Этот фильм я хотела посмотреть по двум основным причинам. Я питаю слабость к чёрно-белому кино (особенно в формате 4x3), снятому в наши дни. И мне всегда интересно сотрудничество режиссёра и актрисы, которые вне съёмочной площадки являются мужем и женой. До этого результат работы Кончаловского и Высоцкой я видела всего один раз - на сцене театра Маяковского в постановке «Дяди Вани». И хотя время уже притупило впечатления, точно помню, что Соня в исполнении Юлии мне очень понравилась. Вообще, сниматься у мужа и снимать жену - дело по сути неблагодарное. Часто ли публика благоволит такому сотрудничеству? Спрашивается в двойном размере. Мало сыграть хорошо. Нужно сыграть как-то так, чтобы зритель утвердил тебя в этом привилегированном положении.

Возможно, моё мнение будет предвзятым, так как я всегда симпатизировала Высоцкой.

У неё внешность - антитеза вульгарности и пошлости. Её редкие выходы на красную отечественную дорожку всегда были глотком воздуха. Я бы сказала, что она смотрится «белой вороной» на фоне наших многих аляповатых, разудалых и косящих под див актрис. Кто-то может даже упрекнёт её в излишней блёклости. Но я видела её вблизи, в её (сейчас уже закрытом) ресторане «Ёрник», и поразилась её центрифужной энергетике. В ней нет жеманства, но есть природная, здоровая женственность и редкое сочетание мягкости и властности. И если Кончаловский подобно Пигмалиону желает оживить свою Галатею на экране, то у меня это не вызывает скепсиса. 

Читая краткое описание фильма, я поймала себя на мысли, что прокручиваю кадры из фильма «Выбор Софи» (Sophie’s Choice, 1982), где героиня молодой Мерил Стрип представлена на двух отрезках жизненного пути.

Причём зрителю представляется обратная хронология раскрытия её образа - мы узнаём её сначала как кокетливую и богемную женщину, наслаждающуюся своим существованием в сытой Америке со своим кавалером, и не догадываемся о том периоде её жизни, в котором были дети, муж и… Освенцим.

Стрип за эту роль получила в 1983 году свой второй (!) Оскар. Путь к нему начался еще до съёмок. Нелегально завладев копией сценария, Стрип была настолько заворожена Софи, что буквально начала преследовать режиссёра Алана Пакула с мольбами об этой роли. Стоит сказать, что оригинальный, взятый за основу фильма, роман Уильям Стайрон писал, подразумевая Урсулу Андресс в роли Софи. В то время как режиссёр Пакула собирался брать на роль Лив Ульман (которая, между прочим, побывала в списке любовных завоеваний А. Кончаловского). Так к чему я это? А всё к тому, что для Стрип сыграть драматичную роль в фильме с флешбэками про Холокост значило очень многое. И мне кажется, эта значимость так велика, поскольку для актрис такие роли  особенно ценны и интересны за возможность сыграть душой не искусственно созданного персонажа, а собирательный образ реально существовавших женщин, прошедших через инфернальные будни концлагерей. 

Но ведь и к зрителю таких фильмов есть свои требования. Сам Кончаловский говорит, что они снимали это не для поп-корной публики и не для поп-корных кинотеатров. Избыточное, на мой вкус, замечание. Однако не спорю, что у «Рая» своя аудитория. 

Мне априори понравилось в этой картине то, что она побудила меня вспомнить о непрочитанной книге, которая смиренно ждала своей очереди на полке - «Man´s search for meaning» (Человек в поисках смысла) Виктора Э.Франкла.

То, что Кончаловский называет раем и адом в душе каждого человека, - вопрос экзистенциальный, именно о нём пишет австрийский психиатр, сам побывавший узником нацистского концлагеря. В общедоступной форме на личных примерах своего заключения Франкл объясняет, как пытаться оставаться человеком в нечеловеческих условиях, как разглядеть будущее в тьме предрешённого настоящего, как и для чего принять страдание с достоинством и как не думать о хлебе при постоянном и изнуряющем голоде. Кончаловский в каком-то интервью рассказывал, что для подготовки к роли он предложил французскому актёру 40 книг. После просмотра я точно знаю, что в этом списке Франкл значился. 

Кстати, героиня Высоцкой (Ольга) в фильме не совсем вымышленная. Кончаловский при создании этого женского образа опирался на эмигрировавшую во Францию русскую княгиню Веру Аполлоновну (Вики) Оболенскую, которая принимала активное участие во французском движении Сопротивления и которая была казнена в 1944 году.

Читая про Оболенскую в воспоминаниях её племянницы Людмилы Оболенской-Флам, я наткнулась на интересные факты:

«Участие русских в движении Сопротивления носило разнообразный характер. Дочь композитора Скрябина Ариадна, муж которой поэт Довид Кнут, примкнула к еврейской организации Сопротивления и занималась спасением еврейских детей. Она была арестована при попытке провести детей через границу и погибла в 1944 году. Молодая русская женщина Дина Верни была близка к французскому скульптору Майолю. Включившись в Сопротивление, однажды она спрятала в его студии целую группу иностранных антифашистов, которых сама же потом провела горными тропами через границу в Испанию. Широко известным стало имя «барда свободы» Анны Марли. Дочь русских эмигрантов, Анна Бетулинская (псевдоним – Анна Марли) выросла на юге Франции. В 19 лет стала самым молодым членом Французского общества писателей и композиторов. Во время войны Марли жила в Англии и посвятила свое творчество борьбе за освобождение Франции. Аккомпанируя себе на гитаре, она ежедневно выступала с патриотическими песнями перед солдатами, моряками, летчиками и в передачах Би-Би-Си для оккупированной Франции. Одна из ее песен стала гимном движения Сопротивления.»

В связи с этим задумка режиссёра Кончаловского создать собирательный образ русской аристократки, жившей в эмиграции и радеющей за судьбу приютившей её страны, мне кажется закономерной и благородной.

Фильм эмоционально и морально прибивает к земле. Слёзы у меня стали подступать гораздо раньше, чем я себе намечала. Мой излюбленный приём самоконтроля в кинозале - «не реви, это всего лишь выдумка» - конечно же не сработал. Это не фантазия, не fiction,  это истории 3 людей из всеобщей реальной истории. От этого в глазах резало ещё сильнее. Что держало меня в напряжении во время всего просмотра? Лица актёров с их эмоциями. Сыграно очень неподдельно.

Невозможно не отметить заслугу Кончаловского в размеренном, поступательном повествовании.  Если там и присутствует хронологическая сбивчивость, то она только добавляет гармонии к раскрытию фабулы. 

Мне показался слишком претенциозным конец фильма. Скорее всего, злую шутку сыграло с режиссёром его собственное тщеславие. Меня нисколько не смущает формат исповеди перед Богом. Меня смущает то, как Бог Кончаловского (= сам Кончаловский?) выносит свой вердикт и почему из троих человек только одному.

Но даже при этой последней шероховатости фильм получился выходящим за рамки искусства. В нём снова возрождается философия Достоевского. И после просмотра вспоминается сказанное Солженицыным:

“Постепенно открылось мне, что линия, разделяющая добро и зло, проходит не между государствами, не между классами, не между партиями, — она проходит через каждое человеческое сердце — и черезо все человеческие сердца. Линия эта подвижна, она колеблется в нас с годами. Даже в сердце, объятом злом, она удерживает маленький плацдарм добра. Даже в наидобрейшем сердце — неискорененный уголок зла.” 

P.S. Я не могу не сравнить это кино с двумя другими. Год назад на Венецианском фестивале Россия была представлена «Франкофонией» Сокурова. Я смотрела этот фильм. Мой вывод был созвучен названию ленты - какофония. В этой фантасмагории я увидела только великую задумку, но не её великое воплощение. Самым спорным для меня стало совмещение двух жанров - документального с игровым. А блуждающая по залам Лувра Марианна, повторяющая одну и ту же фразу, вообще вселила в меня ужас. Короче, такие шедевры проходят мимо меня.

Теперь «Ида».

Считается, что этот фильм может стать главной «подножкой» для «Рая» в получении Оскара. Тоже чёрно-белый монохром, тоже с отголосками Холокоста. И слишком маленький временной отрыв в оскаровской номинации - 2 года. Я не берусь сравнивать эти два фильма только в свете этой награды. Возврат к чёрно-белому формату, на мой взгляд, является новым веянием, отчасти спровоцированным желанием некоторых европейских кинематографистов противостоять засилью голливудской яркой палитры. Что же до Холокоста, то это та незаживающая рана, обращение к которой не должно иметь срока. Польская «Ида» и русский «Рай» - два взгляда на вечность и человеческий выбор.