадры фильма дали мне возможность почувствовать себя полной невеждой. Желание развестись, исходящее от иранской женщины, стало для меня полной неожиданностью. Собственно, один из факторов успеха творчества Фархади на Западе заключается как раз в том, что его кино-истории буквально впускают зрителя в домашнее пространство иранской жизни. И первое, что приходит в голову, когда вы заглядываете, например, в квартиру Надера и Симин — это насколько внешняя бытовая атрибутика близка к той, которую мы видим каждый день в своём не-восточном мирке. Различия и особенности проступают постепенно, по мере развития конфликта. Так, в «Разводе» ярко представлена тема социального неравенства. Воинственно настроенная Симин переезжает к матери, оставив дочь вместе с Надером. Нехватка женской помощи вынуждает его нанять сиделку для ухода за отцом, страдающего деменцией. В доме появляется молодая женщина Разех, которая хочет облегчить плачевное финансовое состояние своей семьи, её безработный муж погряз в долгах. Помогать Надеру по хозяйству и следить за его отцом она приходит вместе с маленькой дочерью, которую не с кем оставить. Казалось бы, разве не скучно наблюдать за беспросветными буднями отчаявшихся людей? Мастерство Фархади, как режиссёра и сценариста, в том, что он умудряется превратить бытовые зарисовки в зрелище, постоянно держащее вас в напряжении и заставляющее гадать, что же произойдет дальше.

Перед тем, как подвести зрителя к переломной ситуации, режиссёр испытывает его на прочность. Он «запугивает» вас возможными трагическими развязками. То вам кажется, что сейчас решится на какой-то отчаянный поступок дочь Надера и Симин, глубоко переживающая размолвку родителей. То вы раньше времени оплакиваете несчастного старика, отца Надера, который может умереть из-за детской шалости — маленькая дочь Разех играет с аппаратом искусственного дыхания. Вы уже практически прощаетесь с ним, когда он, оставленный Разех без надзора, выходит из квартиры и босиком бредёт покупать любимую газету. Опомнившаяся сиделка выбегает на улицу и в ужасе, который испытывает и зритель, наблюдает за тем, как старик пытается пересечь дорогу на красный сигнал светофора.

Однако опасаться стоит вовсе не за дочь и не за отца главного героя. Будет совершено неумышленное преступление, которое втянет всех действующих лиц, как главных, так и второстепенных, в изматывающий водоворот судебных разбирательств, претензий, обид, недомолвок и тайн. Фархади никогда не рисует своих героев однозначно положительными или отрицательными. Финальное право решать, кто поступил правильно, а кто аморально, он оставляет за зрителем.

Одним из главных лейтмотивов, подчёркивающих психологическую глубину и философский смысл фильмов Фархади, является накопительный и разрушительный эффект лжи. То, что сначала имело контуры безобидного сокрытия, в критический момент приобретает масштаб разъедающей душу вины.

Любопытной чертой фильмов Фархади является не самоочевидная расстановка гендерных сил. В женщинах, послушно надевающих головные платки, угадывается непокорность и желание брать инициативу в свои руки, а мужчины в решающие моменты оказываются уязвимыми и нерешительными. Важную роль Фархади уделяет в своих картинах детям.

Совсем ли маленькие или уже подростки, они становятся марионетками в руках взрослых, разменной монетой. Дети в своей непосредственности и прямолинейности служат антагонистами своих родителей, моральность поступков которых они ставят под сомнение.

В 2013 году Фархади доказал, что его творчество не ограничивается интересами к жизни в Иране. Выход фильма Секреты прошлого, в котором главную женскую роль сыграла Беренис Бежо, а действие разворачивается в пригороде Парижа, дал сигнал режиссёрам-европейцам, снимающим независимое кино, подвинуться и принять в свои ряды восточного коллегу.

После снятого в Иране Коммивояжера, который в 2017 году принёс Фархади второй Оскар за лучший иностранный фильм, режиссёр наконец-то принимается за осуществление давно задуманного плана — создание фильма в Испании с испанскими актёрами.

Сложно вспомнить другой кинопроект за последние пару лет, который я бы ждала сильнее, чем Todos lo saben  (Лабиринты прошлого).

Примечание: в буквальном переводе — ”Это всем известно”

Во-первых, мой интерес подогревал тот факт, что самая знойная испанская пара в мировом кинематографе, Хавьер Бардем и Пенéлопе Крус, давно бросившие профессиональный якорь в голливудских водах, наконец-то вернутся в свою родную стихию — Испанию. Мой личный барометр для измерения актёрской страсти на экране свидетельствует, что наивысшего градуса кино-отношения этих талантливых и красивых людей достигал именно на Иберийском полуострове. Сперва под руководством сексуально-озабоченного Бигаса Луна в фильме 1992 года Ветчина, ветчина (если до сих пор не смотрели, то застенчиво советую, так как перед вами предстанет Пенелопе в неприличном расцвете своей 18-летней женственности, а Хавьер Бардем докажет, что запах чеснока может служить афродизиаком), а затем в фильме Вики, Кристина, Барселона (2008) под управлением Вуди Аллена.

Во-вторых, мне было любопытно узнать — какие острые темы и насущные вопросы поднимет Фархади, снимая в Испании? Желание иранского режиссёра поработать именно в этой стране показалось мне естественным. Фархади с его стремлением вплетать в перипетии сюжета острые социальные проблемы органично вписывается в концепцию современного испанского кинематографа, излюбленным направлением которого является реализм. Более того, испанские режиссёры, как и Асгар Фархади, любят устраивать зрителю психологические качели.

При таком благоприятном раскладе без тревожного звоночка не обошлось. За несколько недель до премьеры состоялся релиз сборника саундтреков к фильму. Моя душа возликовала, а разум запаниковал. С одной стороны, песни, написанные гуру современной музыки фламенко Хавьером Лимоном, мгновенно чаруют ваш слух и намекают на то, что у фильма будет привкус испанской страсти. С другой стороны, Фархади славится минималистичным подходом к музыкальному сопровождению в своих картинах. Ему не нужны ни инструментальная музыка, ни уж, тем более, песни, чтобы заставить ваше сердце учащённо биться.

Фильм начинается с отвлечённой пасторальной зарисовки. Старая колокольня, камера скользит по шестерёнкам часового механизма, вдруг раздаётся звон колокола, и слышится трепыхание крыльев испуганной птицы. Не сразу она находит отверстие в окне, чтобы вырваться на свободу.

В символике этой сцены скрываются поворотные пункты сюжета. Колокол — праздник и беда. Часы — отмеренное время. О скрывающейся за птицей аллегорией я тактично умолчу.

В следующей сцене мы видим чьи-то руки в латексных перчатках, делающих вырезки из разных газет, заголовки которых объединены общей темой — пропажей маленькой девочки.

Режим тревожности и предчувствия чего-то нехорошего приведены в режим «on».

Между тем, история начинается с ноток радости и веселья. Лаура, героиня Пенелопе Крус, приезжает из Аргентины со своими детьми в свой родной провинциальный городок на свадьбу младшей сестры. Тёплая встреча с родственниками, добродушные шутки, семейные разговоры после разлуки — всё это изображено ярко и в лучших традициях испанских мелодрам. Собственно, красочность картинки заставляет меня в какой-то момент ёрзать в кресле — не ошиблась ли я залом? Ибо то, что я вижу, а вижу я насыщенные цвета и практически глянцевую красоту простонародного окружения, напоминает мне фильмы Педро Альмодовара.

Не то, чтобы я ожидала увидеть всех женских персонажей с платками на голове и в длинных юбках, но Фархади за свою плодотворную карьеру приучил зрителя к аскетичной цветопередаче — и в одежде героев, и в интерьере преобладали оттенки сепии и серого.

Концентрация женской красоты в фильме Лабиринты прошлого может больно ударить по самооценке доброй половины иностранных зрительниц, да что там ударить!, она может подкосить туризм в Испании. “Если в тех краях сплошь и рядом такие, как Пенелопе Крус, Инма Куэста, Сара Саламо и Барбара Ленни, то и ноги там нашей не будет!” — решат некоторые.

Мне кажется, что с Фархади коварную шутку сыграл комплекс отличника. Он решил впихнуть в фильм столько выразительных женских лиц, чтобы позавидовал сам дядюшка Педро.

Сцены свадьбы окончательно заставили меня попрощаться с фирменным стилем иранского режиссёра. Видимо, колдовские флюиды присутствуют в испанском воздухе, раз такой пурист и консерватор, как Фархади, решил отдаться духу фиесты. Я, кстати, была не против такого расклада. Понимаете ли, наблюдать за героиней Инмы Куэсты в белоснежном подвенечном платье, прощающейся с девическим одиночеством под пронзительные аккорды Se muere por volver, — сплошное наслаждение для таких неисправимых лириков, как я. К тому же, в сцене домашнего празднования легко угадываются реминисценции из моей любимой экранизации «Кровавой свадьбы», фильма Невеста (ему я посвящала отдельный очерк), где главную роль тоже исполняет Инма Куэста.

И раз уж я заподозрила Асгара Фархади в интоксикации испанским колоритом, самое время обратиться к главному испанскому барду Федерико Гарсия Лорке и его трактовке такой загадочной силы как дуэнде, «которую все чувствуют, но даже философы объяснить не могут». Это понятие зародилось на юге Испании и тесно связано с культурой фламенко. Считается, что деятель искусства в Испании находится в тесном контакте с тремя силами: ангелом (помогает осуществить задуманное), музой (пробуждает ум и направляет) и дуэнде (кипятит кровь и доводит до предела творческих сил). Ангел и муза приходят извне, дуэнде живёт внутри художника. Его сложно определить, но раз увидев или услышав, вы его сразу узнаете — он осязаемо присутствует на полотнах Гойи, звучит в бесконечно надрывном пении и угадывается в танцевальных изломах исполнителей фламенко. У дуэнде нет развлекательной функции, напротив, его задача — заставить страдать.

Получается, что Фархади даже своей иностранной душой тонко почувствовал испанскую художественную эстетику.

Он вовлекает нас эмоционально в атмосферу праздничного веселья. Песни, танцы, хороводы из счастливых лиц притупляют нашу бдительность. За громкими звуками сложно расслышать, что беда стучится в ворота. На самом деле, схожий приём Фархади уже использовал в фильме «История Элли». Группа иранских друзей весело и беззаботно проводит выходные у моря. Вдруг в идиллию вторгается несчастный случай и вносит полный хаос.

«Лабиринты прошлого» из семейной мелодрамы превращаются в психологический детектив в тот момент, когда из дома таинственно исчезает один из родственников Лауры. Нет, это не свадебный розыгрыш, когда похищают невесту. Жертвой оказывается другой персонаж, и сомнений в том, что было совершено умышленное злодеяние не остается. Из-за определённых требований преступников семья не может обратиться в полицию. Шанс на вызволение есть, но для этого нужно приложить немало усилий и даже пожертвовать чем-то. Как это бывает практически во всех фильмах Фархади, беда не приходит одна, она тянет за собой шлейф загадок и тайн из прошлого. Признаюсь, что развитие конфликта в «Лабиринтах» с психологической стороны оказывается менее интересным, чем в его других картинах. Более того, в определённые моменты фильм норовил скатиться в жанр телесериала, с повторами и слишком прямолинейными намёками. В данном контексте вынуждена сообщить, что меня очень разочаровала Пенелопе. Поскольку я люблю эту актрису, мне легче свалить вину за неудавшийся образ на костюмера. Я не понимаю, зачем на свадьбе сестры из неё сделали сицилийскую вдову в чёрном гипюровом платье, словно она только что сошла с рекламного постера Dolce&Gabbana?!

Выглядело карикатурно и до неприличия гламурно. Особенно с учётом того, что городок — бедный, местные люди — скромные, а муж Лауры, как выяснилось потом, судорожно пытается найти работу в Аргентине. Когда обнаруживается пропажа, Пенелопе начинает страдать в стиле Моники Белуччи. Смесь из туши и слёз украшает лицо актрисы не меньше, чем макияж от ведущего визажиста D&G. Героиню знобит от холодного ужаса произошедшего, поэтому у неё на плечах появляется фотогеничная кофта в горох.

Для сцен следующего дня костюмеры решают исправиться и выдают Пенелопе одежду сельской жительницы — реализма страданиям Лауры это не придаёт.

По моим наблюдениям Пенелопе идут взбалмошные и эксцентричные характеры. Она органична как Мария-Елена из Вики, Кристина, Барселона или как отчаянная журналистка Вирджиния Вальехо из байопика Эскобар (Loving Pablo). Ей на удивление хорошо даются роли, где нужно принести в жертву свой внешний вид или быть женщиной с поломанной судьбой. Я, например, очень люблю её в психологически-изнурительном итальянском фильме Не уходи.

Однако пора от минусов переходить к плюсам. При всех спорных моментах я благодарна режиссёру Фархади, что он подарил зрителям редкое удовольствие — наблюдать за Хавьером Бардемом в роли благонадёжного персонажа. Его герой Пако — молчаливый укор подслеповатым американским кинодеятелям, которые отождествляют Бардема исключительно с мерзавцами. Для профилактики зрения я бы посоветовала им пересмотреть Море внутри (Mar adentro) и Бьютифул и ответить на вопрос — неужели в этом актёре они видят исключительно отмороженных наркобаронов или злодеев вселенского масштаба?

Герой Пако — простодушный винодел. Он живёт со своей красавицей-подругой (Барбарой Ленни) простой, спокойной, трудовой жизнью. Приезд Лауры и мрачный инцидент в её семье переворачивает мир Пако вверх дном. У зрителя он вызывает симпатию, так как сложную ситуацию принимает с большим достоинством.

Помимо Бардема, мужской актёрский состав фильма может похвастаться моим любимым аргентинским актёром Рикардо Дарином. При том, что его персонаж прописан слабее других, как по действиям, так и по характеру, Дарин демонстрирует свою фирменную интеллигентную манеру игры.

Подводя итог, я рекомендую смотреть этот фильм без оглядки на то, что делал Фархади ранее. Здесь нет визуального минимализма, характерного для его предыдущих работ. «Лабиринты прошлого» — красочная, поэтизированная зарисовка испанской провинциальной жизни с элементами психологического триллера, суть которого сводится к тому, что не так уж и важно, кто совершил преступление, куда важнее — как поведут себя герои.